– Грустные вещи вы рассказываете, Александр Борисович. И что? Называют конкретные имена?

– Ну что ты, Саша. Они не так просты. Они хотят гарантий до того, как будет названо имя. Они хитры и осторожны… Используют посредников высокого уровня.

– И? – Сашка глубоко затянулся.

– Подонки… Они даже не хотят понимать, что это технологически неосуществимо. Не говоря уже о добром имени канала. Но это так, разговоры в пользу бедных…

– Так, может, спровоцировать? Якобы – согласиться… и…

– Нет, Саша. В лучшем случае мы сможем предполагать, кто стоит за посредником. А времени нет. При этом речь идет, судя по всему, не об одной участнице. Слишком уж разношерстная компания проявляет интерес. Явно – не из одной песочницы. А начнем разбираться с одним – другие насторожатся. В любом случае, они не остановятся… и будут пытаться решить проблему другими путями. Возможно – даже через тебя… или Наума… то есть – через людей, которые управляют процессом игры и могут в определенной степени повлиять на результат.

– Ну, Александр Борисович, – Железнов иронично усмехнулся, – на меня где сядешь, там и слезешь. Я думаю, они знают о моем семейном положении… вернее, о его отсутствии. Давить не через кого… Да и потом, я не всю жизнь на телевидении бумажки таскал…

– Да знаю я, что ты в прошлом – полковник. Но все-таки – охраны у тебя нет и…

– Ну, а что касается Наума, его нужно выводить из-под удара. Он же – Гений. Может такого «дурака включить», что ему любой поверит. А обманутые ожидания при больших ставках… ему этого не простят.

Железнов ненадолго задумался.

– Мне кажется, нужно невзначай обронить фразу, что все этапы игры жестко зашиты в программное обеспечение. Заинтересованным лицам нетрудно будет установить, что в этом вопросе Наум – ноль, а отвечает за него – некто Железнов. Ну, а вообще… я не думаю, что они решатся пойти так далеко… да и не к чему им это. Скорее всего – что-то мелкотравчатое – подкуп жюри, подкуп участниц – в смысле «самострела», ну, на худой конец постараются исключить из игры наиболее ярких претенденток, например, заблокировав их движение в сторону студии любым способом. Ждать их никто не будет – прямой эфир…

– Нет, Саша, ты не слышал их риторику. Пару раз у меня складывалось ощущение, что меня не особенно-то и слушают… заранее зная всё, что я им скажу, типа: чтобы ты там ни говорил, всё равно всё уже решено. Хотя, возможно, ты и прав, Саша – ничего сейчас исключать нельзя. Давай-ка сделаем следующее.

За 10 месяцев и 26 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Начало февраля. Вторник. 19.50

Уже тридцать минут Железнов гонял на своем компьютере восьмеричный вариант «Lines». Народ из офиса практически разбежался. Остались «сдвинутые» – те, кто попозже приходит и попозже уходит, да трудоголики типа Фюрера и Железнова. За спиной Железнова имело место внимательное наблюдение за процессом – Оберст, сидя в клетке на ближнем к Железнову конце жердочки, вытянув шею и слегка пригнувшись, с приоткрытым от старательности клювом, пристально следил за тем, как старший друг заваливал игру. При очередном рестарте Оберст ехидно изрек: «Не срослось».

– Не язви, – буркнул Железнов. «И вправду – «не срастается». Железнов, как правило, гонял «Lines» только тогда, когда ему нужно было крепко подумать. Так получалось, что выстраивание строгих линий из разноцветных шаров способствовало, как казалось Саше, построению «логичных» умозаключений.

«Подведем некоторые итоги», – Железнов пытался «разложить на составляющие» свои ощущения от вчерашней встречи с Машей в кафе и вписать их в ту скудную информацию, которую он имел об этой женщине.

«Состояние «Я – на сейчас»: я безумно влюбился, влюбился так, как не мог себе представить, что нечто подобное может существовать.

Почему именно она? Что в ней такого?!. Саша, признайся себе – ты не знаешь ответа на этот вопрос. И ты не сможешь разложить это на составляющие… Да и не хочешь… Да это и не важно. Важно лишь то, что она есть, и то, что ты встретил ее. Важно лишь то неподдающееся описанию ощущение от присутствия этой женщины… ощущение неимоверного комфорта от того, что она рядом. Просто рядом. И без этого ты уже не представляешь себе жизни.

