В антре «лошадка» надо, чтобы шамбаръер мягко обвивался вокруг тела клоуна и громко хлопал, но не рассекал.

Третье антре «с пирожным» проходило так. Шпрехшталмейстер выносит на блюде пирожное и просит клоуна снести его Марии Ивановне.

Шталмейстер (так размахивает руками, что дает клоуну по носу). Пойдешь прямо, потом налево, потом опять прямо, потом направо.

Клоун, плачет. Шталмейстер извиняется и говорит, что клоун сам подвернулся ему под руку. Повторяет ему адрес: «прямо… налево… прямо… направо». Размахивает руками. Клоун убегает от него, и, смеясь, садится на барьер.

Шталмейстер (подзывает клоуна опять, ставит перед собой). Пойдешь, как я сказал, увидишь большой дом, взойдешь в него, подымешься на тридцать три ступеньки вверх. Тют… тют… наверху увидишь звонок. Нажмешь кнопку: трр!.. трр!.. звонок зазвенит. Откроется дверь, выйдет Мария Ивановна. Ты дашь ей пирожное, скажешь, чтобы она его съела и никому не давала. Понял?

Клоун. Нет, не понял.

Шталмейстер повторяет и заставляет повторить клоуна. Клоун повторяет с комическими ужимками. Шталмейстер уходит. Клоун смотрит на пирожное, облизывается, пробует его пальцами.

Клоун. Пойдешь прямо… (откусывает кусочек), потом налево… (откусывает) потом… (повторяя весь адрес, съедает пирожное, спотыкается, падает и разбивает тарелку).

Шталмейстер (появляется). Снес пирожное? Что Мария Ивановна сказала?

Клоун. Просила еще, говорит, что одного ей мало.

Шталмейстер. А где тарелка?

Клоун. И ее съела.

Шталмейстер. Ты говоришь неправду, Мария Ивановна не могла просить еще. Я на нее очень сердит и положил в пирожное яд; как только она его съест, у нее будет холера, и она умрет.

Клоун (при этих словах пугается, начинает корчиться, падает на землю). Холера!.. холера!.. (изображает, что у него конвульсии).

По приказанию шталмейстера униформа приносит лекарство.

Клоун (пьет лекарство и приговаривает). Ой лихо!., ой лихо мне!.. А что это за лекарство?

Шталмейстер. Это самый лучший коньяк (хочет уйти).

Клоун (корчится опять). Холера!.. холера!..

Шталмейстер дает ему бутылку и клоун пьет. Просит еще. Шталмейстер заявляет, что коньяку больше нет.

Клоун. Нет, так нет. Тогда у меня и холеры больше нет.

Эти антре имели очень большой успех у публики. Кук на репетициях следил за их исполнением, но ему трудно было судить о тексте, так как он плохо понимал русский язык. Старался он растолковать исполнителям игру слов в этих антре на своем языке, но никто не мог понять его полунемецкую, полуанглийскую речь.

Отцу эти антре, нравились, но он помнил совет Макса Высокинского озаботиться созданием собственных клоуно-акробатических номеров и спросил Кука, не знает ли он какого-нибудь акробатического антре.

Кук показал ему антре со свечами. Состояло оно в следующем.

На арену выносили три подсвечника. Шталмейстер предлагал клоуну вставить в них три свечи и зажечь их. Клоун подходил, вставлял свечи и спичкой зажигал их. Шталмейстер говорил, смеясь, что так зажечь может всякий дурак. Надо сделать в воздухе салътомортале, на лету вставить свечи и зажечь их особой спичкой. Если клоун исполнит это, то получит подарок. Клоун ставит подсвечники на два с половиной аршина один от другого, делает последовательно три сальтомортале и вставляет свечи одну за другой. Выносят большую свечу, он зажигает свечи, проделывая каждый раз сальто.

— Давай подарок, — требует он.

— Дам, только сначала потуши свечи, — говорит шталмейстер.

Клоун исполняет его приказание. Тогда выносят четыре больших заклеенных бумагой обруча. Клоун принимает их за большие блины и требует масла.

— Нет, это обручи. Через них нужно прыгать, — говорит шталмейстер.

