– Товарищ генерал, вы с нами? – Вениамин Петрович, не дождавшись ответа, снова обратился к нему по званию. Тот наконец очнулся.

– Я думаю, что нам троим грозит опасность, и ему тоже, – наконец ответил он.

Старик удивленно поднял брови.

– Все настолько серьезно? Уж не постарались ли вы, чтобы в прессе это осветили как обычное убийство?

– Все сходится к тому, что это убийство не обычное, в том-то и дело. И я действительно постарался, лишние слухи нам не нужны.

– Тогда просветите нас, расскажите, что на самом деле произошло и почему нам всем грозит опасность.

– Семен, ты знаешь, кто такой Василий Поклонский и почему он нам интересен? – начал генерал.

– Он ученый, есть в каком-то списке, мы ждем, когда он что-то изобретет… – ответил он.

– Да, ученый, но дело не в этом, дело скорее не в нем, а в его предшественниках. Дело в том, что то, что мы ждем, он не изобретет, это уже давно изобрели, он лишь тот, кому, возможно, повезет, и он найдет то, что нам нужно.

Дмитрий Михайлович посмотрел на Семена. Тот пожал плечами.

– Семен, я ясно выражаюсь? Если что непонятно, лучше спрашивай сразу, чтобы не пришлось рассказывать по десять раз. Тебе должно быть все ясно, раз уж ты теперь здесь.

– Так что он все-таки должен найти? Отец что-то говорил, я так толком и не пойму, о чем речь, – сказал Семен.

В разговор вмешался старик.

– Он должен сделать некую субстанцию, ее еще называют философским камнем, эликсиром жизни, на самом деле много названий. Он – один из современных алхимиков, у которых есть на это шансы. Мы за ним наблюдаем, нам эта субстанция нужна. Она обладает удивительными свойствами.

Семен слегка усмехнулся.

– Простите, так это ведь сказки. Отец говорил о каких-то исследованиях, а алхимия – это фокусы, наверное… Мы ведь не за этим здесь собрались?

Вениамин Петрович встал со стула, подошел к камину, постоял, глядя в огонь.

– Отец и не должен был тебе всего рассказывать, он вообще не должен был упоминать слов «алхимия» и «философский камень». Судя по всему, он все сделал правильно, а вот тебе теперь придется узнать много нового.

– Вениамин Петрович, – вмешался Дмитрий Михайлович, – похоже, мы задержимся тут до утра, Семена надо основательно ввести в курс дела. Надо, чтобы поесть привезли.

В дверь постучали.

– Они что, мысли твои читают? – сказал Вениамин Петрович.

– Не думаю, они бы просто так не пришли, сказано же, только в крайнем случае. Подождите, сейчас узнаю.

Дмитрий Михайлович взял один из канделябров, вышел, отпер дверь, было слышно, как он с кем-то тихо разговаривает. Когда он вернулся, выглядел он взволнованным.

– Пожалуй, нам придется отложить этот разговор. Расходимся, – начал он.

– Что случилось? – спросил Вениамин Петрович.

– Радары засекли какое-то движение на границе поместья, в лесу. Сейчас разбираются, в чем дело. Говорят, наверное, электроника дала сбой, такого раньше не видели.

– Чего конкретно не видели?

– Вроде человек, похоже, в бронежилете, а скорость слишком большая для человека. И что-то вроде небольших летательных аппаратов. Предположительно самолеты-беспилотники или квадрокоптеры. Очень уж они странно летали, хотя теперь пропали из виду.

– Дмитрий, ну они это, может, и не видели, – Вениамин Петрович, который все еще стоял у камина, опустил руку во внутренний карман пиджака, проверяя, на месте ли то, что там должно быть. Его рука коснулась холодного металла.

– Вениамин Петрович, вы о чем? – спросил Семен.

– Да ни о чем особенном, только сейчас нам лучше из дома не выходить. Дмитрий, ты был прав, нам точно грозит опасность.

– Не лучше ли нам прямо сейчас разъехаться? – Дмитрий Михайлович находил не самой удачной идею оставаться в доме, когда совсем неподалеку объявился кто-то, способный им навредить.

