– Выглядят эти существа вполне человекоподобными и даже обладают речью, – молвил Гитлер, задумчиво глядя на карту мира, – однако мясо животных, как, впрочем, и мясо людей, поедают сырым. Кстати, все, кто видел этих существ, утверждают, что «люди льда» принадлежат к белой расе. Но в таком случае кто-нибудь из известных ученых способен объяснить мне, с каким племенем, какой ветвью белой расы мы столкнулись? Почему эти люди оказались во льдах, а главное, почему все еще остаются там, если доказано, что они множество раз нападали на эскимосские, чукотские, ненецкие и прочие стойбища, на десятки километров уходя в глубь материка, чтобы поживиться зверьем и человечиной? То есть им хорошо известно о существовании материков и человеческой цивилизации, об условиях жизни северных этносов. Они не раз могли наблюдать за приходом наших судов и полетами самолетов. Но тогда в чем дело? Кто способен объяснить мне, какое отношение это открытие имеет к известной вам «Теории ледяного мира», какая у него связь с постулатами ледяной космогонии, с учением «о вечном льде» Ганса Гербигера[11]?
– Мы попытаемся собрать все возможные сведения об этом человекоподобном существе и предоставить свои данные и соображения лично вам и ученым института «Аннербе», – заверил его фон Штинген.
Фюрер выслушал его, не отрывая взгляда от карты, от которой находился уже слишком далеко, чтобы что-либо различать на ней, но когда командующий Стратегическими северными силами умолк, все же великодушно кивнул.
– Причем возникает мысль: какой же физической мощи белую расу мы способны будем создать, – вновь обратился к своим размышлениям Гитлер, – если удастся скрестить белых «мужчин льда» с пламенными арийками или жизнестойкими и выносливыми американскими индейцами?
– … Или хотя бы моих подводников, га-га! – вдруг прорвался черный морской юмор у адмирала Готта. Причем, сдержанно хохотнув, он даже не понял, какую вольность позволил себе в присутствии фюрера. Спасло его, очевидно, только то, что Гитлер был слишком увлечен своими размышлениями.
– Но и это еще не все, мои адмиралы… – Фюрер вновь уселся в свое кресло и только теперь жестом указал на места за столом внимавшим его рассуждениям адмиралам.
Испросив разрешения, в кабинет осторожно, как бы крадучись, вошел адъютант фюрера и положил ему на стол несколько листиков бумаги. Как оказалось, это были последние фронтовые сводки.
– Как видите, вести с фронтов прекрасные, мои адмиралы, – произнес Гитлер таким тоном, словно прочел предоставленную ему сводку вслух. И лицо его при этом наконец-то просветлело. – Мы наступаем на всех участках всех фронтов, и, в общем-то, все идет по плану «Барбаросса». Тем не менее вы, Гюнше, – обратился он к своему личному адъютанту, – сообщите Кейтелю, пусть передаст во все штабы армейских групп: фюрер и Верховное командование вооруженными силами все еще недовольны темпами продвижения их передовых частей. Пусть помнят об этом, если не хотят вести бои за Москву, зарываясь в глубокие снега и выживая в суровые русские морозы. Так что пусть учатся воевать с русскими, пока им предоставляется такая возможность.
Адъютант еще несколько секунд смотрел на фюрера, словно ожидал, что тот сведет это свое неудовольствие к шутке, а выходя из кабинета, осуждающе взглянул на адмиралов-субмаринников, очевидно, подозревая, что это они своей тупостью испортили настроение вождю нации.
– Как я уже сказал, это еще не все, – продолжил фюрера, как только за Гюнше закрылась дверь. – Освоение северных полярных пространств позволит нам проводить испытания новейших образцов техники, в том числе и тех, благодаря которым мы намерены выйти в космос, чтобы присоединиться к нашим звездным братьям по разуму. Именно оттуда, из районов, близких к полюсу, мы станем запускать наши сверхмощные ракеты, аварийное падение которых не будет вызывать таких последствий, как аварийное падение запущенных нами с известных нам полигонов Германии. И наконец, то, о чем пока что не должен знать никто, кроме вас.
