Не рабыня его родила,

Что известна под небом базара,

И твердит понапрасну хула,

Что она не дороже динара.

Всюду сплетни, как злая беда,

Всюду люди злословят без страха,

Не боясь ни греха, ни суда,

Ни руки справедливой аллаха.

—      Верно, чтоб тебе было пусто, верно!— в исступле¬

нии топая ногами, кричит аль-Амин.

Фадль доволен. Это он, преследуя свои интересы, два

дня тому назад заказал Абуль Атахии написать стихи, по¬

рочащие рожденного от рабыни второго престолонаслед¬

ника .

Глава XXVIII

ПОЧТЕННЫЙ

ШЕЙХ ИСМАИЛ ИБН ЯХЬЯ АЛЬ-ХАШИМИ

Солнце клонится к западу. Вдруг со стороны Тигра, на

берег которого по приказу аль-Амина спущены стороже¬

вые псы, доносится громкий лай своры.

На террасу вбегает эмир охраны.

—      Мой повелитель и властелин! — восклицает он, про¬

стираясь ниц.— К причалу приближается лодка. На борту

вроде бы шейх Исмаил ибн Яхья аль-Хашими.

Слова падают, как удары. Музыка обрывается. Медж¬

лис веселья замер. Ибн аль-Хади бледнеет: ему стыдно,—

старейшин хашимит застанет его в пьяном обществе.

С берега доносятся крики стражников, успокаивающих

собак, отрывистые команды кормчего, который приказы¬

вает снять паруса и причаливать.

Первый престолонаследник трезвеет, словно на него

вылили кувшин холодной воды, срывает с головы венок,

молча оглядывает стол, уставленный кубками и бокалами,

переводит тяжелый взгляд на полураздетую рабыню, за¬

мершую возле шута.

—      Прочь с глаз, нечестивцы!

Посылает евнуха дознаться, кто же все-таки прибыл.

Тот быстро возвращается и дрожа докладывает:

—      Исмаил ибн Яхья аль-Хашими! Он ждет разреше¬

ния войти.

—      Мы всегда рады видеть достойного шейха! — сквозь

зубы цедит аль-Амин, взглядом пригвождая певицу, ко¬

торая намеревалась уйти.— Да почтит нас Исмаил ибн

Яхья аль-Хашими своим присутствием!

Раб отворяет двери. На террасу никто не заходит.

Истекает минута, другая... Ожидание давит... Под навесом

балдахина расползаются зловещие тени, будто залетела

хищная птица. Наконец через порог медленно пересту¬

пает высокий худощавый старик в черной джуббе и шел¬

ковой чалме.

Зто глава семейства хашимитов, из которого вышло

немало эмиров правоверных и выдающихся государ¬

ственных мужей, проницательный и дальновидный Исмаил

ибн Яхья аль-Хашими. У шейха Исмаила, как его зовут

в народе, выпуклый лоб мыслителя, крепкие, несмотря

на преклонный возраст, плечи, белые, словно хлопок,

брови, некрашеная борода, свидетельствующая о пренебре ¬

жении к светским условностям. Людей он ценит по их

заслугам и природным качествам, а никак не по проис¬

хождению или, упаси аллах, внешнему виду. Главное

в человеке, как он считает, честность и набожность. Ха¬

рун ар-Рашид приходится шейху племянником по муж¬

ской линии. Но было бы неправильно, сказать, что ста¬

рец любит эмира правоверных, потому что тот, как и он

сам, хашимит, или ненавидит Джаафара ибн Яхыо за то,

что визирь — перс. Нет, в груди шейха одно желание —

видеть халифат процветающим, а кто именно этого до¬

бьется, какое семейство, не все ли равно, лишь бы процве¬

тание было длительным и подлинным.

Шейх Исмаил внимательно следил за придворными

интригами, которых было хоть отбавляй: визирь интри¬

говал против халифа, престолонаследники строили друг

против друга козни, соперничающие группы дозволенными

и недозволенными способами утверждали собственное мо¬

гущество. С философским спокойствием взирал оп сверху

на непрекращавшуюся борьбу, старался по мере сил пред¬

отвратить назревавшие катастрофы; лучше, чем кто-либо

другой, знал недостатки двух мужей, стоявших во главе

государства, и так же хорошо изучил их достоинства.