– В том-то и дело, Дмитрий, что, если то, о чем я думаю, правда, нам лучше пока оставаться здесь, пока не станет ясно, что снаружи все чисто.

– Ну, друзья мои, нам тут никто не навредит, снаружи мои лучшие люди. Или, лучше сказать, «наши». Максимум – подслушать могут, но близко им не подойти, все под контролем. А если кто сюда и влезет… – он красноречиво похлопал себя по карману.

– А, кстати, может, и я чего не знаю? – продолжил Дмитрий Михайлович.

– Дмитрий, и ты, и наши люди… Говорю же, здесь безопаснее всего переждать. Наш первый председатель, Яков Вилимович Брюс, он ведь знал, как надо строить. Пятьдесят лет назад, когда удалось выбить деньги на реставрацию, я лично проконтролировал, чтобы сохранили стены этого дома. И подвал, кстати, тоже. Легче было все заново отстроить, но, если бы не стены, мы бы здесь не собирались. Хорошо бы, конечно, Сухареву башню восстановить, да от нее даже стен не осталось, все растащили. Человеку сюда не пробраться, наши люди свое дело знают. И никому другому тоже. А если проберется, что, по-моему, невозможно… – на этот раз по карману себя похлопал Вениамин Петрович.

– При всем уважении, незаконное ношение оружия? Уж от вас-то не ждал, – сказал Дмитрий Михайлович.

– Брось ты свои замашки, будешь своим ребятам лекции читать. Твой чем заряжен?

– Бронебойными. Мощные патроны, бронежилет влет пробивают. А ваш?

– А мой серебряными. Ни разу еще нужды в них не возникало, надеюсь, и не понадобятся, но кто знает?..

– Да что тут происходит?! – подал голос Семен. – На оборотня, что ли, охотимся, это у вас шутки такие, да?

– Семен, во-первых, тут никто не шутит, если ты еще не понял. Во-вторых, следи за языком. Не каждое слово стоит произносить вслух. Иногда…

Вениамин Петрович не успел договорить. На улице раздалась громкая автоматная очередь.

Василий Поклонский стоял посреди комнаты, наполненной телефонами. Он слышал, как воздух с шумом заполняет его легкие и выходит обратно, в тихую пустоту. Один из аппаратов, блестящий, на вид довольно тяжелый, из черного пластика, расположился на круглом высоком столике со стеклянной крышкой. До него можно было дотянуться, не сходя с места. Другой висел на стене. Третий занял тумбочку у закрытой двери. Василий пригляделся – дверная ручка напоминала телефонную трубку. Он всматривался в эту ручку и думал о том, чтобы поскорее выйти, но сдвинуться с места ему не удавалось. Он смог лишь поднять голову и взглянуть на потолок – над ним висела люстра в форме старинного золоченого телефона. Василий чувствовал, что один из телефонов должен зазвонить. Он подозревал, что это будет тот черный, рядом с ним. Судя по виду аппарата, от его звона с потолка посыплется побелка. Василия переполнял страх перед этим звоном и перед тем, что ему придется снять черную трубку. Воздух в комнате сгущался, тишина стала почти осязаемой. Василий задержал дыхание, надеясь стать совсем незаметным, скрыть свое присутствие от того, кто на другом конце линии, возможно, уже набирает его номер. Телефоны зазвонили все разом, и Василий проснулся. Он очнулся в своей кровати, на одной ее половине он спал, другая была аккуратно застелена покрывалом, на ней лежала несмятая подушка.

Этот сон не давал ему спокойно спать вот уже пятнадцать дней. Он точно это знал, именно пятнадцать дней назад он отключил все телефоны в доме, вытащил батарейку из мобильного. С тех пор как он остался один, с того самого звонка, который разрезал его жизнь на две части, каждый новый звонок действовал на него, как удар током. Он ничего не мог с этим поделать, да и не особенно хотел. Он не ждал чуда, хотя кому, как не ему, верить в чудеса. Уже много лет, еще с тех времен, когда он был студентом исторического факультета МГУ, он горел идеей доказать миру, что то, что некоторые называют чудом, а некоторые – обманом, на самом деле возможно.