— Ну где ваши сокровища?

При этих словах стоявший с открытым ртом артельщик едва не клацнул зубами. Он хотел крикнуть, что уже принял указ о сокровищах в своих территориальных водах, но увидел впереди острый плавник и осёкся.

А Солнышкин уверенно махнул рукой: «Сейчас будут! Никаких проблем!». Он разогнался по хрупнувшему коралловому песку, оттолкнулся от берега — и сразу почувствовал себя так же, как десять лет назад.

ВСЁ БЫЛО, БЫЛО, БЫЛО!

Так же навстречу бежали волны, так же, и даже ещё приятней, шелестя спрашивали: «Хорошо, Солнышкин?»

Так же весело бубнил ветерок: «Хорошо?» И Солнышкин, рассекая крепкими руками воду, словно бы отвечал: «Хорошо! Ещё как хорошо! » Тем более что впереди, держась за дельфинью спину, покачивалась Матрёшкина и с улыбкой показывала в глубину: «Пошли?»

«Ещё бы», — кивком согласился Солнышкин и сильным гребком потянул её за руку. Ему давно хотелось показать ей это удивительное место. И не из-за богатств, а просто так. Ведь как приятно открыть близкому человеку то, что понравилось тебе самому.

И если не рассказать (чтобы не глотнуть от восторга хорошую порцию солёной воды), то хотя бы показать жестами: смотри, какой прекрасный коралловый куст. А вон, видишь, стайкой замелькали алые рыбки. Это коралловые рыбки! А сейчас вильнёт хвостом рыба-игла, а за ней, вон, вон — огромная актиния! Видишь, как колышутся её прозрачные пальчики?

А дальше старый рак-отшельник. Ха-ха! Да он поднял клешню и наверняка приветствует давнего знакомого:

— А, явился? Давно пора! Привет, привет, Солнышкин!

Жаль, Перчиков где-то застрял, а то можно было бы хорошо повспоминать, как они здесь весело пускали пузыри и спасались от акулы.

А вот, шелестя плавниками, остановилась и уставилась на них глазастая рыба, будто произнесла:

«Да вы не один, Солнышкин? Интересно- интересно...»

Наконец протянулся и вспыхнул целый коралловый сад, его фантастические ветки.

Матрёшкина, покачав головой, заколдовала рядом, то едва прикасаясь, то поглаживая над ними воду.

Солнышкин сиял, как светлячок, и чуть не захлёбывался от счастья, что смог доставить такую радость хорошему человеку!

— Нравится? — спросил он, когда, отфыркиваясь, они вынырнули, чтобы глотнуть воздуха.

« Вы мне очень нравитесь, Солнышкин », — посмотрела в ответ Матрёшкина. И они снова нырнули туда, где должны были сиять от перламутра целые жемчужные россыпи.

Но что-то сразу же, вдруг незнакомо переменилось.

Коралловый сад рядом исчез, будто куда-то сорвался. Дно быстро покатилось в глубину. И внизу засияла чёрная жутковатая бездна.

Солнышкин оглянулся. Нет, сзади них всё было знакомо, всё по-прежнему. Ошибки не было. Но впереди колебалась тёмная пустота.

Не было ни кораллов, ни водорослей, ни рыб, а снизу стайками вылетали пузыри и навстречу тянулись струи тёплой неприятной воды.

Солнышкин заволновался. Он вдруг увидел, как вырвавшаяся вперед Матрёшкина странно повернулась, закружилась на месте и, тихо расслабив руки, стала опускаться вниз.

«Стой! — почти крикнул Солнышкин. — Стой!» — И, быстро скользнув под Матрешки- ну, он стал грести к плескавшемуся наверху солнцу, но неожиданно и сам почувствовал, как у него слабеет голова, тяжелеют руки...

Только кто-то поднырнувший под него, вытолкнув, понёс их к берегу. И, приходя в себя, Солнышкин заметил рядом знакомый красноватый дельфиний нос и тут же услышал голос Матрёшкиной:

—А вы настоящий мужчина, Солнышкин.

В другое время для него, возможно, не было бы ничего приятнее. Но только не теперь.

Сейчас в его голове было одно: «Всё рухнуло!»

Жемчужной площадки не было! Не было! Она исчезла...

Теперь наверняка кое-кто — хотя бы Челкашкин — скажет:

«Вот вам и Солнышкин! Начитался книжек с благополучным концом. Вот вам и результат!»

