ному нашему литератору", предпринимая издание „Отечествен-

йых записок", „цель которых будет польза нашей словесности

и которые не будут принадлежать исключительно ни к какой

литературной партии" (там-же). Подобные приглашения при-

сылают кн. В. Одоевский, издатели Курочкин и Степанов

и др. Ап. Григорьев сообщает в своей автобиографии (т. I),

что с 1847 г. сотрудничал в „Московском Городском Листке"

вместе с Островским, Загоскиным, Вельтманом. Композитор

Н. Я. Афанасьев пишет (21 дек. 1865 г.), что опера Вельт-

*) Папка № 2276, письма Погодина, к Вельтману.

*) Папка № 2276.

8) Письмо к Кубе 25 окт. 1849 г. папка № 2273.

55

мана „Аммалат-Бек" принята и просит его написать либретто

„комической оперы, чтобы от смеха все бока держали". Отве-

том на это явилась, очевидно, имеющаяся в рукописи пьеса

„Водим за нос", являющаяся пародией на 12 спящих дев Жу-

ковского (папка № 2299). Вельтман выступает также в совмест-

ном творчестве с Погодиным и Е. Кубе, печатая в „Альма-

нахе Москвитянина" на 1850 г. „складную" повесть: „Дочь

матроса" г).

Немало места в его жизни занимает также общественная

и научная деятельность. Он состоит членом „Общества Люб.

Р. Слов." и в 1858 г. принимает участие в его возрождении

вместе с Масловым, Погодиным, Хомяковым, Кубаревым 2),

работает в области истории, этнографии, археологии, лингви-

стики, печатая свои научные труды частью в журналах

(„М. Тел.", „Москвитянин"), частью отдельными книжками.

Из 26-ти папок, имеющихся в его архиве, 15 заполнены на-

учными изысканиями. Он—член „Моск. и Одесск. Общ. ист.

и древн. Рос.", а с 1845 г. — член „по изданию древностей

Российского государства", „член - корреспондент Академии

Наук"; постоянная же его должность — помощник, а затем ди-

ректор Оружейной палаты. Он стоит в центре культурной

Московской жизни, общаясь с видными литераторами того

времени. Об его четвергах вспоминают Берг и Т. Пассек 8).

О чрезвычайно дружеских отношениях Мея к В. пишет Пого-

дин (папка № 2276), Растопчина также очень расположена

к В—ну и всячески старается привлечь его на свои вечера

(переписка В. и Кубе), но он настроен к ней отрицательно.

В письме к Кубе он называет Тютчева своим „бывшим това-

рищем". Кюхельбекер посвящает ему своего „Вечного жида"

1842 г. 4), Пушкин встречается с ним в Кишиневе и, как уви-

дим в дальнейшем, благосклонно о нем отзывается.

III

Прислушаемся теперь к голосам читателей и крити-

ков, — что ценного и интересного отмечают они в твор-

честве Вельтмана и каков вообще жизненный путь его

созданий?

*) Подобные совместные выступления знакомы этой эпохе: Некрасов

h Станнцкнй (Панаева) пишут вместе большие романы, в „Современнике"

1850 г. в отделе „Смесь" печатаются „рассказы о житейских глупостях" Гон-

чарова, Григоровича, Дружинина, Лонгинова, Некрасова, Панаева, графа

Соллогуба, Станицкого.

2) „Сб. О-ва Люб. р. слов." 1891, ст. Гилярова-Платонова.

3) „Р. Старина", 1876 г. т. XVII.

4) Дневник Кюхельбекера", Р. Старина'1, 1891 т. 72 стр. 184.

Вначале общий хор голосов звучит весьма согласно;

отмечается неподдельный юмор, остроумие, занимательность:

„Сочинения В. так сами и .читаются, оторваться нельзя, за-

кроешь последнюю страничку, так тоска берет, словно в раз-

луке с добрым приятелем, веселым собеседником" 1). Белин-

ский в „Литературных мечтаниях" говорит, что последний

период ознаменован появлением двух замечательных талантов:

Вельтмана и Лажечникова. В 1835 г. он уже восклицает зна-

чительно восторженнее: „Каким живым, легким, ориги-

нальным талантом владеет В., каждой безделице, каждой

шутке он умеет придать столько занимательности. О, он

истинный чародей, истинный поэт" 2). „Вельтману стоит только

захотеть быть милым, забавным, трогательным, наивным, бес-

притязательным рассказчиком и он очарует всех своих слуша-

телей" 3). Кюхельбекер 4), Одоевский и Шевырев 5) считают

его „самым даровитым из нынешних писателей". Отмечается

его уменье передать „русскую старину", „старинный русский

дух":—Марлинский, жалуясь на отсутствие народности в лите-

тературе, замечает: „Вот у В. можно, пожалуй, встретить поэ-

зию в истинно русском духе, в его романах есть необычайно

хорошие подробности, перо его развязное, легкое, и одарен

он шутливостью истинно-русской б).

Но, несмотря на эти хвалебные отзывы, заметна какая то

неясность, противоречивость в читательских восприятиях. На-

пример: его современник и читатель Срезневский хвалил про-

стоту и искренность изложения, верность наблюдений 7),

а Шевырев писал, что „своенравная фантазия его пренебре-

гает всякой жизнью и исторической действительностью" 8).,

Лихонин говорил, что у В. везде мысль, везде чувство 9)

а „Отеч. Записки" усматривали, наоборот, „отсутствие всякой

мысли, идеи" (1846, т. 44, ст. VI). „Северная Пчела" же вос-

хищалась тем, что „каждая страница останавливает читателя

какою нибудь мыслью" (1834 г., № 182). С одной стороны

отмечалось уменье В. обрисовать характеры (Лихонин),

а с другой — говорилось, что у него головы без глаз, фигуры

без ног, лица без образов, абрисы без теней" 10).

1) „Иллюстрация0, 1846, т. И, стр. 42.

2) .Молва", 1835, № 23. 8) „Б. д. чт.", 1843, т 60, отд. VI.

4) «Дневник поселенца", 1840 г.

6) »Отеч. записки", 1840 г., т. XII. 6) Письма к бр. Полевым, 28 мая, 18 авг. 1831 и 4 января 1833.

7) „Зап. им. А. H -, т. XVII, кн. 1.

•) „Москвитянин", 1841, т. V.

•) Ж НаблЛ 1836 г., ч. VII 10) «Сев. Пчела", 1836 г., № 119.

Это разногласие весьма знаменательно, оно хорошо харак-

теризует сущность его творчества, которая, как увидим

в дальнейшем, и состоит часто в сочетании контрастных

элементов.

Если проследить успех произведений В. на протяжении

всей его деятельности, то получится ломанная линия, не-

уклонно поднимающаяся в 30-х годах, колеблющаяся в 40-х,

падающая в 50-х и уничтожающаяся в 60-х, когда на

фоне новой идеологии и стиля его романы показались ана-

хронизмом.

Наибольший успех падает на долю „Странника" (1831)

и „Кащея бессмертного" (1833 г.). „М. Телеграф" и „Сев.

Пчела" поют им дифирамбы. „Лунатик" (1834 г.) и „Свято-

славич, вражий питомец" (1835) укрепляют эту славу. (Одо-

евский и Кюхельбекер считают даже „Святославича" лучшим

романом В.) *). Но с появлением А. Ф. Македонского (1836 г.)

раздаются недовольные голоса 2), отзыв Белинского поражает

своею неопределенностью: упрекая талант писателя в отсут-