Нил Никитич. Что воровала?
Кира Карловна. Пальто… велосипед… разные предметы… Я заплатила за все… Не хотела волновать тебя…
Нил Никитич. Она тебе призналась в воровстве?!
Кира Карловна. Нет!
Появляется с таинственным видом Леокадия Львовна.
Леокадия Львовна. Дорогие Нил Никитич и ты, Кирочка! Я должна сообщить вам… Ваша дочь, а моя внучка Лиля — воровка и находится в преступной шайке! Да, гражданин прокурор, нашей Лиле грозит тюрьма! А когда чьей-нибудь близкой родственнице грозит тюрьма, то и порядочном кругу полагается делать все, чтобы избавиться от угрозы… Это так естественно… Этим и отличаемся мы от диких зверей. Кто выносит, сор из избы? Только ненормальный человек, не правда ли?
Нил Никитич. А дальше что?
Леокадия Львовна. Дальше — молчание и тайна! Никто не должен проговориться ни единым словом! Вам понятна моя мысль? Никакой огласки! Лилю увезти из города. Все скрыть. Надо спасать семью. Меня, вас, Кирочку, Лилю… Торопитесь! Это хуже пожара!
Нил Никитич. Я обвиняю чужих детей, а собственную дочь увезу от суда? Так я вас понял?
Леокадия Львовна. Никто же не узнает! Если дочь воровала…
Кира Карловна. Вы ошиблись, мама, — Лиля не воровала…
Леокадия Львовна. Все совершенно точно, милочка! Собственными этими ушами слышала… Беседовал с Лилей наедине! Знаешь, кто он такой? Ни за что не угадаешь! Сам начальник ихней воровской шайки!
Кира Карловна. Нил, она опять фантазирует!
Леокадия Львовна. Ничуть не фантазирую! Наше молчание — Лилино спасение.
Кира Карловна. Перестаньте выдумывать, мама!
Леокадия Львовна. Помолчи. Простой резондэтр!
Нил Никитич (собирает бумаги). Я ухожу в прокуратуру. Скоро не вернусь. (Уходит.)
Леокадия Львовна(кричит вдогонку). Вот видите, Нил Никитич, не всегда плохо подслушивать!
Кира Карловна. Мама, вы погубили меня!
Леокадия Львовна. Кирочка, я наконец устроила нашу жизнь, напугав этого грубого человека!
Кира Карловна. Лучше б вы меня зарезали! (Плачет.)
Леокадия Львовна. Дурочка. Он теперь целиком в нашей власти!
Кира Карловна. Какое несчастье иметь такую мать!
Леокадия Львовна. Сейчас же перестань, истеричка!
Кира Карловна. Идите, бросайтесь под трамвай! Это все, что вам осталось! (Уходит.)
Леокадия Львовна(одна). Истеричка! Боже мой, и у меня такая дочь! Ты раньше сама бросишься под трамвай! По закону обязаны меня содержать, граждане, до естественной смерти! Ну и содержите, черт вас возьми! Под трамвай! (Делает фривольный жест, уходит.)
Пауза. Входят Марфа Матвеевна и Лиля.
Лиля. Папа ушел. Разговор втроем не может состояться…
Марфа Матвеевна. Попробуем вдвоем?
Лиля. Вы папина сослуживица, да?
Марфа Матвеевна. Нет, не сослуживица.
Лиля. Почему же папа поручил вам допросить меня?
Марфа Матвеевна. Поговорить, Лиля!
Лиля. Не вижу разницы.
Марфа Матвеевна. Как ты издергана, девочка!
Лиля. Не терплю, когда мне говорят "ты"!
Марфа Матвеевна. Да, как часто мы не замечаем, что дети уже выросли, с ними надо разговаривать, как со взрослыми…
Лиля. Вот именно.
Марфа Матвеевна. Отец очень взволнован тем, что в этом столе кто-то рылся в его судебных документах…
Лиля. Вас это, кажется, не должно волновать?
Марфа Матвеевна. Он надеялся, что вы к нему обратитесь…
Лиля. Пыталась. Не вышло.
Марфа Матвеевна. Почему?
Лиля. Потому что у нас с детьми, как со щенятами, обращаются! Сю-сю-сю! Тю-тю-тю! А мы не щенята. С нами надо считаться, как с равными себе, как с живыми!
