Вопреки ожиданию, полковник не сказал ни да, ни нет — он лишь продолжал стоять все в той же позе, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.

В этот миг прозвучал настойчивый телефон­ный звонок по внутренней связи.

Кудряшов недоуменно уставился на трезво­нивший аппарат, как будто не мог понять, что от него хотят. Наконец он неторопливой походкой приблизился к столу и взял трубку: . — Кудряшов, слушаю.

Что говорил невидимый собеседник, для Лямзина осталось полной загадкой, но шеф то­ропливо кивнул и пробурчал в микрофон:

— Хорошо, сейчас подойду. — Трубка вер­нулась на свое прежнее место, а патрон обернул­ся к майору и коротко бросил: — Подожди меня, я сейчас вернусь.

За хозяином кабинета закрылась дверь, и Антон остался один — он напряженно вслуши­вался в удаляющиеся по коридору шаги. Нако­нец, убедившись, что никто не сможет ему по­мешать, по крайней мере в ближайшие пару ми­нут, Лямзин вскочил с кресла и подбежал к столу начальника, торопливо листая оставлен­ные без присмотра документы. Однако в них не было того, что стремился найти офицер.

Тогда он тихонько приоткрыл верхний ящик стола и, к своему огромному удовлетворению, обнаружил там ключи от сейфа.

По-видимому, полковник чувствовал себя в абсолютной безопасности, если оставлял ключи в столь доступном месте.

Связка перекочевала в правую ладонь майо­ра, и он приблизился к старому, выкрашенному в серую краску несгораемому шкафу.

На дверцу был прикреплен кусочек пласти­лина с запечатленным на нем оттиском, но это не остановило Лямзина, так как сама печать бы­ла все на той же связке.

Замок открылся легко, издав при этом едва уловимый металлический щелчок. Провернув массивную рукоятку, Антон открыл сейф. И в эту секунду послышались приближающиеся ша­ги по гулкому коридору.

У майора было в запасе не более десяти се­кунд — по его телу пробежала нервная дрожь, но Лямзин справился с нестерпимым желанием быстро захлопнуть дверцу, а ключи водрузить на прежнее место.

Такая поспешность могла стать роковой, ведь лязг запираемого засова и звон упавшей в стол связки могли насторожить того, кто при­ближался к кабинету. Поэтому майор все так же

спокойно провернул рукоятку, вернул на место тонкий шпагат, прикрепив его к липкому плас­тилину, а ключи засунул в карман брюк.

Дверь порывисто распахнулась, и на пороге возник подполковник из соседнего отдела. К это­му времени Лямзин уже сидел на прежнем ме­сте, правда, его поза была несколько неестест­венной, но вошедший ничего не заметил.

— Здорово, — выпалил он, глядя на майо­ра, — а где твой босс?

— Куда-то вышел, — вяло отозвался Антон, пожимая плечами и усаживаясь поудобнее.

— Когда вернется, передай ему, чтобы при­шел ко мне, — попросил неожиданный визитер и так же быстро удалился.

Лямзин вновь принялся нервно прислуши­ваться к его затихающим шагам. Посчитав, что находится вне опасности, он вернулся к пре­рванному занятию, и на этот раз удача улыбну­лась майору.

Среди множества картонных папок и ско­росшивателей лежала тонкая пачка перехвачен­ных металлическими скрепками документов. Под титульным листом, на котором красовались две жирно выведенные буквы «И.С», мирно по­коилась уже знакомая ему рукопись.

Перелистав страницы, Антон обнаружил до­вольно подробную справку, в которой описыва­лись уже известные ему события, связанные с каскадером, но в документе имелось много про­белов и недочетов, в отличие от подробного рас­сказа Иваныча.

Затем шло краткое упоминание о нем са­мом, но все оно помещалось в нескольких ску­пых строчках:

«Рукопись у гражданина Жутинова Ильи Константиновича принял майор Лямзин Антон Бори­сович вместе с предоставленным на экспертизу образцом неопознанного материала. От дальней­шего хода расследования майор Лямзин А. Б. был освобожден начальником отдела управления контр­разведывательных операций ФСБ полковником Кудряшовым Родионом Семеновичем».