А уж Борщик точно заноет:

«Жемчужина! Сокровища! Лучше скажите, из чего мне жарить котлеты!!!»

— Ну что, набрали? — раздался неподалёку голос Перчикова, который рассматривал какую-то скульптурную группу.

— Нет! — почти испуганно воскликнул Солнышкин. — Всё пропало!

— Как нет? Не может быть! — не поверил Перчиков. Он тоже был убеждён, что почти все проблемы уже решены и на берегу их ждёт Тортилла с Золотым ключиком.

— А ты не ошибся? — спросил он. — Пошли проверим!

Они проплыли вдоль всего берега, вспоминая, как Солнышкин ехал верхом на черепахе, как выбрался из воды с распухшей щекой Стёпка, покусанный акулой. Всё это было здесь! Здесь, и нигде больше.

Но сейчас ничего подобного не было. Нет, черепахи были! Они плавали, ползали. Но никаких жемчужин, никакого Золотого ключика.

В какой-нибудь сотне метров от берега начиналась бездонная пугающая глубина — и никаких раковин, никаких жемчужин...

— Может быть, вы оба начитались каких- нибудь благополучненьких историй? — так и спросила вдруг Матрёшкина. — Это ведь бывает...

— Обижаете! — оскорбился Перчиков. — Всё было! Было! Но что-то здесь произошло. Что? — задумался он.

А красноносый дельфин вдруг приблизился к полоскавшей подсохшие ножки Матрёшкиной и опустил ей в ладонь крохотную, но очень красивую жемчужинку, будто тоже сказал:

«Видишь, было!»

— Что-то произошло! — повторил Перчиков и кивком пригласил друзей к собственному монументу, который ему воздвигли его верные соплеменники задолго до космического полёта.

Солнышкин и Матрёшкина с почтительным изумлением смотрели на изваяние. А сердоликовый Перчиков иронично поглядывал на живого и в то же время бросал взгляд куда-то вдаль.

— Так это же вы! — наконец сказала известная яхтсменка.

— То-то и дело, что я. Я, Перчиков, друг и вождь племени, — усмехнулся он. — Но вождь — есть, а племени — нет! Племени, создавшего эту интересную скульптуру, — нет! Я обошёл всю деревню! Дом вождя есть, бунгало жителей есть, кресла из черепашьих панцирей, банановые рощи — вот они! А людей — нет. Загадка. Загадка! Площадки, усеянной жемчужными раковинами, нет. Загадка? Загадка! Странное поведение дельфинов, их крики — загадка.

— И как нам добраться домой, — вздохнул Солнышкин, — загадка!

Дельфин стал бросаться от берега в сторону. Возвращаться и бросаться! Возвращаться и бросаться!

А Матрёшкина подвела итог:

— Надо думать. И делать кое-какие выводы. Это главное. — Она положила руку Солнышкину на плечо, потому что вывод был один: надо надеяться только на себя. Никакого Золотого ключика ни одна Тор- тилла здесь больше не подкинет.

Качались лианы, кричали попугаи, шумел океан, но никто сейчас на это не обращал внимания.

СНЫ, КОТОРЫЕ НЕ СНЯТСЯ ЗРЯ

Сообщением Солнышкина и Перчикова капитан и доктор были просто огорошены!

Моряков из-за того, что поддался таким ненадёжным некапитанским надеждам, а Челкашкин — всему сразу. Во-первых, частичным совпадением сна и действительности. Его и в самом деле будто макнули головой в спирт! Ведь это же артельщик — во сне — кричал: «Челкашкина в спирт!»

Во-вторых, для определения состояния двух пациентов из айсберга нужна была целая лаборатория, а у доктора, кроме градусника, клизмы и ланцета, ничего никогда не было!

А в-третьих, возможно, именно в айсберге этот бегемот Стёпка накопил такую энергию, что от его прыжка рухнула драгоценнейшая часть острова!

Услышав эти рассуждения, Стёпка хотел было возмутиться, но при одном слове «бегемот», оглядываясь, прикусил язык. Тем более что всех снова подбросило.

— Ну что я вам говорил? — воскликнул доктор. — Он только пошевелится — и вот вам результат: земля вздрагивает! Надо немедленно проверить айсберг, а насчёт жемчужин — проверить и его самого.

Верный заворчал. А Стёпка всхлипнул:

— Что за подозрения! Человек просидел десять лет во льдах. Представляет собой научную ценность, а его оскорбляют...