Итак, чего я хочу: Саша, будь честен сам с собой, тебе хочется, чтобы она всегда была рядом с тобой, при этом важно именно это, чтобы она была рядом, а не ты. Иначе – не имеет смысла. Иначе – побитая собака с жалостливым взглядом.

Что удалось: удалось мало, удалось скрыть от нее – по существу, спрятать за словами – свое состояние шока от мгновенного осознания неимоверной значимости этой женщины в твоей жизни и сейчас и, по-видимому, уже навсегда. Хорошо ли это? Скорее, да. Это время. Время для того, чтобы понять, что делать, – Железнов про себя усмехнулся. – Извечно русский вопрос «Что делать?». Даже не смешно.

Что есть:

Исходное почти безнадежно: ее очень любит муж, у нее – прекрасная семья, отец и мать не нарадуются на дочь, зятя и любимых внуков – гармония, неимоверно любимые и любящие дети, что ж, можно только порадоваться за нее…

Итак – что делать? Вариантов, собственно, два…

Первый. Остаться со своими чувствами один на один… у нее все хорошо… зачем я ей??? Но как, черт возьми, как?!. Как погасить безумное влечение к ней? Сумасшедшее желание – постоянно видеть ее… просто видеть…

Выходов, собственно, немного, наиболее эффективный – найти женщину, которая хоть в какой-то степени могла бы вытеснить ее из моей головы. Понятно, что это практически не решаемая проблема. Такую, как она… нереально… такое в жизни не повторяется… Значит, нужно найти проблемную женщину, такую, чтобы не оставалось времени ни на что другое, как на войну с ней…

Ну, ладно. Так что же делать? – Железнов взглянул на часы – двадцать минут девятого. Пора выезжать на встречу с Наумом, иначе можно опоздать. Что делать? Высылать или не высылать?»

– З-звонок, – уже почти привычно произнес Оберст. И вправду, через секунду раздалась мелодия Sony Ericsson. Железнов взглянул на номер и отбросил крышку.

– Добрый вечер, Маша. Спасибо вам за прекрасный вечер.

– Мне давно так не было легко… и интересно. Чем занимаетесь?

– Собираюсь на встречу и думаю, как быть с вами…

– Саша, вы что, каждый вечер встречаетесь с новой женщиной, а сейчас решаете, нужно ли вам продолжать общаться со мной… бесперспективной. Я не…

– Маша! Ну что вы такое говорите! Каждый вечер с новой… Не каждый. Через раз. Раз – с новой, раз – со старой, после двадцати пяти.

– Ну вот, старой обозвали. Саша, я не навязываюсь. И если вам не нужно…

– Маша! Вы можете из дома зайти на свою рабочую почту? У нас это называют удаленный доступ.

– Нет, думаю поставить, а причем здесь это?

– Маша, завтра с утра не звоните, а на работе вас ждут новости, не шпионские, конечно…

– Я ничего не понимаю.

– Вы поймете. А на встречу я иду со своим другом. Знаете ли, друзьям иногда есть, о чем поговорить. Пока. Я уже опаздываю.

Железнов захлопнул телефон, посмотрел на Оберста.

– Вот видишь, уметь говорить – это не всегда хорошо. А ты стараешься… Подумай, нужно ли тебе это… – с этими словами Саша подтянул к себе клавиатуру.

From: [email protected]

To: [email protected]

Time: 20:40

Маша, я никогда не верил, что можно перевернуть жизнь человека (человек – это я) за несколько мгновений, но, тем не менее, Вам вчера это удалось.

Уверен, что не намеренно и без всяких усилий. Оказалось, что так в жизни бывает… и я безумно благодарен Вам за это. Я понимаю, что мне абсолютно не на что надеяться. Вы не из тех… Но я тоже не могу все это держать в себе. Всю ночь я пытался понять, что же произошло. В результате родилось нечто, отдаленно напоминающее стихи. Все это случилось для меня совершенно неожиданно, тем более, если учитывать, что я никогда не любил стихи, а уж тем более – дилетантские. То, что я высылаю Вам, можно было бы назвать «Смерть поэта»: а) умер – не родившись; б) думаю, что повторения не будет; и в) надеюсь, что Вы будете снисходительны ко мне (ненавижу непрофессионализм), так как, ничего, кроме эмоций, вызванных Вами, там нет…