— Ты не лягушка.
— Нет, Тако, я не имел в виду, что я — лягушка, я говорил, что… Да неважно. Полагаю, часть самых забавных выражений английского языка здесь уже порядком подзабыта.
— Замолчи.
Они тащили Доктора по одному из подземных туннелей, находящихся под городом людей, мимо мрачных комнат, в которых, съежившись около огня, похожие на зверей люди сидели и грызли куски ужасного на вид пережаренного мяса.
Стража и их пленник наконец попали в большое помещение, в дальнем конце которого с потолка свисала большая белая простыня. Зрители, примерно сотня человек, сидели перед ней и смотрели на мелькающее изображение фильма, которое создавал проектор.
Звука не было, только картинка. Доктор увидел, что это вестерн. Шериф в белой шляпе прятался за бочкой, заряжая свой пистолет, а в это время четверо стрелков в черном целенаправленно приближались к нему по пыльной улице. Человек в длинных черных одеждах стоял рядом с экраном и говорил громким, раскатистым голосом, который эхом разносился по комнате:
— И Вайтерп, брат Гобо, ждал слуг Злого, которые пришли в О-Кэйкрелл, чтобы уничтожить его.
Очень скоро они вышли из этой комнаты и вошли в другой туннель.
— Что это было? — спросил Доктор.
— Это была Зала Историй, — ответил Тако.
— Так у вас есть электричество? И кино? У вас есть кино? А Вайтерп и О-Кейкролл… Разве это не Вайатт Эрп и Окей-Коррел?
Тако покачал головой и хмыкнул.
— Ты что, ничего не знаешь, язычник? — прошипел он, — Это истории. Истории Древних, переданные нам Гобо через его сына Саскеса, и переходящие от поколения к поколению.
Доктор секунду подумал и засмеялся.
— Да! — воскликнул он, — Конечно! Эль Пасо! Вы смотрели вестерны. Тысячи лет. И большую часть — без звука. Неудивительно, что все имена у вас перемешались.
Скажи мне, Тако… Тот человек, который рассказывал историю.
Он упомянул Гобо. Гобо есть хотя бы в одном из этих фильмов?
Тако нахмурился.
— Конечно, нет! — рявкнул он, — Гобо никогда не появляется на изображениях. Это запрещено. Истории Древних — о его детях, братьях, Злом и прислужниках Злого.
— Так, — сказал Доктор, — Ну конечно.
Никто из них не проронил ни слова с тех пор, как они покинули «Гончую XXI». Они уже приближались к пустыне из разбитого стекла, когда Ахмед заговорил.
— Это все его отец, — сказал он. — Капитан Джамал. Это он дал ему работу на корабле. И он никогда не хвалит Чарли, что бы тот ни делал.
— О да! — поддакнул Слипстрим, — Типичное ситтуунское поведение.
В жизни не знал больших снобов и бюрократов. Неудивительно, что у них нет времени на подвиги. Они слишком заняты расставлением точек над i.
Ахмед хмуро посмотрел на Слипстрима, а потом снова на дорогу.
На задней части багги Эми смотрела в темно-синее небо над Кругом. Там, прямо над ними, была видна комета Шулер-Хан. Теперь она выглядела куда больше, почти такой же, какой выглядит Луна, если смотреть с Земли.
За ней на светящейся орбите оставался узкий след зеленого тумана и фиолетового газа. Это было похоже на яркий, цветастый и мерцающий факел в космосе. Она повернулась к Ахмеду, глядя на него через зеркало заднего вида.
— Почему все зовут его Чарли? — спросила она, — Отец зовет его Баасим.
— Чарли просто псевдоним, — ответил Ахмед, — Он изучал древнюю земную музыку в Академии Лакса на Сол-1. Извини… Я имел в виду вашу солнечную систему. Взял имя у какого-то саксофониста, который ему очень нравился. И Эллу тоже… — Он забарабанил по рулю. — Назвал ее в честь певицы. По-моему, Чарли уже наполовину человек, он так много времени провел среди людей. Странно, что он не вырастил нос и брови, — он засмеялся и посмотрел на Эми в зеркало, — Извини… Это политически некорректно, да?
Эми засмеялась. Она не знала, зачем ей обижаться, когда кто-то говорил о носах и бровях. В конце концов, это у ситтуунцев их не было, и именно это делало их странными, разве нет?