Харун ар-Рашид и Джаафар ибн Яхья аль-Бармеки со

своей стороны уважали почтенного старца за величие и

благородство души, за бескорыстие и безграничную лю¬

бовь к халифату. И только аль-Амин, еще не вышедший

из возраста легкомысленной, необузданно-горячей моло¬

дости, пренебрегал советами угрюмого на первый взгляд

шейха.

Глава XXIX

ЦЕЛЬ НЕОЖИДАННОГО ПОСЕЩЕНИЯ

Как добрый наставник, шейх Исмаил направлял Ибн

аль-Хади па путь праведный, поддерживал мелкие при¬

тязания честолюбивого юноши, по-своему любил его.

Ставя превыше всего интересы халифата, он подчинял

им даже собственные желания. Старца крайне беспокоила

ненависть, которую его подопечный питал к Харуну ар-

Рашиду и Бармекидам. Это чувство нужно было обузды¬

вать, оно ие могло привести к добру.

В те годы хашимиты жили в Басре и погрязали в раз¬

гуле, усиленно поощрявшемся эмиром правоверных. Халиф

придерживался правила не отказывать в золоте на покупку

рабынь и устройство пиршеств. Когда во дворцах знати

бесконечной чередой сменялись меджлисы веселья, он мог

быть спокоен: хашимитам некогда заниматься политикой.

Шейх Исмаил давно потерял надежду вызволить знат¬

ное семейство из омута разврата и радовался, что Ибн

аль-Хади не принимает участия в оргиях, которыми про¬

славилась Басра. Однако истинной причиной воздержа¬

ния юноши было пе столько влияние наставника, сколько

сила внутреннего сопротивления подстрекательствам Ха¬

руна ар-Рашида. Халиф, со своей стороны, конечно, был

осведомлен, что непризнанный им претендент на престол

ведет уединенную жизнь, и принимал это к сведению.

Шейх Исмаил критически оценивал обстановку и был

осторожен. Используя стремление Ибн аль-Хади ото¬

мстить за отца, пробиться к трону, он искусно направлял

юношеские помыслы и поступки в русло, безопасное для

него самого и ие грозившее смутой халифату. В чем,

однако, он был бессилен, так это в попытках отвлечь

подопечного от оргий аль-Амина, безудержный разгул ко¬

торого наносил ущерб государственным интересам. А Ибн

аль-Хади, как нарочно, время от времени навещал первого

престолонаследника, подливал масла в огонь.

Так и получилось, что когда старец узнал об отъезде

юноши в Багдад, ои сел па лошадь и немедля отправился

следом. В столице халифата ему донесли о меджлисе ве¬

селья, начавшемся на берегу Тигра. Он вызвал лодку и

собственной персоной прибыл во дворец.

Присутствовавшие на террасе почтительно склонили

головы. А ль-Амии привстал, но не рискнул оторваться

ох ложа и двинуться навстречу старцу. Лишь Фадль,

обладавший достоинством никогда пе теряться и не

хмелеть, подскочил к почтенному посетителю и поцеловал

высохшую, старческую руку.

—      Прошу тебя, уважаемый! — он пододвинул удобное

плетеное кресло.— Соблаговоли присесть.

—      Мир тебе, шейх, и привет! — с высоты своего ложа

провозгласил аль-Амин,— Я поклялся, что ты сядешь.

Шейх Исмаил церемонно ответил на приветствие, опу¬

стился в кресло и начал пространно объяснять, что оя

прогуливался по Тигру и просит прощения, если помешал

меджлису веселья — широким жестом он обвел певиц,

прижавшихся к стене евнухов, неубранный стол, — ему,

собственно, нужно лишь побеседовать с Ибн аль-Хади,

который, кажется, находится во дворце. Разве это не его

голос раздавался над рекой? Вода так хорошо передает

звуки.

—      Я здесь, мой наставник! — отстраняя опахало, про¬

бормотал юноша, которому в этот момент очень хотелось