– Да ты понимаешь, у нее нет спонсора, – в голосе Наума проскальзывали оправдательные нотки.

Железнов, не открывая рта, угукнул.

– Они ее сожрут! Железнов еще раз угукнул.

– Да ну тебя! – Наум в сердцах махнул рукой.

– Хор-рошо…

– Что, хор-р-рошо?!. Каркаешь, как Оберст, когда он не в настроении!

– У него с дикцией не хуже, чем у тебя! Я уж не говорю про грассирование. Хорошо, что ты в женщине увидел еще что-то, кроме ног и шеи.

– Рекламный блок пошел!

– Прием звонков пошел…

– Интенсивность?

– Тысяч двадцать пять, – Николай еще раз заглянул в свой монитор, – интенсивность звонков растет.

– Ого…

– Внимание, это «Пентагон», охрана, Шевцов. Внимание! Участница под номером 19 потеряла сознание! Повторяю, участница под номером 19 потеряла сознание!

– Ни хрена себе…

– Прямой эфир! Фитиль…

– Мама родная!..

– Что делать?!.!

Железнов вплотную подошел к Науму.

– Саня, это жопа, – столь растерянного Наума Железнов не видел никогда. – Что делать-то будем?!. Я говорил тебе, что что-то должно случиться! А ты!

– Не время для причитаний, Наум! Это не случайность!

– Что?!.

– Я знаю, о чем говорю! Это не случайность! – Железнов был сосредоточен и явно – не растерян. – И ничего страшного пока не произошло!

– Ты что, с ума сошел! Где я тебе сейчас замену найду?!.

– Я найду! Соберись! Наум! Соберись! Рули здесь. Как всегда. Все будет нормально. Ты все поймешь по ходу пьесы. Извини, мне нужно действовать. Работай, Наум.

Железнов переключил общую связь на себя, одновременно открыл телефон.

– «Пентагон», внимание, срочно – врача, бригада «скорой» на двадцатом, в 20–03.

– Кеша, вариант «Дубль». Девятнадцатый. Повтори. Правильно. У тебя две минуты. Не самый худший вариант.

– Алексей? Вариант «Дубль». После выхода из рекламы объявляете новые правила, которые действуют только для финала. Текст сейчас будет на вашем мониторе. В прочерке – номер девятнадцатый. Девятнадцатый, вы поняли меня, посмотрите по ней информацию.

– Саша, не нервничай, понял – девятнадцатый. Я ее запомнил. Как я понял, пошла импровизация.

– Да. Очень вероятно.

– Не переживай, прорвемся.

– Марина, – Железнов протягивал ей «флэшку», – текст – на монитор ведущего, там же «представление» возможных замен с соответствующей нумерацией.

– Александр Борисович, – Железнов зажал телефон между плечом и ухом, – реализовался вариант «Дубль»… да, по одной позиции, девятнадцатой… нет, хуже… без сознания… врачи на подходе… когда что-то скажут, я вам отзвонюсь… я вас понял.

– Александр, текст с «флэшки» на мониторе ведущего, – «официально» доложила Марина.

– Почему не сказал? – Наум, мрачнее тучи, надвигался на Железнова. – Ты – мне, мне не доверяешь?!.

– Наум! Ну что ты несешь!?. Тебя, Гения признанного, любимчика, генеральный решил вывести из под удара! Я его поддержал. Деньги, амбиции… Ты думаешь, на этом закончится?!. Нам этого не простят!

– Саня, чего не простят?!. Какие деньги?!.

– Потом, Няма, потом… Работай! Работай, как только ты это умеешь!

– Выход с рекламы, – Паша абсолютно спокойно давал отсчет, – ноль пять, ноль четыре…

Железнов оглядел свою команду: «Ребята – молодцы, не «посыпались». Наум уже сидел в режиссерском кресле – отдавал команды операторам. Он склонился к уху Наума: «Няма, сейчас Дикало закончит читать написанный мной спич, дальше – все по плану. Я мотнусь в «Пентагон». Думаю, что у Лешки там все под контролем. Хочу сам увидеть, как девочка».

