Из прострации меня вывел звон монет, падающих к ногам от сердобольного пожилого мужчины. Я проводила подателя милостыни раздраженным взглядом. Принять меня за убогую в жакете с мехом горностая? Однако же сейчас не время злиться на кого-то, кроме Фейта… Поэтому я поднялась на ноги и одернула платье. Больше всего мне хотелось вернуться домой, помыться и проспать до полудня. «Этот газетный писака нам не помешает. Я решу проблему завтра же», – всплыли в голове слова, переданные Незабудкой. Значит, если сейчас пойти по намеченному маршруту к горячей ванне и мягкой кроватке, завтра кого-то может не стать. Кого-то, кто мог бы пролить свет на события, происходящие вокруг Зиррода. И я развернулась в направлении библиотеки.
В такой час книгохранилище уже закрыто, но я надеялась получить от знакомого библиотекаря доступ к отделу желтой прессы. Нужно было найти номер «Ксианского вестника» месячной давности. Кажется, именно в тот период я читала материал об аномалиях в этом пограничном городе. Если автор статьи подписался своим именем, найти его не составит труда.
«Сосуд давно готов»… Пока что слова Фейта не складывались в целую картинку. Ясно было одно: скоро должно произойти что-то плохое, и это событие продумывалось давно и тщательно. У меня были некоторые соображения, вроде воплощения потусторонней сущности или массового жертвоприношения жителей Зиррода, но все они казались слишком апокалиптичными. Слишком мало информации, слишком много эмоций.
Здание библиотеки щедро освещалось магическими светильниками. Я любила это место тишины и знаний, потому для меня не составило труда найти точки соприкосновения с библиотекарем. Мужчина как раз стоял на крыльце и курил самокрутку, вглядываясь в окна противоположного дома. Ему нравилось наблюдать за другими людьми, время от времени примеряя на себя их жизнь. Каково было бы, стань он тем воином в окне второго этажа, который две недели назад вернулся к жене из похода? Или пекарем, который каждый день встает затемно, чтобы испечь пару лишних булок для голодных ртов? А мог бы он стать няней трех очаровательных карапузов, если бы родился женщиной? Ивар – так звали библиотекаря – казался себе лишь бледным призраком настоящей жизни, прячущимся за тоннами корешков и закладок. Так он сказал мне однажды вечером, когда я надолго задержалась в читальном зале и попросила помочь с архивом по ядоварению. Он был одинок до скрипа подгнивших половиц в пустом доме. Настолько одинок, что цеплялся за любую возможность скрасить свой вечер, пусть даже гвоздь программы – опасная магесса, по долгу службы заметающая следы магических преступлений. В определенном смысле библиотекаря даже можно назвать соучастником. Когда я выгорела, Ивар был одним из тех немногих, чье отношение ко мне не изменилось ни на йоту. Он не жалел меня и не радовался украдкой, не вздыхал с облегчением у меня за спиной. Мужчина просто воспринял новость как должное. Как если бы однажды сообщила ему: «Я села на диету и мне больше нельзя есть с тобой булочки». «Я потеряла магию, и меня отстранили от дел Ордена». Вот так.
– Ивар!
– А, Рэйвен. Вспомнили обо мне наконец. – С тенью обиды в голосе библиотекарь затушил окурок и спрятал в карман, чтобы не мусорить. Он галантно придержал дверь, пока я пыталась найти подходящее оправдание своему отсутствию.
– У меня были тяжелые времена.
– Но они закончились, когда вам предложили место в тайной службе.
– К сожалению, они только начались.
– Помощь нужна?
За это я его и ценю.
– Мне нужно найти все номера «Ксианского вестника» за прошлый месяц. Это очень срочно.
– Да понял я, что срочно, – усмехнулся Ивар и открыл неприметную дверь, ведущую в отдел прессы. – В этой комнате хранятся все газеты с момента открытия типографии. Вот здесь, – он указал на ближний стеллаж, – лежат номера за последние полгода. Я буду в своем кабинете, если понадоблюсь.
– Спасибо вам. Я зайду чуть позже.