Марфа Матвеевна. Не оправдываю я вашей матери; Лиля!
Лиля. Мою маму не трогайте! Я знаю мамаш и похуже! Захотелось одной из них вторично замуж выйти — прыг! — вышла… Куда девать мальчика от первого брака? Да куда угодно. Можно подбросить родным, знакомым. Щенок ведь, ему безразлично… Поселила у какой-то глухой тетки. Для спокойствия нового мужа. Двести рублей в зубы. Все! А как мальчик мучился? Я-то знаю…
Марфа Матвеевна. Мать проявила преступную слабость, Лиля!
Лиля. Красивые слова — и больше ничего! Пускай бы приехала, поддержала сына теперь хоть! Ведь он на скамью подсудимых сел! Думаете, легко там сидеть?! Такая жестокая…
Марфа Матвеевна. Она не жестокая, она несчастная…
Лиля. Не защищайте ее! Клинику, больных, неотложные операции — все надо отложить ради спасения сына!
Марфа Матвеевна. Не говори! Не говори! Не смей мне так говорить! Я — мать Романа!
Лиля. Мать?! Его мать? Не может быть… Я такого наговорила… Простите меня… Трудно быть одной… Я люблю его…
Марфа Матвеевна. Вот мы и вдвоем… Рома просил поцеловать тебя, Лилечка…
Лиля. Нет-нет, не целуйте! Он ничего не знает! (Шепотом.) Это я сама позвонила в угрозыск, чтобы его арестовали! (Плачет.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Утро следующего дня. Зал заседаний народного суда. Солнце ярко светит в окна. Марфа Матвеевна и адвокат Михаил Михайлович беседуют. На местах для публики — Виктор, Октябрина и Марат.
Михаил Михайлович. Перерыв в судебном заседании затянулся, понимаю ваше нетерпение… А скажите, доктор, где у человека находится печень?
Марфа Матвеевна. Под ребрами с правой стороны. Никак не могу успокоиться после ночной беседы с Лилей!
Михаил Михайлович. Особа достойная! А какая боль печени всего опаснее: когда как железом прижигает или же как пробочник завинчивает?
Марфа Матвеевна. Одинаково плохо. Я уверена, что Лиля принесет счастье моему сыну! Какая девочка! Просто не верится в существование такой целомудренной и глубокой любви…
Михаил Михайлович. Как Ромео и Джульетта… Цирроз печени — опасная болезнь, доктор?
Марфа Матвеевна. Еще бы! Кто у вас болен?
Михаил Михайлович. Интересуюсь медициной, доктор… А вы заметили, какое возбуждение и сколько любопытных? Каждому интересно послушать… Запрудили мостовую.
Марфа Матвеевна. Так мне и надо…
Михаил Михайлович. А скажите, доктор, аппендицит — сложная операция?
Марфа Матвеевна. Как и всякая другая. Сижу как на иголках… Каждый ответ сына переживаю дважды — за него и за себя!
Михаил Михайлович. Вы обратили внимание, какая толковая судья! Как вы находите, доктор, сердце человека участвует в умственных процессах?
Марфа Матвеевна. Что? Какое сердце? Ах, Михаил Михайлович, до медицины ли мне сейчас? Зачем вам все это?
Михаил Михайлович. Отвлекаю вас, голубушка, в другую сферу… Волнуетесь очень… Не надо…
Марфа Матвеевна. Милый вы, милый человек! Но я вполне владею собой… Нил Никитич, прокурор-то наш, стал частным лицом сегодня?
Михаил Михайлович. Если дочь его выходит в свидетели, то он уже не прокурор по делу.
Входит Кира Карловна, возбужденная, в яркой шляпке, но чувствуется, что она маскирует тревогу.
Кира Карловна. Простите, я сюда попала? Насилу сквозь толпу пробилась! На улице такая давка! Муж работает здесь прокурором, а я ни разу не была… Парадокс! Я не опоздала? Муж позвонил, чтобы я срочно явилась…
Михаил Михайлович. Простите, пожалуйста, — дочь не с вами?
Кира Карловна. Зачем ей сюда приходить?
Михаил Михайлович. Садитесь, прошу вас.
