Мои носки были мокры от пота. Почему Ницше так не любил пиво? Этот человек обладал железной волей. Аскетизм не прибавляет добра человеку, но если концепция добра и зла просто человеческий вымысел, то, я полагаю, в этом было его могущество.

— Бог тому свидетель, как я трудилась из последних сил, чтобы достойно воспитать этого мальчика.

Я хотел бы, чтобы кто-нибудь интерпретировал Ницше для практического приложения.

— Почему ты не берешь пример с Пола Рейнерта? Он учится на священника, и его сердце открыто Богу. Он никогда не будет делать того, что ты себе позволяешь. Он не напивается и не читает безбожных книжек.

Но предположим, что каждый человек воспринял бы заветы Ницше и последовал им. Ну, тогда, полагаю, такой человек, как я, очень скоро мог бы подняться до известных пределов, подобно Эмерсону. Эмерсон любит, конечно, похвастать своим словарным запасом. Он заставляет тебя листать словарь до головокружения. Взять хотя бы его определение души: Душа — это Моральное Начало Вселенной. Дьявольски содержательная дефиниция. Ханжеское вранье.

— Что отец, что сын! Ты даже еще хуже отца! Зачем я только вышла за него? Почему Господь не сразил меня насмерть прямо на алтаре?

Эх, если бы у меня было время прочитать всего Эмерсона. Несомненно, это был бы превосходный лингвистический тренинг.

— Ты просто грязное животное без всякого понятия о Боге и Человеке. Ох, как я устала от этой жизни.

Я бы мог купить всего Эмерсона в дешевом издании по доллару за томик. Если бы этой ночью я не потратил деньги, я смог бы купить семь томов. Но, слава Богу, я всего-навсего нищий работяга.

— Боже всевышний, Благочестивая Непорочная дева Мария, Святой Иосиф — заберите меня из этого несносного мира!

Мой брат проснулся и зарычал:

— Ради Бога, ложитесь спать. Я не могу спать в таком шуме.

— Прошу не заблуждаться насчет меня. Я лично не проронил ни слова, — заметил я.

— Ма, у тебя будет достаточно времени покостерить его завтра, — сказал он.

— И для этого я гнула спину и надрывалась, чтобы ты читал эти безбожные книжки? А говорится ли в этих грязных книжках о покорности, о послушании, о повиновении?

Увы, я испытываю те же муки, что и Юрген, когда Кощей забрал у него его четвертую жену.

— Говорится ли в этих грязных книгах о том, что надо ходить в церковь? Любить свою мать? Ты, пес, ты не любишь свою мать! Ты бы только обрадовался ее смерти!

— Нет, мам, я люблю тебя, — сказал я.

— Любишь? Ты — любишь? Это называется любовью? Водиться с грязными заразными девками? Я все знаю про тебя, я вижу тебя насквозь, тебе не обмануть меня!

— Я должен иногда немного отдохнуть, — сказал я.

— Отдохнуть? Отдохнуть! Ты называешь смертный грех отдыхом? Ох, мой мальчик, мое бедное дитя! И это то, чему учат тебя твои книги? Ты когда-нибудь видел Пола Рейнерта с женщинами легкого поведения? Видел?!

Будь проклят этот Пол Рейнерт и все священники на свете.

— Ты губишь себя. Твоя душа черна как сажа!

Я решил не надевать пижаму. Меня стала одолевать усталость. Я отказался от мысли что-нибудь написать перед сном. Я посмотрел на руки, и снова пожалел, что не отправил эту студентку в нокаут. Как бы я хотел так же, как она, ходить в колледж. Я припомнил девушку в черном атласе, скачущую на пятачке. Надо бы прочитать что-нибудь из Заратустры и обдумать прочитанное перед сном.

— Завтра я разорву на куски все твои поганые книжки! — кричала мать. — Я все их сожгу до единой!

— Попробуй только. Клянусь, я тогда уйду из дома.

— Ложись спать! — заорал мой брат.

— Да, пожалуйста! — донесся голос сестры из соседней комнаты.

Я подошел к моему столу и отыскал Заратустру.