А вот дальше следовала информация, ради которой он и предпринял всю эту рискованную операцию.

«Согласно полученным сведениям из Парижа, где проживают родственники покойного Сереб-рянского Макара Федосеевича (бывшего дейст­вительного статского советника, профессора Московского университета), эмигрировавшего во Францию в феврале одна тысяча девятьсот восем­надцатого года, позолоченная металлическая це­почка была подарена некоему Милютину Аркадию Альбертовичу, примкнувшему осенью одна тысяча девятьсот восемнадцатого года к партии больше­виков и ставшему впоследствии одним из руково­дителей ГубЧК города Петрограда.

Из-за последнего обстоятельства связь ме­жду Милютиным А.А. и Серебрянским М. Ф. пре­рвалась.

Оперативная разработка, а также сохранив­шаяся часть архивов бывшего КГБ позволила ус­тановить, что наследники Милютина Аркадия Альбертовича проживают в Москве по адресу...»

Лямзин услышал едва различимый шум при­ближающихся голосов и вынужден был пре­рваться. Но голоса стихли, постепенно удаляясь, и майор вновь углубился в чтение, пропустив пару сухих, ничего не сообщающих строчек.

Дальше в справке говорилось:

«По странному стечению обстоятельств,

квартира Милютиных не далее чем вчера была об­ворована, по оперативным данным, уголовником-рецидивистом Дегтяревым Юрием Васильевичем, по кличке Гвоздик. Похититель был задержан ор­ганами внутренних дел, но, к сожалению, цепочки при нем не оказалось.

Более того: в самый ответственный момент главный свидетель обвинения, некий Цимбалевич Абрам Иосифович, задержанный по обвинению в скупке краденого, резко изменил первоначальные показания, испугавшись мести со стороны сока­мерников — друзей Дегтярева.

Вор по кличке Гвоздик сегодня будет отпущен на свободу за неимением улик или свидетельских показаний, изобличающих его в совершении кражи.

Предлагаю установить за Дегтяревым Ю.В. круглосуточное наблюдение, согласовав с руковод­ством точное время освобождения задержанно­го...»

Дальше шло подробное описание вероятных направлений движения наблюдаемого объекта и план предпринимаемых в связи с этим опера­тивных мероприятий, выпавших на долю служ­бы наружного наблюдения.

Дочитав весь текст до конца, Лямзин акку­ратно вернул бумаги на свои места, запер сейф и уже собирался вернуть ключи в верхний ящик стола, когда резко распахнулась дверь и на поро­ге возник хозяин кабинета.

Антон внутренне содрогнулся, так как, во­преки ожиданию, не слышал приблизившихся шагов.

Ему показалось, что в глазах шефа светится скрытое злорадство, как будто тот уже обо всем догадался.

Как бы в подтверждение промелькнувших в голове майора мыслей, Кудряшов уселся за письменный стол и принялся копаться в ящи­ках.

Наконец полковник поднял на Антона то ли растерянный, то ли издевательски-изумленный взгляд и спросил:

— Слушай, а ты случайно не видел моих ключей? Вечно я их теряю, наказание какое-то с этими ключами.

Кудряшов задержал на лице собеседника ис­пытывающий взгляд, как будто знал, что полу­чит ответ на поставленный вопрос именно от него, майора Лямзина.

Глава 8

Дача Аникеева представляла собой доброт­ный каменный дом с просторной гостиной, ши­роким холлом, квадратной кухней на первом этаже и двумя спальнями на втором. .

На время своего отсутствия Паша наглухо задраивал все окна массивными ставнями, за­крывающимися изнутри, а мощная металличес­кая дверь, ведущая на веранду, отбивала всякую охоту у мелких воришек тратить понапрасну время и силы.

Все эти предосторожности были приняты лишь против многочисленных бомжей, которые в холодное время года предпочитают отсижи­ваться в относительном тепле оставленных без присмотра строений.

Хотя справедливости ради стоит заметить, что внутреннее убранство коттеджа было вели­колепным: новая импортная мебель, мягкие ков­ры, минимум бытовой техники,

а главное — многочисленные полотна, развешанные на сте­нах особнячка. Все это могло привлечь внима­ние жуликов и покрупнее, чем отвергнутые об­ществом изгои.