- Бабушка любит покуражиться, это не новость, – пожал плечами Алан, – нет смысла интересоваться у нее, что это был за перфоманс.

- Покуражиться? – скептично скривилась Бри, – Это уже не кураж, Алан. По-моему, у нее поехала крыша. Здесь у всех едет крыша – у твоей бабушки, управляющего, у твоего брата, который вышел на час, а пропал на века, даже дочка моя поддалась общей эпидемии. У меня создается впечатление, что ты – единственный нормальный человек в этом бедламе, Алан.

- Спасибо, конечно, Бри, но…

- Единственный нормальный, но наделенный правами в наименьшей степени.

Глубокие глаза юноши нехорошо блеснули, у носа обозначились складки.

- Что ты имеешь в виду, Бри? – тихо, но недостаточно ровно спросил Алан.

- Я имею в виду, что даже мистер Элджин располагает более широким спектром возможностей, Алан, – Бри сделала вид, что не заметила нервного тона юноши, – в отсутствии Джерарда именно он занимается делами пивоварен и вискикурен, словно он, а не ты второй наследник, к которому должно отойти управление. Твоя участь в Тэнес Дочарн – бренчание на гитаре, серьезно здесь к тебе не относятся. На твоем месте я бы крепко призадумалась.

Алан перестал крошить хлеб, выпрямился, убрал руки со стола под скатерть. Бри покосилась на него исподтишка.

«Задело, – подумала она, замечая желваки, заходившие на скулах парня, – но ты съешь. Сожрешь обиду. Ты не брат, даже не похож на него, хотя об этом все шумят. Те же черты, тот же нос, цвет волос, глаз. Но брат твой высечен из камня, а ты нарисован мелом на холсте, Дориан Грей. Сиди, глотай слезы. Или сделай хоть что-то».

Поток ее мыслей прервало появление Софи МакГрей в сопровождении Роберта Элджина. Оба уже почистились, переоделись. На управляющем был привычный меланжевый пиджак в мелкую «елочку». Волосы гладко зачесаны, аккуратный косой пробор, виндзорский узел на галстуке, начищенные ботинки – доктор Ватсон собственной персоной.

Верный пес вел под руку хозяйку. Софи сделала высокую прическу, вдела в уши длинные жемчужные серьги, на платье цвета индиго – отложной воротничок из тонкого кружева, заколотый камеей. Словно в перспективе не завтрак, а званый обед. Сама Бри была одета в рубашку и тесные джинсы.

- Приветствую, дорогие, – заулыбалась старуха, – заждались, ну простите, простите. Лиззи, подавайте завтрак!

Она села с претензией – во главе стола, не на стул, а на старинное кресло с высокой спинкой, напоминающей крышу готического собора. Перед ней поставили приборы.

- Вы не представляете, где мы были! – леди МакГрей бодро помахала пальцами, унизанными перстнями, – Кому расскажешь, не поверят, сколько приключений можно пережить под сенью Тэнес Дочарн всего за одну ночь! Роберт не даст соврать. Роберт! Почему вы стоите? Присоединяйтесь, вот сюда, пожалуйста, по правую руку от меня! Самое почетное место моему спасителю!

- О, мэм, – замямлил Элджин, закладывая руки за спину, – не думаю, что это хорошая идея…

- Идея, как идея! Садитесь! Завтрак! Где мой бекон? Вафли? Какао? Я съела бы стадо овец! Что ты будешь есть, Алан, мое сокровище? Тоже бекон? Пирожное? Ты проголодался, заждался завтрака из-за меня, старой клуши?

- Съем, что принесут, Софи, – пробурчал Алан.

- Хочешь, расскажу тебе историю? Тебе понравится! Где моя маленькая прелесть? Где твоя дочка, Бриджет? Ей тоже было бы интересно послушать!

- Она позавтракала и занимается, – Бри вооружилась ножом и вилкой, перед ней поставили большую тарелку с яичницей.

- Пусть занимается, не будем ее дергать, – кивнула старуха, – тогда послушает Алан!

«Старая перечница в игривом настроении», – скучно подумала Бри, подсаливая свое блюдо.

– Софи, я бы… – Алан заправил салфетку за воротник, – я спешу, дослушать до конца твою историю не смогу.

- Алан, – улыбка леди МакГрей притухла, перестала быть ласковой, – сейчас я все тебе объясню.

- Что объяснишь, бабушка?