Наугад открыл страницу и прочел: „Они называли Богом то, что противостоит им и внушает страх, и поистине, они были героически духовны в своем поклонении Ему“.

Поцеловав мать, я лег в постель.

Она ушла к себе в комнату. Я слышал, как захрустели ее преклоняемые колени. Потом затрещали четки.

Бен Хехт (1893–1964), американский сценарист, продюсер, драматург, романист. Современники называли его «Шекспиром Голливуда». Родился в Нью-Йорке в семье евреев-эмигрантов из России. Позже его родители переехали в городок Расин, штат Висконсин, где Бен пошел в школу. В возрасте 12 лет он некоторое время работал цирковым акробатом, затем поступил в университет Висконсина, а после его окончания перебрался в Чикаго. Здесь Хехт начал свою литературную карьеру в качестве репортера. После Первой Мировой войны он некоторое время был корреспондентом «Чикаго Дейли Ньюс» в Берлине, где написал целую серию материалов о германском революционном движении, а также свой первый роман «Эрик Дорн» (1921).

Вернувшись в Чикаго, Хехт некоторое время редактировал собственную литературную газету, после чего переехал в Нью-Йорк и переключился на работу кинодраматурга. Самостоятельно и в соавторстве он написал множество сценариев, причем наиболее плодотворным оказалось соавторство Хехта с Чарльзом Мак-Артуром; за фильм «Негодяй» они даже получили «Оскара».

Многие фильмы, поставленные по сценариям Хехта, а иногда и при его непосредственном участии в качестве сорежиссера и/или продюсера, стали классикой «фабрики грез» («Леди и джентльмен» — 1939, «Его девушка Пятница» и «Ангелы над Бродвеем» — 1940, и др.). С конца 1940–х количество сценариев, выходящих из-под пера Хехта, несколько уменьшилось, однако на экраны стали выходить ремейки его старых фильмов (наиболее известный и удачный пример: «Некоторые любят погорячей» — в советском прокате «В джазе только девушки»), Скончался Бен Хехт во время работы над очередным сценарием — «Казино „Рояль“» (фильм вышел в свет в 1967).

Фридрих Ницше родился 15 октября 1844 года в местечке Реккен в Тюрингии (Германия) в семье протестантского священника, ведущего свою родословную от польских дворян Ницке. В период учебы в гимназии одноклассники сравнивали маленького Фрица с «12–летним Иисусом Христом в храме». Библейские тексты и церковные песнопения он декламировал настолько проникновенно, что не раз вызывал слезы у слушателей.

Отучившись в Бонне и Лейпциге, Ницше получил диплом филолога и в 25 лет стал профессором Базельского университета. В 1879 он был вынужден оставить кафедру и отправиться в Швейцарию для поправки здоровья.

Остаток своих лет Ницше провел в различных лечебницах, а также в доме своей матери (близ Наумбурга), страдая от сильных головных болей и приступов какой-то неизвестной болезни. Тем не менее, это не помешало ему создать множество философских произведений, оказавших огромное влияние на современников и потомков («Рождение трагедии из духа музыки», «Человеческое, слишком человеческое», «Веселая наука», «По ту сторону добра и зла», «Генеалогия морали», «Сумерки кумиров», «Ессе Homo», «Антихристианин», «Воля к власти» и др.). Особенно большим успехом у читателей пользовался трактат «Так говорил Заратустра» (1885), написанный от имени известного основателя древнеиранской религии — зороастризма.

В 1882 Ницше и его друг Пауль Рэ познакомились с 20–ти летней русской туристкой Лу Саломе. На какое-то время философу показалось, что в ее лице он нашел идеальную спутницу жизни и ученицу, однако постоянно находившийся рядом Рэ путал все расчеты на брак. Некоторое время друзья следовали за Саломе из города в город и попеременно уговаривали друг друга сделать ей предложение. Ницше говорил Рэ: «Это изумительная женщина, женитесь на ней» — «Нет, — отвечал Рэ, — я пессимист, мне ненавистна идея продолжения человеческого рода. Женитесь на ней сами, она будет как раз нужной для вас женой». В конце концов Саломе досталась пессимисту. Вероятно история с русской красавицей была самым сильным любовным переживанием Ницше.