Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пропаганда

Начать стоит, видимо, с самого очевидного. С внешнего воздействия, то есть с пропаганды.

То, что мы наблюдаем в последние полгода в исполнении российских СМИ, особенно телеканалов, поистине впечатляет. Понятно, что в ситуации любого конфликта все стороны преподносят информацию в выгодном для себя ключе. Наш — разведчик, их — шпион, наши — доблестные ополченцы, их — гнусные террористы, наши — за свободу и идеалы, их — за деньги и наркоту, враг несет большие потери, а с нашей стороны все целы, гибнут только несчастные мирные жители. Это все не ново. И всегда в таких ситуациях идут в ход слухи про зверства, убиенных детей, изнасилованных девушек, планах «той стороны» всех перевешать и прочие ужасы. Но вот трансляция этих слухов на правах новостной информации на центральных государственных телеканалах — до такого доходило очень редко. Вспоминается разве что толченое стекло в масле, год эдак 37-й. Но тогда не было возможностей сопровождать вымыслы «достоверными» кадрами — иногда взятыми вообще из другого времени и места.

Людям сложно поверить, что им намеренно и нагло врут прямо в глаза, даже не таясь и не стыдясь разоблачений. Есть основной закон общения — кооперативность, мы исходим в коммуникации из того, что собеседник коммуникативно добросовестен. Да, мы не наивные дети, и понимаем, что люди частенько привирают, но у лжи тоже есть свои правила: ее надо стараться сделать похожей на правду, ее, как минимум, надо стыдиться, если она вскроется. К полной отмене кооперативности люди не готовы. Никто не ждет, что ему будут с эмоциональным накалом гнать ложь, выдумывая ее по ходу. Особенно когда речь идет об официальных форматах: договорах с печатями и подписями, высказываниях официальных лиц, вещании государственных СМИ. В свое время на этом немало нагрелись различные «МММ» и хопер-инвесты, потом всяческие «магазины на диване» и конторы типа «деньги наличными быстро».

Все шло по нарастающей. Многие пропагандистские приемчики были обкатаны на незрелом гражданском сознании россиян еще во время выборов 96 года. За время правления Путина из телевидения планомерно выдавливались любые альтернативные точки зрения, исчез прямой эфир как явление, псевдо-дискуссии стали диалогами формата «верноподданный против идиота», аналитические программы — сеансами черной магии без последующего разоблачения, а совершенно неуместный в информационных программах — даже в советское время немыслимый — истерично-давящий тон дикторов и ведущих постепенно стал нормой. Все было готово к шабашу пропаганды. И он разразился.

На сознание зрителей тоннами обрушились «каратели», «хунта», «готовящиеся концлагеря», «убивают за русский язык», «расстреливают всех старше 16 лет», «распяли трехлетнего мальчика». Все это с нажимом, с напором, с подтасованным видеорядом, с интенсивностью, не дающей возможности включить критичность. Недаром многие люди, совсем не разделяющие позицию власти, признавались, что если им случалось хоть 20 минут посмотреть российское ТВ — они понимали: еще немного, и поверят всему, что слышат.

Отдельно впечатляет явная вовлеченность, даже упоенность исполнителей — самих журналистов. Их каждый раз ловят, показывают, что фейк, высмеивают — и все продолжается. То есть люди производят чудовищную халтуру, на уровне студента-заочника, в последний момент ляпающего реферат из надранных в интернете кусков, и страшно довольны собой. Потому что целью давно не является журналистика, а пропаганде разоблачения не страшны: о них узнают сотни, а вранье увидят миллионы. И эти миллионы будут уже в таком состоянии, что уж точно не захотят испытывать когнитивный диссонанс и сомневаться. Критерием качества работы становится именно способность ввести публику в состояние измененного сознания, и в этом отношении они и правда могут быть собой довольны.

