Когда на твоих глазах погибает человек, это страшная боль. Когда видишь, что происходит, ты можешь помочь, и если знаешь, как это делается - надо делать, пока не стало совсем поздно. Каждый человек в моем понимании - это драгоценность, часть мира, и если эти части будут исчезать, с каждым днем мир будет становиться все уродливее, непригляднее, злобнее, и если вовремя не остановить этот кошмар, мир сожрет себя сам, так и не поняв, зачем.
Насчет физической боли - это, конечно, зря. То есть, я понимаю, что она тебе помогает, но это плохой помощник, потому что помощник, который причиняет тебе боль, не может быть хорошим. И то, что клавиатура залита - плохо, потому что если она будет залита сильно, ее может замкнуть, и если не найдется запасной - очень долго на ней вообще ничего не напечатаешь. Но лучше продолжай печатать, не останавливайся - рассказывай, общайся, и если хоть на секунду от этого тебе стало лучше - это твоя большая победа. Дай бог тебе не сорваться, дай бог продержаться - а остальное приложится.
У психотерапевта есть инструкции, по которым он действует, это своего рода машина, которая бесстрастно выдает результат согласно программе, которую в нее вбили. А что за человек перед ним, что для него ценно, какие надежды у него есть – ему все равно, особенно, если это психотерапевт из какой-нибудь рядовой районной больнички. Да даже если не и рядовой. И это не значит, что твое дело совсем труба, это значит только то, что так твое состояние интерпретировал человек, которому все твое глубоко безразлично. Отмазка. Отписка. Очередная галочка в журнале.
По поводу абсурдности жизни … ты согласна не со мной, а с шестилетним пацаном, которым я когда-то был, и который быстро дотумкал, что это совсем не так. Это ты сейчас так думаешь - потому что тебе плохо, больно, потому что ты устала, потому что теряются надежда, уходят силы. Но поверь, просто поверь Бенсону - это не так, у жизни замечательный вкус и цвет. В ней есть место радости - простой человеческой радости, как пушистые котята, есть место покою - как море в штиль.
По поводу уничтожения себя как цели в жизни - это засада … если сказать, что это плохая цель - значит наступить на то, что для тебя ценно. А если сказать, что цель хорошая – значит стать еще одним козлом, который тебя к этому подтолкнет. Есть ли на свете такие слова и такие дела, которые смогли бы убедить тебя в обратном? Как хочется верить в то, что все это есть, и что этого хватит, чтобы сделать тебя по-настоящему счастливой и живой наперекор всему тому, что сейчас с тобой происходит … если бы ты только знала, как …
Пожалуйста, послушай меня. Тобой мне никогда не стать, и почувствовать все то, что чувствуешь ты - дело практически невозможное. Да, где-то что-то угадал, но грустно мне от этих догадок. Просто прочитай маленький кусочек текста, что чуть ниже - в нем есть здравое зерно для тебя. Я бы выдал весь, да времени мало, надо чтобы быстрее, чтобы успеть …
«Ведь на самом деле ни одного человека по-настоящему уничтожить просто невозможно; вся видимость так называемой нашей “Смерти” - это что-то, типа притворства или позы. Это - выход определённой Энергии в одном месте Пространства, в одной реальности и вход той же самой Энергии в другом месте, в качественно другой реальности. На самом же деле все мы - и ни живы, и ни мертвы … Если вы не заинтересованы в Жизни, тогда вы не можете желать и Смерти, потому что само желание, его сущность, есть Жизнь. Если же вы хотите собственной Смерти, желаете её, то тем самым вы желаете Жизни, потому на самом деле желать своей Смерти невозможно. Корень происхождения, как Жизни, так и Смерти находится в нас самих. Когда Будда говорил: “Не стремитесь слишком много к Жизни”, - он не имел в виду поощрять в человеке стремление к Смерти. Это означало: просто осознайте для себя факт, который есть Смерть и постарайтесь полностью раскрыть всего себя этому факту. Но это никак не может быть желанием: Жизнь, которая не желает, не может желать и чего-то противоположного самой себе. Нужно понимать и улавливать это различие».
А насчёт фильма «Парни не плачут» могу сказать следующее. Как бы хорошо не был сделан этот фильм, какой бы достоверной не выглядела реальная история этого фильма, это всего лишь фильм. Если бы у меня была возможность его посмотреть, я мог бы точно определить, где режиссер врет, а где говорит правду. А эти ребята часто врут, лишь бы смотрелось красиво.
Поверь, будет у тебя другая жизнь - всё напрямую зависит от твоего желания изменить это. И по тому, как ты страдаешь от той ситуации, в которой сейчас, я могу делать вывод, что на каком-то подсознательном уровне ты хочешь взять и написать все с чистого листа.