- Сидя здесь один, дожидаясь меня и завтрака, ты злился. Ты выдумал себе обиду, возомнил себе, что можешь разговаривать со мной не почтительно. Ты ошибаешься, Алан, в двух вещах. Во-первых, общаясь со мной подобным тоном, во-вторых, считая, что имеешь право обижаться по пустякам. Не нужно, Алан. Поведение, недостойное мужчины.

Алан промолчал.

- Кхм, – сказала Бри, но так тихо, что слышать ее мог только младший МакГрей.

Некоторое время в комнате царила тишина, прерываемая позвякиванием столовых приборов. Потом Роберт и Софи слова за слово разговорились. Речь пошла о вискарне Олд Дочарн в заливе Лох-Брум.

- Ты побывал там буквально на днях, Робби, мне все было недосуг спросить, – говорила хозяйка, угощаясь омлетом, – как там дела обстоят? Эта найденная бочка – Фитц-Грегори мне все уши прожужжал про нее и по телефону, и в письмах. Стоит ли она шума, который вокруг нее поднялся?

- Шума могло быть больше, мэм. По вашему распоряжению мы вскрыли бочку, хотя старый Фитц-Грегори противился. Требовал Джерарда собственной персоной. Другого авторитета старик над собой не признает… Но мы вскрыли и отведали. Я привез бутылочку вам, не откажитесь продегустировать сегодня после ужина, – рассказывал Элджин вполголоса.

- Неужели мой прадед делал виски лучше, чем его делаю я?

- Даже если не лучше, не забывайте про выдержку – бочонок датирован 1893 годом! Еще одна любопытная деталь – на нем выжжено клеймо вашей равнинной пивоварни Glen Anne. Понимаете, что это значит, мэм?

- Во имя дьявола, Робби, прекращай загадывать мне загадки.

- Это значит, что прежде в бочонке выдерживался эль, а рецепт у него, сами знаете, крайне сложный. Получился роскошный букет. Некоторые ноты и ароматы разгадать нет возможности, особенно тем, кто не пробовал ваш эль.

- Можно поблагодарить небо за находку, виски подвернулся нам вовремя. Будет, чем украсить праздник.

Праздник, который упомянула леди МакГрей, был запланирован на конец месяца, до него оставалось меньше двух недель. Дату основания завода Old Docharn чествовали каждый год веселым застольем с музыкой и плясками. Ныне событие было особым – сто лет со дня открытия. На остров пригласили делегацию гостей, празднование было решено провести церемонно, не без помпы.

- Вы намерены сделать виски главным лотом аукциона? – спросил Роберт, поднося ко рту чашку с чаем, – коллекционерам будет за что побороться. Каждый глоток столетнего виски можно свободно оценивать в сотни фунтов стерлингов.

- Мы выставим виски на аукцион, – покачала седеющей головой София МакГрей, – Лиззи, можно и мне чаю? Выставим. Но продавать не будем. Пусть гости торгуются, повышают ставки, зачем лишать их удовольствия? Но каждая как бы проданная бутылка будет отдаваться в руки счастливого обладателя бесплатно.

Роберт хватил лишка чаю, закашлялся в салфетку. Алан, завтракавший в полнейшем молчании, посмотрел на бабушку, следом на сидевшую рядом Бри. Та не переставала спокойно разделываться с яичницей.

- Как это бесплатно? – спросил молодой человек.

- Бесплатно – значит платить не надо, – объяснила бабушка, ставя локти на скатерть и пристраивая подбородок на соединенные кисти рук, – Внучек, отчего ты встревожился? Не волнуйся, виски попадет в достойные руки.

- Это глупость какая-то, – младший МакГрей, сорвал с воротника салфетку, вытер губы и бросил ее на стол, – раздаривать бесценный напиток. Ничего умнее ты не могла придумать, Софи?!

Леди МакГрей выпрямилась на своем троне, ноздри ее раздулись, однако заговорила она терпеливо:

- Именно потому, что напиток бесценен, я не продам ни капли. За «долю ангелов» тоже денег не просят. Но я объясню тебе все подробно, Алан, так и быть. На праздник приглашены люди, с которыми наша семья ведет дела дольше, чем ты живешь на свете. Коллекционеры, заказчики, поставщики, бизнесмены, которые среди моря альтернативного и, согласись, достойного британского алкоголя выбирают именно нас. Историю наших вискарен принято считать безупречной, на редкость удачливой, но были времена, Алан, когда над нашим делом нависали тучи. Благодаря этим людям мы выкарабкивались и побеждали. Мы те, кто мы есть не только потому, что виски наш так хорош, но потому что у нас есть отношения с клиентами. Такие вещи ценят, за них благодарят.