– И что же ты узрел на своем тунгусском небе?

– Солнце багряное и ветер с северо-востока. К вечеру совсем много ветра будет, совсем большой волна пойдет. Возвращаться опасно станет.

Ордаш задумчиво поиграл мышцами левой щеки, поморщился и как можно внушительнее произнес:

– Хватит страхи разводить, Тунгуса. Лучше упирайся, бот в залив выводить будем. И не вздумай запугивать начальника заставы своими предсказаниями, шаман-самоучка.

– Но пару теплых меховых бушлатов, а также еще мало-мало продовольствия и патронов возьму.

– Что хочешь, то и бери, гренадер, не зря же тебя каптерщиком назначили. Только старшего лейтенанта не пугай, иначе еще одно воскресенье придется провести на этой осточертевшей заставе.

– Зачем повторяешь? Не стану пугать. Красиво врать буду.

– И только так: самым красивейшим образом – врать!

Стоя по обе стороны канала, они, упираясь в борта, вывели «Беринга» из канала на открытую воду залива, закрепили мачту и парус, и еще раз осмотрели все суденышко.

– Однако пора звать начальника, – подытожил их старания Оленев.

– Теперь и в самом деле пора. Только ты вот что… Не очень упрашивай его.

– Почему не очень? Сам не пойдет и нас не отпустит. Начальник заставы, однако.

– Предложи – и все. Если передумал, без него уходим.

– Понятно. Главное, чтобы нас отпускать не передумал.

– Вот именно, Оленев, вот именно. Не зря же я всегда считал тебя мудрейшим из тунгусов. Для нас побывать на Фактории – все равно что ленинградцу вечерком по Невскому прошвырнуться.

Замок Викингов, возвышавшийся на небольшом плато, слегка нависавшим над замшелым берегом фьорда, на первый взгляд казался безжизненным и давно заброшенным. Две его увенчанные шпилями башни издали грезились мачтами, а соединявшие их дугообразные стены напоминали слегка изуродованные кораблекрушением борта древней ладьи.

С тех пор как три месяца назад в замке разместился секретный штаб Стратегических северных сил, который по штабным документам представал штабом Командования стратегических военно-морских и военно-воздушных сил Европейского полярного моря[6], начальник его, вице-адмирал фон Штинген, почти не оставлял своего пристанища. Исключая разве что недавний отъезд по вызову из полевой ставки фюрера «Вольфшанце». Фактически отлученный от моря, адмирал, тем не менее, чувствовал себя в кабинете, разместившемся в Сторожевой башне замка, словно на командном мостике, и значительную часть своего свободного времени проводил то ли у выходившего на узкий извилистый фьорд окна, то ли, когда позволяла погода, на небольшой смотровой площадке, расположенной у самого шпиля.

В связи с подготовкой к недавно начавшейся «русской кампании» в Берлине и в «Вольфшанце» о его штабе на какое-то время забыли. Увлекшись наступательными операциями основных армейских групп, действовавших на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, верховное командование вермахта во главе с генералом Кейтелем, как и командование кригсмарине, на какое-то время попросту забыло о своем Старом Пирате, как называли вице-адмирала его давние сослуживцы-подводники. Однако продолжалось это недолго. Вызвав его к себе, Гитлер прежде всего поинтересовался, помнит ли он, Штинген, о том, ради чего было создано командование Стратегическими северными силами.

У фон Штингена не было опыта личного общения с фюрером, он вообще всего лишь третий раз в жизни видел его и второй раз – беседовал. Тем не менее он понял, что ничего хорошего такое начало разговора не сулит. То же самое барон мог прочесть и на лице командующего подводным флотом рейха – адмирала Эберхарда Готта[7], вошедшего в кабинет фюрера вместе ним. Бравый «вожак подводников» стоял – фюрер так и не предложил им сесть – мрачный, с опущенной головой, старательно рассматривая какой-то узор на напольном ковре.