– Давай, Саня… Здесь враг не пройдет, – в микрофон: «Вторая – крупный, первая – средний, еще меньше! Хорошо», – а с тобой и с генеральным я еще разберусь! Тоже мне, спасатели хреновы…

За 11 месяцев и 2 дня до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Конец января. Понедельник. 8.40 утра

Александр Железнов, приторочив чашку дымящегося кофе на балку перекрытия между одиннадцатым и двенадцатым этажами, только прикуривал сигарету в «личной» курилке, когда из дверей двенадцатого выкатилась Катя Зернова – «бухгалтер на затратах». Своей курилку Железнов считал в силу того, что он сам себе ее организовал. Дело в том, что возле дверей каждого из этажей находилась «муниципальная» урна-пепельница, вокруг каждой из которых постоянно толпилась куча народа, которая настойчиво норовила втянуть тебя в диалог, обсуждая все, что угодно, от… и до… Чтобы устраниться от обсуждения «мировых» проблем, Железнов приобрел, по его словам, за немереные деньги «свою» урну-пепельницу, которую установил между этажами, справедливо полагая, что ленивый креатив маркетинга не преодолеет пол пролета вверх, а снобы-финансисты не снизойдут пол пролета вниз.

– Ты чего здесь делаешь? – удивленно спросил Железнов, задрав голову вверх – ты же в пятницу присылала mail, что тебя на этой неделе не будет? Или ты не получила от меня Оk и не решилась исчезнуть?

– Почти так, Саша. Вы же знаете, как я к вам отношусь, – Катя прикурила сигарету. – Но, к сожалению, чувствую, что мое отсутствие вас мало интересует, я писала, что меня не будет четыре дня: со вторника по пятницу.

– Хочешь отдохнуть? Поедешь куда?

– Да если бы… Денег нет. Конечно, хотелось бы поваляться, полежать где-нибудь, на худой конец – денег подзаработать…

– Катя! Катя, ну что такое ты говоришь! – глаза у Железнова смеялись. – Ты решила одновременно подзаработать и полежать. Какие мысли могут при этом возникнуть? Ладно, так что тебя сподвигнуло уйти в отпуск?

– Курсовую нужно сделать.

– А на работе? – ответ Кати привел Железнова в легкое недоумение. – Интернет под рукой… Я своих заставляю курсовые, рефераты и прочую фигню делать исключительно на работе, используя, как сейчас говорят, административный ресурс.

– Саша, я вас всегда промоутирую, как лучшего начальника. В это время у Железнова зазвонил телефон.

– Аллё…

– Здравствуйте, Саша. Это Маша.

– А-а, помню-помню, резидент иностранной разведки. Вы не из-за океана?

– Да ладно вам, Саша.

Железнов махнул рукой Кате и двинулся в сторону своего кабинета.

– Едете на работу?

– Вы проницательны, как никто.

– Маша, может, хватит играть в Мату Хари? Я – человек конкретный. Конкретно сообщаю – вы мне очень понравились, вы меня очень заинтересовали. Я хотел бы…

– Саша, извините меня пожалуйста, у меня параллельный телефон (Железнов услышал, что в машине у Маши звучит «Симфония № 40» Моцарта), не могу не ответить.

– Да-да, конечно…

Железнов, не отрывая телефона от уха, успешно добрался до своего кабинета, кивнул Оберсту, сел в кресло, подтянул к себе клавиатуру и открыл почтовый ящик. Меж тем Мария Николаевна не очень успешно пыталась «свернуть» разговор на другом телефоне: «Георгий Николаевич, может быть, мы встретимся в офисе, и я вам всё… Ах, улетаете… Тогда, кратко: встреча вчера завершилась так, как мы этого и хотели… Нет, я им сразу же сообщила, что мы в курсе тех факторов, которые они хотели бы не афишировать… Нет. Я им выложила не всё… Оставила на будущее… Не оттолкнуть, а объективно взглянуть на самих себя… Не за что. Всё? Еще вопрос?.. В «Большой» на следующей неделе?.. Кто?.. Георгий Николаевич, спасибо большое за приглашение, но мы с мужем на него недавно ходили… У него на Родине… Да-да, именно там… Спасибо. Всего доброго.

– Аллё, Саша, вы еще здесь?

– Да нет, Маша, я у себя. У себя на рабочем месте. Если вы не забыли, кому звонили.

– Не забыла. Саша… Саша, а вы женаты? Железнов слегка усмехнулся:

– Очень принципиальный вопрос для замужней женщины. Сколько вашим детям, Маша?

– Одиннадцать и четыре.

– Мальчик и девочка?

– Нет, девочка и мальчик.

– Маша, а вы любите своего мужа?

– Мы вместе – много-много лет. Познакомились в Брюсселе, в центре Европы…