– А не отдаст ли она их этому Савари? Вот мерзавец!

– Ни в коем случае, мессир. Она хочет, чтобы ее считали полусвятой. Одно за другим она истребит эти письма, как дьявольское наваждение. Но яд любопытства будет разъедать ее душу все сильней и сильней. И на пятнадцатый день не получит очередного письма.

Де Торрож поднял удивленные глаза на самозабвенно рассуждающего монаха.

– И что?

– Она решит, что писем больше не будет. Ей станет жутко. И когда после трехдневного перерыва она получит шестнадцатое послание с кровавым пятнышком… Д’Амьен и негодяй Савари проиграли! Ибо аргументы амура убедительнее болтовни святоши.

Великий магистр взял со стола большую серебряную кружку с крышкой, откинул крышку и сделал несколько глотков.

– Не сказал бы, что мне очень нравится это пойло.

– Есть только одно лекарство, действующее мгновенно, – яд.

Де Торрож глотнул еще.

– Я понимаю, что выгоднее сделать королевой богомольную гусыню, и вместе с тем жаль спихивать в помойную яму постели Рено эту бойкую девчонку, ее сестрицу.

– Настоящая королева в Иерусалиме – слишком большая роскошь, мессир. Лучше пасти гусей, чем укрощать львиц.

Великий магистр постучал желтым панцирным ногтем по кружке.

– Прав-то ты прав, но не помогает мне твое зелье.

Издавна богатые палестинцы заводили себе для охраны собак, получившихся в свое время от скрещивания македонских псов с аравийскими волкодавами.

Во дворах купцов, менял и домовладельцев бегали вислоухие чудища, рычавшие на чужаков, хрипло лаявшие по ночам и натасканные рвать незваных гостей. Он брал пищу только из рук хозяев.

Весельчак Анри придумал такую уловку: на стену спящей усадебки влезал какой-нибудь из его людей и, свесив ноги, дразнил желтоглазых псов. Арбалетчики со стены расстреливали их в упор. Дальше все просто. Но псы иногда вели себя не по схеме Весельчака, бегая по всему двору и лаем будя округу. Тем, кто спешил прорваться, от них доставалось. Вцепившись, они своих челюстей не разжимали. Как-то разбойник Кадм заявился на холм с собачей башкой на бедре. Он ее, удирая, не мог оторвать и отсек кинжалом.

В развалинах башни стало невесело. Богачи, заслышав о банде, прятали деньги и ценности в земляные ямы и разбегались.

В один из дней вожак потребовал от Анаэля показать ему свой дом в Бефсане. Не моргнув глазом, Анаэль подвел Весельчака Анри к дому горшечника Нияза.

Ночь была тихая и безлунная. Взлаивали собаки, журчала вода в ручье. В сотне шагов вверх по ручью находился дом Анаэля, покинутый несколько лет назад.

– Однако отец твой – не богатей, – негромко сказал Анри, всматриваясь в очертания строений.

– Богато живут лишь за крепостными стенами.

О горшечнике Ниязе Анаэль знал, что тот по бедности не держал собак, ему и еды хватало лишь для себя и жены-старухи.

– Не принесешь ли ты напиться, ночь больно душная, – тихо сказал Анри.

Двое стоявших тут же головорезов сказали, что да, пить им хочется тоже.

– Ждите, – сказал Анаэль.

Он это предусмотрел. Калитка за поворотом забора висела на кожаных петлях. Она отворялась без шума. Во дворе за годы мало что изменилось. Кувшин с водой, как и встарь, стоял под навесом…

Отхлебнув водицы, Анри сказал:

– Почему чем беднее дом, тем вкуснее вода?

Выглянула луна, встрепенулся воздух, серебряными пятнами пошла вода в ручье, зашелестела листва шелковиц. Плоские крыши домов ниже по склону холма высветились, как днем. Дружно загавкали псы за крепостной стеной.

– Я отнесу кувшин, – сказал Анаэль.

– Не надо, уже опасно, при луне любой палестинец выходит помочиться. Кувшин мы возьмем. А чтобы ты не считал, что ограбили дом… – Анри бросил через забор небольшую серебряную монету.

Анаэль надеялся, что после проверки его оставят в покое. Но он ошибся. Рядом с ним неотступно кто-нибудь находился. Не убежишь… Но Анаэль и не думал. «Телохранители» были громилами, как на подбор, а Анаэль еще оставался, по сути, калекой.

Однажды все-таки он решил объясниться с Анри и спросил, неужто он до сих пор не заслужил доверия?

– Ни вот настолько! – бодро сказал Весельчак, показывая свой ноготь. – Я обращаюсь с тобой, как ты того заслуживаешь.

– Но, клянусь Спасителем, я хочу знать – почему?

– Объясню. – Анри отбросил палку, которую очищал ножом. – Семья? Что мне твоя семья? Как сказал Спаситель, упомянутый тобой всуе, «оставь и мать свою». Так что если ты – настоящий христианин, для тебя семейство твое суть пыль под ногами.

– Не богохульствуй!

Анри небрежно перекрестился.

– Что касается наших дел, на виселицу ты у властей заработал, вспарывая прокисшие перины менял в Сейдоле и Хафараиме. Но, как знать, нет ли на твоей совести грехов пострашнее.

Анаэль потер руками лицо.

– Зачем же ты держишь при себе человека, внушающего такие мысли?

– А ты не указывай мне, что мне делать.

– Не понимаю, на что я тебе. Обуза. Проще – убить.

– Будешь очень просить – убью, – спокойно сказал Анри.

Шайка Анри была неплохо организована. Вожак принимал желающих к ней пристать по своему какому-то принципу, Он выбирал разбойников и одиноких искателей приключений из числа не самых свирепых. В шайке были и сарацины. Ближе к зиме, через пару месяцев, Анаэль понял главный расчет вожака: иметь под началом как бы ковчег, где каждой разбойничьей твари – по паре. Он собрал бойцов-силачей, самострельщиков и лучников, пару-тройку «длиннопалых» воров-умельцев. Здесь были и постоянный повар, и свой трубадур – маленький злобный провансалец, почему-то возненавидевший Анаэля. Он требовал, чтобы его звали де Фашон, но откликался и на имя Жак.

Осень 1184 года выдалась трудной для обитателей маленьких городов за Иорданом. Из-за реки налетали сельджуки. Разбойничали шайка Весельчака Анри и другие. Добычу в шайке Анри делили по справедливости, иногда споря, впрочем, о стоимости того и другого.

Анаэль как-то спросил, почему же ему не причитается ничего, хотя он участвует в налетах, рискуя жизнью.

– Ты – не член шайки, – сказал Анри.

– А кто я? – удивился Анаэль.

– Ты – добыча. Общая, между прочим. Хочешь, я тебя выставлю на раздел?..

Больше Анаэль об этом не заговаривал. О бегстве, конечно, думал. Но в шайке жить было лучше, чем в лепрозории и на плантации в Агаддине. Правда, любой, самый вздорный, каприз разбойников – и жизнь его оборвется. И Старец Горы Синан умрет без возмездия, и сокровища Соломонова храма останутся в тайнике. Анаэль вертелся ночами на пахнущих псиной шкурах, и видения мести тревожили его мозг. В Агадцине и лепрозории он выживал, как тварь, теперь ощутил себя прежним, хотя и в неволе. Опыт последних месяцев побуждал не спешить. Как одушевленный глаз, он одновременно видел близкое и далекое: кинжалы разбойников, замок Алейк, лепрозорий…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.