Owl Crane: К сожалению, чистых листов в моей тетради не осталось. Все листы – исписаны, а где-то и просто напросто изгажены, другого слова и не подобрать. И … на подсознательном уровне я понимаю, что никогда у меня не будет того, что я считала бы хорошей жизнью, никогда не избавиться мне от чувства одиночества и непонятости. И бессмысленно задавать вопрос – а что было бы если … Смотри, вариант – обожала персики в банках. Я всегда их очень любила – а сейчас банка стоит у меня перед носом третий день – и у меня даже нет желания смотреть на нее, не то, что открыть. А еще сильнее – запустить бы в стену, так чтобы только вмятины остались и все исчезло… И кто знает, что приходит в голову к человеку, когда он по ту сторону своей жизни, своего загруза. И кто сказал, что я – есть важный кому-то человек. Да никто никому в этом мире не нужен. Я везде одинока. И я знаю, что оно в моих венах. И что любое мое начатое дело обречено на провал – потому что я верю только в плохое, только в провалы. Каждая минута – страх, что что-то случится. Ведь со мной не бывает иначе. Проклятие? Может быть. И дело вовсе не в том, отвечу я тебе или нет – ведь ничто это не изменит. Да я и не хочу изменений. Ведь то, что есть у человека в голове долгие годы – нельзя просто так выкинуть и забыть. Сколько я себя помню – я всегда ждала смерти. Я ставила себе дни, когда это случится. Сначала в 18, потом в 21… когда мне надоедало ждать – я брала инициативу в свои руки. И я не знаю – почему даже в этом был полный провал… Кто-то начинал считать меня сумасшедшей… У меня был дневник… я писала туда в самые решающие моменты свои мысли. Дневник был утрачен – вирус… кто бы сомневался, что со мной именно так и будет. Остались лишь краткие записи из архивов… и знаешь… 99 год, 2000, 01, 02, 03 – ничего не менялось. Только записи становились все обреченнее.
Выбираю агонию. От равнодушия – к ненависти и обратно. Шрамы – вот, что осталось мне от жизни. Боль – вот, что осталось мне от мира. И призыв – вот что, есть у меня от смерти. Там нет моего отражения в зеркале, мне не надо унижаться, просить помощи … Там мне не будут нужны персики в банках … Разве можно спасти того, кто уже мертв? Кто уже не один год живет мыслями там, где его нет? И здесь … здесь снова я жалуюсь на то, что мне плохо. Зачем? Неужели настолько слаба, что свой огонь бросаю в попытку выжить – вместо того, чтобы лететь с 7 этажа – и гореть ожиданием встречи с Ней? Что близкие? – на моей смерти – их жизнь не закончится. Люди расстаются – и ничего…
У каждого свой путь – и мой путь такой.
Вот тебе и уравнение – X – человек, которого ты не знаешь, никогда не видел, не занимался с ним любовью, не препарировал его мозги, не видел боли его зрачков. Y – действие, что поглотило его и уже никогда не отпустит. С – боль, размеры которой не поддаются исчислению. А – слишком много памяти, негативной, отрицательной, той, с которой можно только видеть кошмары по ночам, просыпаться и идти за чем-нибудь – лишь бы провести кровавую полосу по руке…Z – расстояния, между всеми этими составляющими, между шагом от Живого до Мертвого. B – помощь – есть ли она, нужна ли она и поможет ли она. D – неизвестность, в которой всегда есть шанс в отличие от известности – которая обречена. F – то, что не поддается объяснению – просто трехмерность в мозгах и вспышки света. К – красота смерти, никто не посмеет сказать «вот дура, напялила на себя сапоги, а ноги-то кривые». Никто не толкнет в метро. Никто не пошлет. Никто не посмеет обмануть. Унизить. И … не сможет бросить. Мертвые остаются в памяти, и в отличие от живых, – их трудно забыть. И как итог – равнение, нет, не 0… а Q – смерти. О которой ничего не дано знать. Которая ужасающа, а потому прекрасна. В которой безмятежность. Так трагично – бледность и алая кровь. И так манит. Короткая яркая вспышка. Неужели есть, что противопоставить этому? Заботы – где достать денег, желание купить персики и духи, экзамены, отношения – люди, которое выбирают обстоятельства, а уж где там – бороться с обстоятельствами? Что сейчас? Я сижу за этим компьютером – единственное, что всегда со мной – и то, если вируса не словит. Что вокруг? Атмосфера одиночества … Два телефона – которые молчат – хоть бы кто номером ошибся… Опостылевшие стены – три метра на четыре… ходить негде – заставлено мебелью – просто некуда деться.. снег и холод… и никого… даже инетовская карточка и та закончилась… И все превращается в настолько замкнутый круг, что листы тетради не подходят – слишком квадратные. Набраться сил – где? В чем? Мне ведь не так много надо было – просто немного нежности, внимания, персиков и духи … А что у меня есть – шприц, лезвие, стены, бездушный монитор, отвращение к улице, к самой себе, и бесконечность боли и тоски … Ненавижу открытые шторы…Ненавижу солнечный свет… ненавижу снег…