Еще в приемной фон Штинген обнаружил, что адмирал Готт весьма смутно представляет себе, чем на самом деле должно заниматься командование Стратегических северных сил – считал, что создано оно лишь на какое-то время, а главное, принципиально, почти демонстративно, не понимал, каким образом это относится к командованию подводным флотом рейха и для чего его сюда пригласили. Естественно, что фон Штинген пытался каким-то образом если не убедить, то, по крайней мере, просветить адмирала. Однако в заскорузлости своей Готт оставался непоколебимым.

Выслушав доводы фон Штингена, он лишь лениво покачал головой:

– Вот когда вы, барон, предложите фюреру создать ледокольную флотилию субмарин, тогда и поговорим.

– Как вы сказали, «ледокольную»? – рассеянно поинтересовался вице-адмирал, пытаясь отвлечься от ожидания встречи с фюрером и в то же время понять, насколько серьезно то, о чем только что заговорил Старый Пират.

– Ледокольную, ледокольную. Вы ведь стараетесь навязать русским такую же «битву за Ледовитый океан», как я американцам – «битву за Атлантику». Или, может, я что-то не так воспринял? – загадочно ухмыльнулся адмирал, очевидно, подумав, насколько идиотским выдалось бы фюреру пожелание фон Штингена создать некую ледокольную «волчью стаю»[8].

– А что, это мысль… – пробубнил Штинген, лишь бы завершить этот разговор.

– Только боюсь, что война с русскими к тому времени завершится.

– В том-то и дело, господин адмирал, что подводная ледокольная флотилия так и не появится. Поэтому нам с вами, – особо подчеркнул барон это «нам с вами», – придется обходиться теми субмаринами, которые оказались в нашем распоряжении. Кстати, некоторые из них уже давно и успешно действуют в полярных широтах, даже в районе Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа.

– Хотите знать мое личное отношение к вашим Стратегическим северным силам?

– Мы с фюрером, – саркастически ухмыльнулся барон, – готовы выслушать его очень внимательно.

– Если мы возьмем Москву, Ленинград и Мурманск, – а произойдет это очень скоро, то северные территории России падут сами собой. При том безлюдье, которое там царит, нам предстоит лишь несколькими массированными десантами с моря и с воздуха захватить Архангельск, Диксон, Тикси, еще пару каких-то там поселков… И все, никаких «Ватерлоо» в районе Чукотки устраивать нам не придется, поскольку к тому времени Советское Заполярье, в котором нет ни укрепленных районов, ни крупных военных баз, ни достаточного количества войск, полностью окажется в наших руках. На его территориях мы и создадим свои базы, привлекая в качестве рабской силы тубильное население Севера. Так что к чему вся эта заполярная суета?

– И что, то же самое вы хотите сказать фюреру? – язвительно спросил вице-адмирал. – Вы способны решиться на это? Особенно в присутствии Кейтеля?

Вот тут-то бравый адмирал Готт и замялся. В его окружении прекрасно знали, что храбрость Старого Пирата заканчивается там, где начинается ковровая дорожка фюрера.

– Если я верно понял, командовать этими мифическими «северными силами» поручено вам, фон Штинген, а не мне. С меня достаточно Ла-Манша и Средиземноморья, не говоря уже об Атлантике.

Возражать ему фон Штинген не стал только потому, что понял всю бессмысленность своих попыток. Вожака пригласил фюрер? Так вот, пусть он его и убеждает. Теперь уже командующему Стратегическими северными силами даже хотелось, чтобы фюрер вообще отстранил Готта от операции «Полярный бастион», что окончательно развязало бы руки ему, фон Штингену.

… А затем уже была сама встреча с фюрером, в начале которой барон легкомысленно заверил, что ему хорошо известны директивы, касающиеся «Полярного бастиона». О чем вскоре пожалел. Как известно и то, что директивы эти связаны с планом «Барбаросса». Но для их осуществления нужны… Вместо устного перечисления своих требований фон Штинген положил на стол перед фюрером донесение, в котором изложил свое видение ситуации, складывавшейся в районе Кольского полуострова и русского Заполярья, а также потребности командования Стратегических северных сил в специалистах, подразделениях охраны, технике и вооружении.