Хочешь рассмешить богов -- расскажи им о своих планах...

-- ...ты сам-то видел эту Стену Болот? -- кипятился Пердикка.

-- Нет, мне рассказали, -- раздражённо отвечал Птолемей.

-- А ты и уши развесил! Любому дураку ясно, что послу чужестранцев следует беззастенчиво врать, убеждая его в своей необоримой мощи, дабы и мысли у него не возникло сунуться!

-- Иногда вранье может завести совсем не туда, куда хотелось бы, -- рассудительно сказал Полиперхонт, -- враг может не испугаться, но сделает выводы и соберёт войско в три, пять, десять раз больше, чем планировал.

-- Дарий бы смог собрать в десять раз больше, -- буркнул Кен, -- я уверен, у него даже после Исса ещё не на одну такую армию народа наберётся. А у нас?

-- А мы вроде как дружим с хеттами, -- ответил Пердикка, -- вот и надо дружить... активнее. И ещё союзников искать. Готов спорить на что угодно, на египтян тут исподлобья многие глядят. Те же "пурпурные".

-- Не ты с них последнюю рубаху снял? -- поинтересовался Птолемей, -- кто-то другой? Если так, то да, они с тобой подружатся с великой радостью.

-- Есть и другие, -- сказал Полиперхонт, -- те же мидяне. Их Тутмос побил, а мы протянем руку.

-- А на западе ахейцы, -- добавил Пердикка, -- братья наши. Вон, этого Этеокла, которого Неарх привёз, за чашей послушать -- пир ещё не окончится, как все начнёшь понимать, что он там лопочет.

-- Их не слишком много, -- сказал Неарх, -- а в Ионии ещё меньше. Я был в Милете -- захудалый городишко. С нашим временем не сравнить. К тому же ахейцев начинают теснить хетты. Бескровное ползучее нашествие. Переселяются с востока и начинают жить своим укладом. А он у них привлекательный.

-- Хетты -- наши друзья, -- снова напомнил Пердикка.

-- Там кроме хеттов есть ещё Илион, Вилуса по-ихнему.

-- Илион? -- переспросил Кен, -- Троя? Скверно. Троя -- враг.

-- Да не враг она, -- наконец подал голос царь, -- тут ещё не было ни Приама, ни Агамемнона. И даже Геракла. Нет причин для вражды.

Стратеги разом посмотрели на царя и замолчали.

-- Обсуждаете, как будем воевать с Египтом? -- спросил Александр.

Военачальники не ответили.

-- А с чего вы решили, что будем воевать?

-- Царь, такие оскорбления только кровью... -- начал Пердикка, но не договорил, потупился под взглядом Александра, который прямо молниями из глаз жарил.

-- Кровью из твоего носа?

Сын Оронта не ответил. Царь тоже долго не произносил ни слова, обводя взглядом собравшихся. Наконец, сказал.

-- Я буду говорить с Тутмосом.

Царь вышел из шатра. Стратеги последовали за ним. Александр покосился на солнце, посмотрел на Птолемея. Тот кивнул.

-- Время.

Египтяне предложили встретиться в полдень.

-- Арета, коня, -- распорядился царь, -- не Букефала.

-- Сколько человек взять? -- поинтересовался Клит.

-- Нисколько. Поеду один.

-- Да как же без охраны? -- изумился Селевк, -- а если они...

-- Поеду один, -- отрезал Александр.

-- Уговор был такой, -- подтвердил Птолемей, посмотрев на опешивших телохранителей.

-- Безрассудно... -- буркнул Парменион, который до этого момента хранил молчание.

Царь бросил на него краткий испепеляющий взгляд, взлетел на спину гнедого, подведённого конюхом.

-- Царь, -- приблизился Парменион, -- если их требования будут запредельны... Не думай обо мне. Не думай о Филоте. Поступай, как должно. Как бы не повернулось...

Александр, некоторое время смотрел старому полководцу прямо в глаза. Коротко кивнул и места пустил коня вскачь.

Встретиться условились за городом на берегу моря у приметной скалы. Ждал Александр недолго. На дороге появилась колесница, на которой стоял всего один человек. Издали было видно, что он облачен в доспехи, а над плечом из-за спины торчит длинный лук.

Но это был не фараон.

-- Радуйся, Ранефер, -- сказал Александр и, криво усмехнувшись, добавил, -- сколько боги тебе отмерили жизни, столько и радуйся.

Демонстративное пренебрежение приличиями. Н-да... "Неплохое" начало. Ипи усилием воли сдержал желание скосить глаза по сторонам, высматривая засаду. Нечего тут высматривать, место довольно открытое. Хорошо, что сдержался. Македонянин цепко ухватился взглядом, словно именно этого и ждал -- мимолётного проявления страха. Сам он смотрел, почти не мигая.

Побить невежество учтивостью? Фенех знают, что стоит за церемонностью ремту. А этот царь-пришелец знает? Или даже не поймёт, что его так отхлестали?

-- Желаю и тебе всего того же, достойнейший, -- ответил Ипи.

Он секунду раздумывал, остановить колесницу перед царём и разговаривать на подобающем для такого случая удалении или...

Ранефер легонько стегнул лошадей, велев им пройти слева от Александра, сблизившись с ним на расстояние вытянутой руки. Македонянин отреагировал спокойно, перекинул ногу через конскую спину и уселся боком. Вальяжно. Ранефер расслабленно присел на бортик колесницы и скрестил руки на груди.

-- Я думал, приедет сам Менхеперра, -- сказал царь.

-- По нашим обычаям Величайший не ведёт переговоров, это дело Верховного Хранителя. Если ты оскорблён, то мне наплевать, -- спокойно сказал Ипи.

-- Да нет, -- невозмутимо ответил Александр, -- так даже лучше. Тутмос плохо говорит по-нашему. Боюсь, кончилось бы, как на Пустоши.

-- Да, он не слишком преуспел в изучении вашей речи, -- согласился Ипи, -- а ты?

-- Я беру уроки хеттского, -- парировал царь.

-- Кому чего важнее, -- беззаботно хмыкнул Ипи, но меж бровями его на мгновение проявилась глубокая складка.

-- Именно так.

Некоторое время они молчали, изучающе разглядывая друг друга.

-- Собрался на войну? -- прищурился Александр.

Сам он доспехов не надел, и обликом не отличался от любого из гетайров вне поля боя: тёмно-красная фракийская рубаха, жёлтый фессалийский плащ и серый войлочный берет на голове. Никаких колец, браслетов и цепей. Простая кожаная перевязь с мечом.

-- Только глупец пойдёт уговаривать гиену питаться травой, не взяв с собой оружия, -- сказал Ипи.

Александр некоторое время молчал.

-- Мне интересно, каким образом сей вооружённый радетель о нравах гиен, собирается увещевать их отказаться от мяса в пользу травы?

-- О, на свете иногда происходят удивительные вещи, -- усмехнулся ипи, -- гиены коварны и кровожадны, но вместе с тем весьма осторожны. Я слышал, что некоторые из них не лишены разума, к нему и собирался воззвать.

-- И что бы ты сказал, встретив такую разумную гиену?

-- Указал бы на печальный пример её безмерно нахальных собратьев, которые попытались заглотить больше, чем способны переварить.

На скулах Александра играли желваки. Ранефер видел, что царь сохраняет невозмутимость с большим трудом. Верховный Хранитель понимал, что, ведя такие речи, балансирует на острие ножа, но твёрдо решил выявить предел допустимой жёсткости в отношениях с этим человеком.

-- Довольно комедии. Чего ты хочешь? -- процедил Александр.

-- Справедливости.

-- Зевс свидетель, я хочу того же! Вот только что ты понимаешь под справедливостью?

-- Виновник бойни должен понести наказание.

-- И кто же он? -- скривил губы в усмешке Александр.

-- Филота, -- спокойно сказал Ранефер.

-- Филота... -- протянул Александр и вдруг рассмеялся, -- а ведь ты не ищешь справедливости, Ранефер!

-- Почему ты так решил? -- спросил Ипи.

-- Ты мог бы казнить виновника, которого сам и назначил.

-- Никого я не назначал. Нефер-Неферу свидетельница, у меня достаточно доказательств. Если нет у тебя веры словам Неарха и уцелевших моряков...

-- Да плевал я на твои доказательства! Не интересны они мне. Да и тебе тоже. Хватит играть в судью, Ранефер, ты же торговаться приехал? А?

Ипи поджал губы.

-- Торговаться! -- повторил Александр.

Гнедой затанцевал. Александр перекинул ногу обратно и поднял его на дыбы. Конь скакнул в сторону, но всадник удержал его порыв, успокоил.