Можно сказать, что российские зрители за эти месяцы подверглись массовому эмоциональному изнасилованию, ковровой бомбардировке пропагандой. Смысл здесь не просто в том, чтобы дать определенное видение. Сюжеты и посылы подбираются так, что зритель понимает: он должен сделать моральный выбор. Не просто испугаться или разгневаться — этого недостаточно. Ты должен соединиться с предлагаемой подачей событий искренне, всем сердцем. Ведь если ты не сгораешь от ненависти к тем, кто распинает трехлетних мальчиков — кто ты сам тогда!? Если ты не веришь в преступную суть карателей и хунты, уничтожающих братский народ — как тебя носит земля!? А если твой сын или дочь вдруг начинает сомневаться — то кого ты вырастил!? И как с этим жить?

Жертвы

Поэтому старшее поколение россиян в этой всей ситуации прежде всего просто жалко. Неужели всю жизнь проработавшие люди не заслужили хотя бы минимального уважения и бережного отношения? Сколько сердечных приступов стали результатом сюжета про распятого мальчика? Сколько онкологических диагнозов приблизит это нагнетание ненависти? Сколько отношений со взрослыми детьми пострадало?

Однако не вся аудитория — доверчивые пенсионеры. Для продвинутых интернет-пользователей было приготовлено свое меню. Да, опять много фальсификаций, много истерики, много агрессии, оскорблений и прямых угроз — ведь кое-что в интернете можно, а по телевизору пока нет. Например, намекать, что несложно узнать, где ты живешь, и что если тебе в дом забросить горящую канистру с бензином, то ты узнаешь, как сомневаться в том, что Одесса = Хатынь (пример из моей почты).

Но главный удар был нанесен по самой интенции искать истину и критически мыслить. Производя в астрономических количествах фейки, выдавая десятки версий разной степени правдоподобности, интернет-пропагандисты вызвали у многих людей ощущение, что правды нет вовсе, что ничто не может быть доказательством: ни видео, ни слова очевидцев, что врут все и обо всем, и разобраться, что же было на самом деле, невозможно в принципе. Через несколько дней отчаянного барахтанья в море версий, доводов, фактов и псведофактов практически каждый приходил к тому, что проще махнуть рукой и смириться.

В отчаянии люди пытались ориентироваться на свою референтную группу, на мнения уважаемых прежде людей — и тут их ждал новый удар. Очень многие держатели мнений, которые прежде были если не оппозиционны, то как минимум независимы и критичны по отношению к власти, вдруг присоединились к общему хору. Как во флешмобах, которые устраивают на улицах и в аэропортах: один за другим те, от кого ты этого совсем не ожидал, вдруг начинают петь или плясать согласованно, по единому плану. И выясняется, что нет уже никакой референтной группы, ориентироваться не на кого: те запели, эти замолчали, а если по ту сторону оказались друзья и члены семьи…

Намного проще сдаться.

Поистине, в эти полгода российская пропаганда достигла оруэлловских высот, и каждый выпуск новостей, каждое ток-шоу и аналитическая программа обращаются к зрителю в жанре знаменитых диалогов О’Брайена с Уинстоном, сбивая с толку, перекраивая понятийную сетку с головокружительной скоростью, подменяя и переворачивая смыслы. Очень трудно сопротивляться, когда зло атакует с моралью наперевес, потрясая слезой ребенка. При этом, конечно, контекст задан недвусмысленный: не сделаешь правильный выбор — окажешься Чужим. А будешь настаивать на своем — крыс выпустят из клетки.

Поэтому основное чувство на исходе этого лета — огромная усталость. Столько сил уходит на то, чтобы просто не упасть в эту бездну. Даже те, кто устоял, чувствуют себя изрядно помятыми.

Резюмируя, можно сказать, что изнасилованным оказалось российское общество в целом, от самых наивных, до самых продвинутых, от молодых до старых. Огромные ресурсы были вложены — и они принесли результат, пресловутые 84 %. Или уже даже 88. Потому что против лома нет приема. Ну, почти нет.

Однако представить всех россиян только и исключительно жертвами в этой истории было бы неверно. Да, они подверглись психологическому насилию, но многим, похоже процесс понравился. И это следующая сложная тема, о которой нужно говорить отдельно.

2
{"b":"271940","o":1}