В книге французского экономиста Э. Жамса «История экономической мысли XX века», получившей широкую известность и даже изданной на русском языке в 1959 году (правда, с охранительным клеймом «Для научных библиотек»), о Мизесе говорится в таком стиле: «В этом направлении Л. Мизес зашёл слишком далеко… Подобную позицию полностью принять трудно…».

Достойно удивления, что высокую научную значимость работ Мизеса, направленных против государственного регулирования, в те годы скорее склонны были признавать умные социалисты, а не его «братья по классу». Так, левый польский социал-демократ (впоследствии возглавивший в 1951–1962 гг. Экономический совет правительства Польской Народной Республики) Оскар Ланге в книге «Экономическая теория социализма», вышедшей в 1938 году в США, отмечал, что Мизес дал большой толчок развитию экономической социалистической мысли, поставив проблему рационального распределения ресурсов.

Только в последние десятилетия своего бытия Мизес увидел – нет, не торжество, но уже неоспоримое укрепление и расширение позиций либерализма, приносящего практические плоды там, где его сторонники приходили к власти. Прошедшие со дня смерти Мизеса годы сделали эту тенденцию ещё более отчётливой.

Как это ни парадоксально, чем дальше в прошлое уходит время, когда Мизес писал, тем яснее значимость и актуальность написанного им. Разве стало, например, достижением архивов экономической мысли, разве утеряло остроту его утверждение, провозглашённое почти 40 лет назад в книге «Планирование и свобода»: «Никакая третья система невозможна. Не может быть несоциалистической система без предпринимательской прибыли или убытка… Люди должны выбирать между капитализмом и социализмом. Они не могут избежать этой дилеммы».

Имя и идеи Мизеса не забыты. Его работы переиздаются – очевидно, потому, что в них есть нужда. В 1982 году в США, в Алабаме создан Институт Людвига фон Мизеса, занимающийся, в частности, издательской деятельностью и проводящий конференции по трудам учёного, чьё имя он носит.

В последние годы – и это особенно важно – резко расширяется круг людей, знакомящихся с книгами Мизеса. Это учёные, студенты, хозяйственники, наконец, простые люди, интересующиеся независимо от своей профессии экономикой и экономической политикой, живущие в тех странах, где недавно безраздельно господствовала коммунистическая идеология, с порога отвергавшая «умствования» своих врагов.

В вышедшей в СССР вскоре после смерти Мизеса энциклопедии «Политическая экономия», т. 2 говорилось: «Работы Мизеса носят столь одиозный характер, что подвергаются резкой критике даже со стороны многих буржуазных экономистов». Сегодня доступ к этим «столь одиозным» трудам, наконец-то, получает и российский гражданин.

Предлагаемые вниманию читателей работы Л. Мизеса – написаны легко и свободно, но рассчитаны, тем не менее, на вдумчивого читателя. А он, конечно же, сумеет оценить идеи автора, не поддаваясь минутному раздражению от явных сегодня частных ошибок и порой обидных для нас предвзятостей, которых книга не лишена.

Перефразируя известное положение «Наши недостатки – продолжение наших достоинств», скажем: «Наши заблуждения – продолжение наших прозрений». Уверенность в крайней неэффективности социалистического хозяйства перерастает у Мизеса в отрицание возможности каких-либо успехов государства, построенного на социалистических началах. Отсюда несправедливая оценка им роли СССР в разгроме немецкого фашизма. Впрочем, Советский Союз – не исключительный объект такого рода предубеждённых суждений. Франкистская Испания в период второй мировой войны и первые последовавшие за ней годы была государством с сильными элементами централизованного регулирования хозяйства. Неудивительно, что Франсиско Франко в глазах Мизеса – ничтожество, марионетка в руках Гитлера и Муссолини. Жизнь показала, что генерал далеко не столько однозначен.

Можно было бы привести и другие примеры такого же рода (коварный жанр предисловия всё-таки расставил свои силки!). Но не в них суть. И переводчик, и автор предисловия рассчитывают на читателей, которые, раскрывая книгу, жаждут не уличать, а получать. Получать новые знания, идеи, пищу для размышлений. Уверены, что эта книга ожиданий таких читателей не обманет.

ТЕРМИНЫ бюрократ, бюрократический и бюрократия – это, конечно, бранные слова. Никто не называет себя бюрократом или свои методы управления бюрократическими. Эти слова всегда употребляются в оскорбительном смысле. Они всегда подразумевают уничижительную критику людей, институтов или процедур. Никто не сомневается в том, что бюрократия глубоко порочна и что она не должна существовать в совершенном мире.

Употребление рассматриваемых терминов в оскорбительном смысле не ограничивается Америкой и другими демократическими странами. Это универсальное явление. Даже в Пруссии, образцовом авторитарном государстве, никто не хотел, чтобы его называли бюрократом. Wirklicher geheimer Ober-Regierungsrat [действительный тайный советник – высший гражданский чин в Прусском королевстве (нем.)] прусского короля гордился своим высоким чином и властью, которую этот чин предоставлял. Его тщеславие упивалось глубочайшим почтением со стороны подчинённых и всего населения. Его переполняло сознание собственной важности и непогрешимости. Но он бы счёл дерзким оскорблением, если бы кто-то осмелился назвать его бюрократом. В своих собственных глазах он был не бюрократом, а государственным служащим, доверенным Его Величества, должностным лицом Государства, денно и нощно неустанно пекущимся о благосостоянии нации.

Примечательно, что «прогрессисты», которых критики бюрократии считают ответственными за её разрастание, не отваживаются защищать бюрократическую систему. Напротив, в её осуждении они присоединяются к тем, кого во всех других отношениях с презрением называют «реакционерами». Ибо, утверждают они, эти бюрократические методы вовсе не составляют существа той утопии, к которой они сами стремятся. Бюрократия, говорят они, это скорее неудачный способ, каким капиталистическая система пытается справиться с неумолимой тенденцией к своему собственному исчезновению. Неизбежный конечный триумф социализма упразднит не только капитализм, но и бюрократию. В счастливом мире завтрашнего дня, в благословенном раю всестороннего планирования больше не будет никаких бюрократов. Всем станет заправлять простой человек; люди сами будут вершить все свои дела. Только ограниченные буржуа могут пасть жертвой заблуждения и посчитать, что бюрократия даёт нам представление о том, что социализм сулит человечеству в будущем.

Все, похоже, согласны с тем, что бюрократия – это зло. Но не менее справедливо и то, что никто никогда не пытался недвусмысленным образом определить, что же в действительности означает бюрократия. Обычно это слово употребляется весьма вольно. Большинство людей оказались бы в затруднительном положении, если бы их попросили дать сколь нибудь чёткое определение или объяснение. Как же они могут осуждать бюрократию и бюрократов, если даже не знают, что означает этот термин?

АМЕРИКАНЕЦ, которого попросили бы конкретно назвать пороки нарастающей бюрократизации, мог бы ответить примерно так: «Наша традиционная американская система правления была основана на разделении законодательной, исполнительной и судебной властей и на справедливом распределении полномочий между Центром и штатами. Законодатели, высшие чиновники исполнительных органов и многие судьи избирались путём голосования. Таким образом обеспечивалось верховенство народа, избирателей. Более того, ни одна из трёх ветвей власти не имела права вмешиваться в частные дела граждан. Законопослушный гражданин был свободным человеком.»