– Так точно, мой фюрер, никто, – в один голос пробубнили адмиралы, хотя этого от них и не требовалось.
Гитлер подошел к окну, задумчиво постоял там, всматриваясь не столько в то, что происходило за ним, сколько в то, что происходило в его собственной душе.
– Для вас не является тайной то, что должно являться тайной для всего остального мира. Люди, которые будут проходить арктическую закалку на наших северных базах, вскоре станут костяком тех арийцев, которые будут закладывать основы нового рейха в подземных мирах Антарктиды. Мы должны вывести расу, способную не только ютиться в более или менее благоприятных подземных ярусах этого континента, но и способную выживать в самых суровых условиях ледового континента. Это должна быть физически мощная раса, не знающая, что такое простуда, а тем более – обморожение; способная длительное время выживать без огня и питаться сырым мясом тюленей, пингвинов, акул и всего прочего. Не исключено, что это будет новый вид человекоподобных существ, который, как я уже сказал, впитает в себя лучшие физические и интеллектуальные качества арийцев и «людей льда». Это будут люди уже Четвертого рейха, да-да, я не оговорился, четвертого! Вам ясно, мои адмиралы?
– Теперь ясно, мой фюрер, – ответил Готт, давая понять, что давно ждал именно такого, по-настоящему откровенного разговора, позволяющего понять саму сущность создания неких Стратегических северных сил, которые, на первый взгляд, лишь ослабляли основные силы авиации и флота, отрывая массу людей и техники от более важных театров боевых действий.
– Предельно ясно, – вежливо склонил голову Штинген. Теперь он и в самом деле стал совершенно по-иному воспринимать сами мотивы, заставившие окружение фюрера разработать план операции «Полярный бастион», а главное, её высшую, секретную цель.
Только теперь Гитлер повернулся к ним лицом, которое показалось Штингену на удивление дряблым и по-стариковски морщинистым
– Ваша группа, вице-адмирал, будет усилена еще тремя субмаринами, – сурово взглянул фюрер на адмирала Готта, давая понять, что это приказ. – Причем одна из них будет, как у вас принято говорить, «дойной коровой»[12]. При преодолении линии фронта ваши самолеты будут сопровождать истребители, а для охраны баз будет дополнительно выделена рота горных стрелков корпуса «Норвегия». Послезавтра же на вашу базу «Зет-12» прибудет оберштурмбаннфюрер фон Готтенберг, который лично возглавит инженерно-диверсионную группу «Викинг». Он же доставит секретные инструкции по проведению операции «Полярный бастион».
* * *
Направляясь к машине, которая должна была доставить их на местный аэродром, Готт какое-то время молчал, и лишь когда они преодолели последний пропускной пункт «Вольфшанце», заговорил, причем таким тоном, как будто до сих пор они пребывали в ссоре.
– Вам что-нибудь приходилось слышать об этих «людях льда», Штинген?
– Впервые слышу о них. Но информация любопытная.
– То-то же. А мне приходилось.
– Насколько мне помнится, вы принимали участие в арктической экспедиции.
– И в антарктической тоже, – задумчиво уточнил фон Готт.
– По-доброму завидую.
– С удовольствием поменялся бы с вами некоторыми графами из своей биографии, барон.
Штинген недоверчиво хмыкнул и криво улыбнулся.
– Как вы понимаете, я тоже не прочь бы, господин адмирал. Но у каждого своя судьба, сформулированная в виде приказов командования.
– Войти в историю этой войны, в историю освоения Севера со славой создателя нескольких редутов «Полярного бастиона», а значит, и со славой покорителя Арктики – это знаете ли… Такое дается не каждому. Получается так, что все мы – истребляем и разрушаем, а вы создаете. Приготовьтесь к тому, что самый сложный вопрос, на который вам придется отвечать после войны, – «Как это вы, старина, умудрились?!».
