Он рассмеялся, окинув ее оценивающим взглядом.

— Значит, все-таки выросла, — сказал он, — Но чем дочь Грегора Ут-Матара может заинтересовать меня? — его тон был пренебрежительным, но глаза смотрели дружелюбно.

— Сообразительностью.

— Я обладаю этим качеством вполне достаточно. Спасибо, юная леди! — насмешливо подчеркнул Урса.

— Вполне возможно, ты и обладаешь, но как насчет твоих троих компаньонов? Грабеж и похищение — серьезное дело и его надо делать с тем, кто обладает мозгами, так же как и навыками в бою.

Урса схватил ее за руку, следы развлечения исчезли у него с лица.

— По крайней мере у моих троих компаньонов хватает мозгов, чтобы не кричать об их планах в переполненном лагере, — прорычал он, оглядываясь через плечо. Он подтащил ее поближе к конюшне, затем угрожающе склонился над ней.

— Что тебе известно? — потребовал Урса, грубо держа ее за руку.

— Совсем немного, и это правда, — порывисто сказала она, пытаясь вырваться, — Но ты будешь круглым дураком, если не возьмешь меня с собой. Я умею сражаться с мечом и я не такой остолоп, как… Рэдиссон!

В негодующем молчании Урса впился в нее взглядом.

— Прими меня к себе в команду, — настойчиво сказала она.

Урса фыркнул.

— Мои партнеры очень жадные. Они не обрадовались бы, если бы им пришлось делить котел с еще одним человеком, а особенно, — он сделал упор на этом слове, — с девчонкой. Забудь о том, что слышала. Забудь о Рэдиссоне. И я в свою очередь забуду об этом нашем маленьком разговоре.

Его глаза немного смягчились.

— Попроси меня об этом в следующий раз, когда мы встретимся. — сказал Урса, отстраняясь от нее, — Говорят, в третий раз везет. А до этих пор, прощай, Китиара.

Урса свистнул. Его конь, тот же самый мускулистый серый, отделился от табуна, легко перепрыгнул через импровизированный забор и подбежала к наемнику. Урса легко запрыгнул на его неоседланную спину — так же, как и в прошлый раз — и уехал.

Кит минуту стояла, с сожалением потирая руку и глядя ему вслед. В отличие от прошлого раза, она теперь знала, где она сможет снова найти Урсу. Сжав кулаки, она медленно вернулась на ярмарку, откуда отправилась к перекрестку, на котором должна была встретиться с Гилоном.

Это был хороший день для Карамона. Все утро его мать пекла кексы с семенами подсолнуха, а он помогал ей. Ну, по крайней мере он пытался. Он ходил за Розамун хвостиком, болтая как мартышка, и всякий раз, когда она что-то смешивала ложкой в миске, он облизывал эти предметы дочиста. Его лицо и туника были измазаны жидким тестом; в волосах виднелись следы медового крема. И когда кексы были готовы, он проглотил за раз двенадцать или семнадцать штук. Карамон не считал — в любом случае он не был силен в подсчетах.

После этого серьезного усилия его живот наконец почувствовал себя наполненным.

— Ох, — сказал он, потирая округлившийся живот, — Как ты думаешь, мама, если я выйду на улицу и поиграю, то, может быть, почувствую себя лучше?

Он осклабился своей хрупкой матери, которая в ответ тепло улыбнулась ему. Розамун была в прекрасном настроении.

— Хорошо, дорогой, только не уходи слишком далеко. У меня тут шитье и штопка, и я не думаю, что это сможет помочь твоему животу.

Помня о клятве заботиться о ней, Карамон, прежде чем выйти, обернулся через плечо, чтобы удостовериться, что с матерью все в порядке. Розамун что-то напевала себе под нос, моя горшки и посуду на кухне. Выйдя на улицу, шестилетний мальчик спустился вниз по веревочной лестнице к площадке под домом, где он и Рейст иногда играли, в пределах слышимости дома. Никто больше не жил по соседству, хотя и можно было увидеть случайного прохожего, шагающего между валлинами по главной дороге. Топая ногами, Карамон отшвыривал палки и камни, чтобы освободить место для раскопок.