Выходят четыре униформиста, становятся в полусогнутое положение, держат обручи двумя руками на плечах, наклонив голову вниз. Клоун разбегается, держа руки вперед, прорывает руками бумагу в обруче, пролетает через него всем корпусом, долетает до земли, упирается в землю руками, подгибает голову, перекатывается на спину, встает на ноги, отталкивается от земли и летит в следующий обруч. Проделывая то, что на языке акробатов называется кульбитом, он проскакивает через все четыре обруча.

Исполнение кульбита облегчается тем, что обруч держат наклонно в ту сторону, откуда бежит акробат. Опытный униформист «пассирует» обруч. В акробатике «пассировка» очень ответственное дело. Пассировать — значит помогать, облегчать исполнение номера. В номере с обручем в момент прыжка надо пригнуться, чтобы прыгающему легче было пролететь сквозь обруч. Пригибание это незаметно для зрителя.

Отец после рассказа Кука стал готовить номер со свечами. Он купил три больших подсвечника и заказал три деревянных свечи. Репетировал он сначала на лонжах.

Лонжа — ручной пояс из пожарного рукава, для прочности, обшитый по бокам кожей. К лонже приделаны два кольца, к кольцам привязаны две веревки. Во время упражнений два человека держат лонжу за веревки, для того чтобы акробат во времи прыжка не ударился о землю или, летя вниз головой, не разбился. При последующих тренировках лонжи опускаются или их убирают одну за другой. Когда же артист овладевает техникой переднего сальтомортале в совершенстве, то убирают и последнюю лонжу. Пассировщик же не отходит от акробата, он пассирует ему рукой под спину или дает ему вначале рукой толчок, чтобы акробату было легче сделать телом полный оборот и встать на ноги в том же положении, в каком было начато переднее сальтомортале.

Отцу никак не удавалось во время сальтомортале вставить свечу в подсвечник. Тогда Кук открыл отцу секрет вставления свечи. Он заставлял отца сначала тренироваться над тем, чтобы быстро, как бы налету, вставлять свечу в подсвечник. Когда отец натренировался в этом, Кук заставил его, вставляя свечу в подсвечник, начинать крутить салътомортале. Все это происходит так быстро, что зрителю кажется одновременным. Если же заснять этот номер в кино и показать его в замедленном темпе, то видно будет, что клоун раньше вставляет свечу, а потом крутит сальто.

Для исполнения этого номера нужна длительная тренировка. «Спичка» делается из проволоки, на конце ее наматывается вата. За два часа до представления конец ее опускается в бензин. Свечи берутся толстые, железнодорожные. На фитили их тоже наматывается вата, вата смачивается заранее бензином и при прикосновении огня быстро воспламеняется.

Когда я начал работать, отец научил меня этому номеру, и я долгое время выступал с ним. Он очень эффектен.

Цирк Кука по окончании пасхальной недели переехал из Полтавы в Кременчуг. В цирке было готово все, кроме шапито. Шапито было повешено в один день. Кук пошел подписать афишу в полицейское управление. В управлении его приняли из-за темного цвета кожи за цыгана. Пристав заявил ему, что афиши не подпишет, так как полицмейстер запретил проживать в городе цыганам. Краж-де у нас и без того довольно.

Кук побежал домой за своим английским паспортом. Надел фрак и пошел в канцелярию полицмейстера. Полицмейстер принял Кука сухо и подписал афишу только после того, как Кук показал ему паспорт и отзывы о его работе в других городах, в том числе отзыв какого-то важного лица о его выступлении в Петербурге.

Сбор с первого представления был небольшой. Вокруг цирка разгуливало много народу, гуляющие слушали оркестр, игравший перед цирком, но билетов не покупали. На следующий день сбор был еще хуже. Кук старался понять, в чем дело, и ему объяснили, что цены на билеты слишком высоки, Кук был человек упрямый и решил цен не снижать, а разнообразить программу. Первый хороший сбор был в субботу, праздничный день еврейского населения.

Хозяин: комнаты, где остановился отец, попросил отца провести его в цирк. Отец не мог исполнить его просьбы, так как Кук не давал контрамарок. Вечером, когда отец вернулся из цирка, хозяин пригласил его пить чай, сказал, что был в цирке, что больше всего ему понравился номер отца и что он давно так не хохотал, как сегодня. Хозяйка квартиры хвалила выступление Кука. На вопрос отца, как ей понравился его номер, ответила, что выступления отца она не видала.