Когда Ахмед увидел, что она смеется, он улыбнулся.
— Знаешь, что? — сказал он, — Для человека ты очень даже ничего.
Они проехали пустыню битого стекла и теперь ехали по одному из курганов мусора назад к долине, где приземлилась ТАРДИС. Эми подумала, что было бы здорово, если бы Доктор дал ей пару уроков управления этой штукой до того, как они прибыли сюда. Сейчас же консоль ТАРДИС была самой запутанной вещью, которую она когда-либо видела: столько клавиш и рычагов, кнопок и датчиков… Она бы даже не знала, с чего начать.
— Скажи, Ахмед, старина, — сказал Слипстрим, когда они ехали мимо колонн металла и ржавеющих останков старого космического корабля, — Ты уверен, что знаешь дорогу?
Ахмед кивнул.
— Мы однажды были здесь, — сказал он, — Только однажды.
Слипстрим выглянул из багги и уставился на открывающиеся виды.
— Мне всегда было интересно, как выглядит это место! — сказал он неожиданно чувственно и мечтательно. — Еще когда я был маленьким.
— Ты уже слышал о Круге? — спросил Ахмед.
— О да. О нем было столько историй и легенд. Многие из них, конечно, довольно странные. В конце концов, сюда не ступала нога человека. Ну… мы так думали. Это место было окутано духом таинственности. Совершенно новый мир. Мир, созданный нами. Болтали о великом сокровище, спрятанном где-то здесь…
— Сокровище? — спросила Эми, — Вроде золота?
Слипстрим и Ахмед засмеялись.
— Что? Что смешного?
— Деточка, золото ничего не стоит. Ты что, с луны свалилась?
— Почему? Не понимаю…
— Вог и Верхний Мидас! — сказал Ахмед, не так снисходительно, как Слипстрим, — Золотые планеты. Верхний Мидас был золотой весь от ядра до поверхности. Хотя, конечно, от них уже сейчас мало что осталось…
— Ну естественно, — сказала Эми с сарказмом.
— Нет! — продолжил Слипстрим, — Здесь, на Круге, может быть куча золота, но это не сокровище. По легенде, Круг — последнее пристанище Ключа Мимона.
Эми была рада увидеть, что Ахмед выглядел таким же озадаченным, как и она, услышав это имя.
По крайней мере, она не одна такая.
— Что такое Ключ Мимона?
— Не знаю, — сказал Слипстрим, — Может быть, не больше чем народное сказание. Сказочка. Говорят, его создали в далеких мирах, тех, что за Локтем Кассиопеи. Устройство невиданной силы. Владелец Ключа Мимона мог бы обладать величайшей властью во вселенной, — он улыбнулся и посмотрел на Эми в зеркало, — И все же, — сказал он, — Возможно, это просто сказка?
Они въехали в длинный и узкий овраг между двумя огромными, почти необозримыми грудами мусора, каждая из которых напоминала скалу. В тусклом зеленом свете кометы Шулер-Хан на планете становилось темнее, и воздух немного похолодал.
Эми поежилась от холода и вздрогнула.
Так как никто в багги не разговаривал, она могла просто сидеть и думать, и в ее голове было так много мыслей — слишком много. У нее было чувство, как будто после долгой и тяжкой ночной прогулки становилось ясно, что до дома никак не добраться. Нет такси, последний автобус уехал несколько часов назад. Когда она гуляла с друзьями, всегда шел дождь. Было холодно и влажно, почти всегда, и дом — теплый дом с теплой постелью — всегда казался очень далеким. Сейчас ей было даже смешно. Тогда дом был максимум в пяти-шести милях, вполне посильная дистанция, если идти в удобной обуви, к тому же они просто шли, и ничего больше было делать не нужно.
А теперь дом был так далеко, что она с трудом могла представить, насколько — в милях и в годах. Глядя на каньон, на тонкую полоску неба над ними, она видела только горстку звезд. Может быть, одна из них — земное Солнце? Она не знала. Эми никогда не была сильна в астрономии. И все равно она решила выбрать одну и назвать ее Солнцем.
Даже ошибись она, это было бы не важно. Просто выбрать одну звезду и представить, что это дом — от этого становилось легче, но все портило осознание того, что даже если эта звезда — Солнце, и если Земля все еще вращается вокруг него, эта Земля на 2500 веков старше Земли, где жила она.