Он поискал вокруг и нашел несколько «больших дубинок», которые он посчитал подходящими для роли кирок, клиньев и импровизированных лопат. Он знал, что ему потребуются хорошие инструменты, так как они часто ломались.

Приблизительно в течении часа Карамон с удовольствием копался в земле в поисках спрятанного клада (как сказал ему отец, клад может быть спрятан в самых неожиданных местах). Через некоторое время маленький мальчик уже стоял по пояс в яме почти два фута глубиной, весь пропитанный потом и покрывшийся царапинами и грязью. Он с удовлетворением смотрел на свою работу. Ему не удалось найти клад, но оптимизм не покидал его.

Когда Карамон собирался снова взяться за работу, стайка ребят его возраста, некоторых из которых он знал со школы, с воплями пробежали мимо него.

— Куда вы? — позвал Карамон одного своего знакомого.

— Война дикого яблока! — ответил веснушчатый паренек лет восьми, пользуясь случаем, чтобы остановиться и отдышаться, — Пойдем с нами!

— Ага! Но только не бери с собой своего чахлого братца! — добавил второй мальчик, стремительно затормозив перед ним и чуть не свалившись на первого.

Карамон взобрался по веревочной лестнице, чтобы проверить Розамун. Он обнаружил ее у дома, она сидела на солнце рядом с грудой одежды, занимаясь штопкой. С улыбкой на лице мать беззаботно помахала ему.

Он поторопился нагнать группу мальчиков, которые собрались вокруг небольшой группы деревьев приблизительно в десяти минутах ходьбы от дома Карамона. С низких ветвей деревьев свисали маленькие твердые дикие яблоки и собравшиеся мальчики собирали те, которые во множестве валялись на земле. Они наполняли этими «боеприпасами» карманы, мешочки и ранцы, при этом еще беря их сколько возможно в каждую руку.

— Вот ты где, Карамон. Быстрее! Ты будешь нашим командиром, — кричали ему из одной группы ребят, которые разделились на две армии.

Карамона, которого в отличии от его брата-близнеца, все очень любили и боялись во всех военных играх, выбрали из многих восьми — и даже десятилетних кандидатов. Действительно, второй «генерал», неповоротливый десятилетний парнишка по имени Ранелаг, был на две головы выше, чем Карамон.

Заняв позиции в противоположных концах рощи диких яблонь, две стороны бросились друг на друга после условного сигнала. Карамон был в центре своей армии, которая насчитывала приблизительно полдюжины мальчиков. Он кричал, направляя их.

— Виллем, обойди их с той стороны. Ланк, следи за своим тылом. Вольф, возьми несколько яблок и заберись вон на то дерево.

Он выкрикивал указания, бросая яблоки так быстро и сильно, как только мог. Карамон бросал довольно метко и ему удалось уклониться от града яблок, летящих в его направлении. Задача состояла в том, чтобы как можно больше снарядов попало в цель, а затем нужно было немедленно отступить, прежде чем тебе попадут в плечо, голень, и, что еще хуже, по башке. Это была игра не для труса.

Война дикого яблока длилась большую часть дня. Были некоторые случаи дезертирства, когда мальчик должен был выйти из боя и пойти домой, и несколько перерывов, когда все отдыхали и растягивались на земле, вгрызаясь в кислые фрукты. Но в основном время проходило в нападении, отступлении, нападении, отступлении… и так до тех пор, пока не стало садиться солнце.

Карамон оказался достойным и храбрым тактиком. Больше, чем другие мальчики, он был усеян синяками и ушибами от хорошо нацеленных яблок, не говоря уже о мякоти и потеках сока. В течении перерывов, командующий попробовал слишком много диких яблок и таким образом его живот снова был переполнен.

Он и Ранелаг, имевший на лбу большую кровавую шишку от одного из лучших бросков Карамона, решили, что война закончилась ничьей. В знак перемирия они пожали друг другу руки.

— Это было хорошее сражение. Может быть, мы повторим его когда-нибудь снова. — сказал Карамон с важностью, которую, как он подозревал и должен чувствовать настоящий воин после отчаянного боя.

Затем он испустил ликующий возглас, громко приветствуя оставшихся в живых с обеих сторон.