По рапорту вашему от 14 числа апреля, ко мне дошедшему,

в резолюцию предписать имею: из денег, полученных вами за

проданную пшеницу, позволяю выдать всем служителям

заслуженное жалованье за одну, а ежели достанет и за две трети,

также и туркам по требованию их выдать, чтобы издержка была

вся вообще деньгами по ровному числу с нашей и с их стороны;

остальную пшеницу в случае надобности также можете продать

или употребить на продовольствие служителей и исполнить так,

как надобность потребует; что же касается, пишете вы, что слу-

жителям от стороны жителей производится по 20 пар, вы

считаете, что сего мало, но я полагаю, что людям таковое

производство денег достаточно и излишнего не требовать. С обывателями

острова старайтесь быть ласковей и не входить в дела, которые

до вас касаться не будут, раздоры их мало важны, не стоят

следствиев, старайтесь примирять, отводя от себя прочь, чтобы

решало их правление, в чем и какое сумнение быть может, где

нет неприятеля и быть не может, разве окажется, что

совершенно важное или кто переписку с французами иметь будет или

же явно, что либо на сторону французов предпринимать будет,

таковых должно заарестовать, наказать или в тюрьму посадить.

Словом сказать, нет надобности входить в пустые и не стоящие

ничего дела, они сами собою усмирятся, правление их должно

смотреть за всем и наблюдать, но и то соразмерно пристойности.

Мужики островские пишут, что они определили своих судей

и сами своими судьями управляются; в деревнях могут

управляться своим судом в маловажных только делах и малостоящих,

а все большие дела должны рассматривать и решать судьи,

определенные в городе, но ежели сами собою мужики суд

производством своим должны, то и тут кажется нет надобности снова их

расспрашивать по какому-либо делу, ежели оно решено миро-

любно, ,лишь бы жили порядочно. Мы теперь устанавляем

в Корфу сенат и правление; какое правление определено будет

во оном острове, подобный пример прислан будет и во все

острова и учредятся по оному. Объявите о оном правлении

в острове Цериго и всем кому надлежит.

На рапорт оной депутации от 28 марта объявить имею:

ежели справедливо донесение оной депутации, что народ будто бы

не хочет повиноваться правлению, избирают своих судей и

отделяются, на таковой случай предписываю — всему обществу

острова Цериго объявить, чтобы они были послушны судьям,

избрать балантирациею половина первого и половина второго

[классов] и соединить их вместе, как от нас предписано, сходно

с прочими островами, а малые судьи, по малостях только све-

дующие, могут они судиться промеж собою в деревнях и в том

им не запрещать, лишь бы они были спокойны, а в чем

решениями своими не будут довольны, об тех делах судиться им

в городе в главных судах. Мы теперь учреждаем сенат в Корфу

и правление особо об оном острове равно, как и о прочих, и

такое же учреждение пришлем для примеру во все острова, сему

и будут последовать, рекомендую быть спокойным и ни в чем

никаких раздоров между собою не чинить.

Али-паша Янинский прибыл с войсками своими в Превезу

под видом отправления из них двух тысяч в Александрию и двух

же тысяч к Мустафе-паше, будто бы для посылки на море.

Справедливо ли так, как он пишет ко мне, или какое другое его есть

предприятие, по скорости узнать теперь не могу. Он начинает

претензию свою против островов, нами освобожденных, будто бы

на них укрываются продерзкие люди, ушедшие с албанской

стороны, именует их: Букували, Кондояни и Влахо-Юргаки и

прочие под сим именем: прочих к Кадыр-бею объясняет он в своем

письме из албанцев тех капитанов, которые ныне служили у меня

на эскадре, употреблены были во всех действиях против

неприятеля и были на многих вылазках против французов и на штурме

Сальвадора, оказали себя отлично ревностными, усердными

и деятельными беспримерно и весьма отличные услуги оказали;

я их и в реляции с прочими рекомендовал государю императору

за отличность, они были приняты ко мне на эскадру с прочими

албанцами по общему нашему с Кадыр-беем согласию. Я ему об

них тогда объяснялся, они в верности и усердии своем ему

известны и Махмуд-ефенди также обстоятельно об них знает

и именно называются они: один Христаки и два брата Гривы,

из Гривов один патентованный х капитан российский. Когда вы

изволили ко мне писать, чтобы их на эскадре больше не

держать, тогда я и Кадыр-бей за оказанную их в общую нашу

пользу верную и усердную службу позволили им жить в осво-

божденных нами островах; Кадыр-бей обещал писать об них

к капитан-паше, чтобы он принял их в свое покровительство

и назначил бы где-нибудь для них место, ибо они всегда

утеснены и гонимы Али-пашою. Об них он пишет к Кадыр-бею

именами, не упоминая об них ко мне. Тем больше он гонит и

утесняет их, что они у нас здесь служили против неприятеля

вернее и рачительнее, нежели другие. Письмо ко мне, от Али-паши

присланное, в оригинале и с письма моего к нему в ответ

посланного копию при сем прилагаю; мы с Кадыр-беем стараемся

успокоить все здешние места и примирить, а он, напротив того,

всех гонит и ищет всяких случаев утеснять людей и чрез то

всякого заставить может против себя обороняться, а после всех

такоеых называет бунтовщиками, бьет их под именем таковых

понапрасну за какие-нибудь прежние свои негодования. Я

почитаю на теперешнее время лучше бы оставить все в примирении,

гнать и притеснять их запретить.

Чрез нарочно присланных из острова Св. Мавры депутатов

получил я просьбу о защите оных мест от Али-паши, который

прислал одного из своих чау шей с двенадцатью человеками

и против крепости Св. Мавры велел строить укрепление на

таком месте, где запрещалось по всем положениям между оным

местом -и Маврою; объяснение и просьбу об оном обывателей

святые Мавры при сем прилагаю; таковая ж просьба их послана

к Кадыр-бею. Вместо покоя, чтобы здешние места теперь

благоденствовали, весь берег* Албанский, от св. Мавры и до Буцинтро

сюда простирающейся, равно и некоторые острова в великом

страхе от него трепещут и особо Парга. Все приходят сюда ко

мне и Кадыр-бею, беспрестанно просят защиты и

покровительства, но что мы можем сделать без воли Блистательной Порты

Оттоманской. В теперешнем требовании письмом его ко мне

и к Кадыр-бею можно предвидеть начало какого-нибудь его не-

приятства и чтобы из чего-нибудь только зачать свою

претензию; что произойдет от него тогда, когда мы отсюдова с

эскадрою будем удалены, поистине предвидеть можно какие-нибудь

худые следствия. Прошу покорнейше ваше превосходительство

исходатайствовать милость о тех людях, которые служили у нас

и употреблялись против неприятеля с отличным усердием и рев-

ностию, а что они Блистательной Порте верны и будут всегда

верны, я и Кадыр-бей готовы за них в том ручаться. От

жестокого изгнания они только, может быть, в чем-нибудь прежде

погрешили, но буде перестанет против их гонение, то они из

наилучших верных людей и полезны ко всему, что только

приказать угодно.

Федор Ушаков

По ордеру в[ашего] прев[осходительства], данному вчерашний

день корабельному мастеру Юхарину касательно до свидетель-

ствования течи порученного мне корабля, донести честь имею: