Верховный Хранитель согласился, найдя его доводы разумными, и больше к сему не возвращался. Хотя и считал, что одно не помешает другому, а только дополнит. Мечом, кстати, глава всех трёх отрядов "Тути", "Сешат" и "Шаи", "мудрецов" то есть, как звали их другие Хранители, владел не хуже Ранефера. Любыми видами, использовавшимися в Та-Кем. И "ляжкой"-хопешем и длинным треугольным селкитом. А в мастерстве двуручного боя со "стрелковым" щитом на предплечье и парой мечей превосходил Ипи, и часто тренировал Верховного Хранителя.

-- Рад приветить тебя, достойнейший Ра... -- начал было один из встречающих чиновников, но Ипи, предвидя длинное славословие, лишь отмахнулся, вскочил на площадку колесницы к начальнику "мудрецов". Тот правил сам, без возницы.

-- Давай в Дом Маат.

С "первым мудрецом" Ипи общался по-простому, без цветистых фраз и прочих изысков, но прочие присутствующие чиновники не смели отступить от церемониала. В спину Ранеферу неслась многоэтажная титулатура:

-- ...главный управляющий Шепами Царственного, Соправителя Величайшего, Потомка...

-- Надо же, ни одного титула не упустил, -- хмыкнул Маатеманх.

-- Да уж... -- усмехнулся Ипи.

Старший из чиновников-счетоводов, наместник и помощник Ранефера, исполненным торжественности голосом принялся перечислять "неисчислимые сокровища", привезённые из Та-Нетер. При этом достижения Верховного Хранителя были преувеличены, по меньшей мере вдвое.

Ипи вздохнул.

-- Вот ведь плут. Врёт и не краснеет. И ворует, не страшась ни Нетеру, ни меня. Зато мёдом обливает. Кстати, первым делом -- в ванну.

-- Понимаю, после того, как этот мешок с жиром облизал достойнейшего, мне самому бы захотелось с час посидеть в ванне, -- усмехнулся Маатеманх.

-- Великий Атум-Ра, противно, конечно, но я действительно, чувствую себя пропитавшимся морской солью, и очень хочу принять нормальную ванну, -- Ипи улыбнулся, -- хотя, до того изыму все записи Мерит, соберу отчёты от тебя, Усермина, Анхнасира, Анхнофрет и Тутии. Сразу же подходи со свитками, которые сочтёшь самыми важными.

Ипи регулярно отправлял сов с донесениями, но ответов, разумеется, не получал, ведь для этого совы должны были знать дорогу в Пер-Анпу. Подобное сообщение с колонией будет налажено не быстро. Тем не менее Ранефер знал, что Мерит сейчас в Бехдете нет. Вместе с Величайшим она уже несколько дней, как отбыла на Алаши, дабы присутствовать на празднествах в честь Амена-Ра, эллинского Аполлона, устроенных Александром. Все было обговорено заранее, Ипи надеялся успеть застать её в городе, но буря задержала флот.

-- Я вот думаю, -- Хранитель сменил тему, -- ты до сих пор не выпотрошил этого жирного гусака, который сейчас орёт на пристани, дабы потом спокойно прижать его к стенке доказательствами многочисленных провинностей? Прохвост бесстыдно грабил не только тебя, шепсера Шедита. Есть доказательства, что он несколько раз зачерпнул свою нечестивую горсть в городскую казну Бехдета и воровал золото Величайшего, которое тот выделял на флот.

-- Я знаю, -- Ипи хмыкнул, -- но вспомни Йаххурима.

-- Дом Маат никогда не режет овец и кур, если они дают шерсть из золота и несутся серебряными яйцами? -- "первый мудрец" улыбнулся, -- я знаю это. Но здесь должна быть причина посерьёзней. Что-то мне подсказывает -- ты не просто заставишь его вернуть украденное до последнего шати. Хочешь сделать мерзавца -- "своим мерзавцем"? А не боишься, что злые языки, которых со смертью Хатшепсут не очень-то поубавилось, и тебя тоже обвинят в нечестивом занятии ростовщичеством?

-- Чего тебе вдруг приспичило произнести рен Самозванки? -- поморщился Ипи, -- у меня для неё есть только одно имя. Точнее, много больше, но их не назовёшь в обществе достойных.

-- Ты сидишь высоко, Ипи, власть Скипетра Ириса внушает не меньше почтения, чем Двойная Корона, -- сказал Маатеманх, -- я стою пониже. Но именно это позволяет мне видеть, что происходит под ногами Менхеперра, пока тот величественно смотрит вдаль, размышляя о будущем Та-Кем. Народ вспоминает Самозванку далеко не худым словом.

-- Кто? Не воины же? Это даже не смешно. Не ремесленники, жрецы, шепсеры, чиновники, -- Ипи пожал плечами, -- в отличие от Самозванки последним я воровать не даю, но всё равно доход их выше, и, насколько я знаю из докладов Хранителей, не жалуются. Как и мадаи[48], кстати, которые при Самозванке все время находили причины для недовольства. Крестьяне? Прежде они не знали, что делать с младшими сыновьями, коих по три-пять, никак не могут научить жён покупать простейшие средства, да считать дни. А ныне, за каждого сына, отданного в Пер-Анх, ученики ремесленников или воинство, приказано платить по дебену. Закупочные цены Менхеперра поднял едва не вдвое... Последние из простолюдинов стали втрое богаче и землю не дробят... Кто же тогда?

-- Именно крестьяне, достойнейший. Они не задумываются о том, сколько золота в год имели вчера, восемь-девять разливов назад при той, чьё рен проклято.

Маатеманх на этот раз пощадил чувства Ипи, и пролил немного меда на старые раны. Он-то знал, что Ипи и Мерит-Ра Самозванка принесла зла многократно больше, чем даже Величайшему, которого никак бы не сумела лишить Двойной Короны, хотя и отодвинула от реальной власти. И унизила, объявив "соправителем Величайшей Мааткара". Но то, что пережили её волей Ипи с Мерит...

"Первый мудрец" продолжил:

-- Крестьяне, не обращая внимания на рост своего благополучия, смотрят на семьи выслужившихся воинов, своих нынешних соседей. На то, как те взяли ссуду, купили землю, наняли батраков, пригласили людей, знающих, как лучше прорыть и укрепить каналы, храмовых служек. Купили мощные водоподъёмные машины, тягловый и мясной скот. Наняли охотников и охрану. И, быстро вернув золото, теперь достигают благосостояния большего, чем целая община. А там, где зависть, там изгнанные из храмов жрецы Итана, обвинённые в святотатстве. Менхеперра, да и ты, верно сделали, что не стали запрещать оным служить в своих храмах, иначе обратили бы их в мучеников. Но и без того, крестьяне считают, что ты хочешь раздавить древние общины, или принудить их выращивать пальмы и виноград, когда они привыкли к своему ячменю. Вспоминают "старые добрые времена Хат-Шепсут", а изгнанные за преступления "бритоголовые" все успешней проповедуют среди них и среди хабиру...

Ипи помрачнел. В глазах его понемногу стал разгораться синий огонь.

-- Мне нужны отборные луки, брони, мечи, ладьи и многое иное. И мне надобно, чтобы растили хлеб те, кто умеют давать хорошие урожаи и защищать их от кочевников. Да, надо мною глумились ещё псы Самозванки, называя "верховным торговцем, менялой и ростовщиком трона". И все знали, что я не гнушался брать мзду. Царственную сестру звали "торговкой должностями и ядами". Только вот, даже нам с Мерит-Ра, наследникам самого крупного состояния в Священной Земле, без оного не потянуть содержание Дома Маат, Флота Великой Зелени и Воинства Та-Кем, на которые Самозванка давала столько золота, что это иначе не назвать, нежели оскорбительной подачкой. Не удивительно, что я умножаю благосостояние Древней Крови, да и Дома Маат и даже трачусь на флот. А недовольство крестьян? "Если возропщет знать, или восстанет чернь, им надлежит познать тяжесть моих мечей!"[49] Воистину, Величайший Сенусерт был прав!

-- Остынь, достойнейший, -- Маатеманх улыбнулся, -- ты не понял главного, Ипи. Безумец, о котором пророчествовала Мерит-Ра, может быть теперь и не придёт, слишком многое изменилось, но... Вы с Менхеперра проваливаетесь в ту же яму. Если кто-то захочет сокрушить Та-Кем изнутри, ему и думать-то особо не надо. Достаточно возвысить мелких чиновников из черни, недовольных и верных Итану крестьян. И окажется, что мечи высокородные воинов не так уж и тяжелы.

Ипи вздохнул.