Мужчина кивнул и направился вглубь коридора к одинокому книжному шкафу, служившему потайным входом в кабинет. Логово библиотекаря – чудаковатая прихоть Ивара, но там он чувствовал себя умиротворенным.
Я просмотрела пять выпусков, прежде чем в руки попал нужный экземпляр. Статью нельзя было не заметить: заголовок красовался на первой полосе, а сам материал дополнялся множеством фотографий. Учитывая дороговизну каждого такого снимка, я предположила, что редакция выделила немалый бюджет на этот репортаж.
Вымирающий город: зона аномалий на теле континента
Зиррод – знаменитое «яблоко раздора» между Тхераттом и Альдогаром. Эта бывшая когда-то спорной территория сейчас страдает от новых несчастий. Мало кто интересовался судьбой Зиррода и его жителей с тех пор, как город начал приходить в упадок. Бран Геррке, известный своими исследованиями геопатогенных зон, провел несколько дней в одном из самых загадочных мест нашего континента.
«Первое, что сильно бросается в глаза, – замкнутость и нелюдимость местных жителей. Как только я зашел в город, у меня сложилось впечатление, что чужаков здесь не жалуют и намеренно избегают. За все время мне удалось пообщаться только с одним аборигеном, да и тот – хозяин постоялого двора, в котором я остановился. Любопытно, что в радиусе тридцати – тридцати пяти миль от города я не встретил ни одного зверя, ни дикого, ни домашнего. По этому поводу у зирродцев есть своя легенда. Будто бы однажды к западному мосту (а мы знаем, что вымирающий город располагается между двумя рукавами реки Зир и имеет два моста) сошлись все животные и один за другим попрыгали в воду. Именно с того момента началась печальная история упадка некогда процветающего края. Любая скотина, большая или малая, которая завозилась горожанами извне, вскоре уходила к этому мосту и больше ее никто не видел. В городе побывало несколько экспедиций ученых и магов, но безрезультатно. Ни те, ни другие так и не смогли найти объяснения такому изменению в поведении животных.
Одной из популярных версий было так называемое проклятие «мертвой земли». Имели место массовые смерти животных, преждевременное старение младенцев, а также основной признак сильнейшего магического всплеска – блуждающие мертвые воронки, выпивающие силы из любого, кто попадет в их щупальца. Однако же не наблюдалось характерной в этом случае гибели растительных культур. Напротив, все последующие урожаи превосходили самые смелые ожидания. Город начал было оживать, но зирродцев ожидало следующее потрясение – эпидемия странной болезни, когда люди вдруг лишались возможности двигаться и заботиться о себе. Не в состоянии самостоятельно поесть и попить воды, многие умерли, а кто остался в живых – изменились. Некоторым жителям удалось уехать из Зиррода, хотя злые языки шепчут, что никто из этих людей на самом деле не покинул город… Среди местных я не обнаружил детей и стариков, время здесь как будто замерло. Не знаю почему, но это затишье показалось мне передышкой перед надвигающейся бурей. Все дни, что я пробыл здесь, меня не покидало ощущение внутреннего напряжения и угнетенности. Как будто город наделен собственным сознанием и жаждет вытолкнуть чужеродное тело из своего организма.
Продуктов растительного происхождения здесь в изобилии, однако никто не хочет торговать с зирродцами. Жители близлежащих селений с опаской относятся ко всему, что связано с этим местом. В том же соседнем Крунху один лавочник рассказал мне, что якобы несколько человек отравились зирродскими плодами и вскоре умерли. И хотя налицо были признаки обычного пищевого отравления, их не удалось спасти. Лавочник (не буду называть его имени) до сих пор сокрушается и винит себя в смерти этих несчастных, ведь это он решил закупить по дешевке овощей из «проклятого города».
Правдива история или нет – утверждать не возьмусь. То, что лавочник до сих пор на свободе и продолжает успешную торговлю, наводит на сомнения в подлинности его истории. Как бы там ни было, но жители Зиррода оказались полностью изолированы от торговли с внешний миром. Теперь в городе висит тяжелый, смрадный запах гнилых овощей. Люди выращивают, съедают сколько могут, а излишки растительной продукции идут на удобрение новых посевов. И так по кругу.
