Казалось, он направляется глубоко в горы, вдоль берега большого горного ручья, который отделял замок и город Танталлон. Селана подождала две минуты, затем полетела за ним, надеясь сохранять достаточную дистанцию для того, чтобы быть вне любых заклинаний обнаружения, которые маг мог бы бросить.

Так близко! Она держала браслет в зубах! Ее сердце заболело при этом воспоминании. Морская эльфийка ощутила приступ чувства вины за то, что оставляет Флинта и Таниса в тюрьме. Заботливый гном ей казался самым добрым существом из всех, кого она встретила на земле, несмотря на его частую раздражительность. Она подозревала, что большая часть этой раздражительности была ненастоящей, а взрывы бешенства были вызваны искренним желанием покрыть причиненный ущерб и вернуть ей браслет. Ей было жаль бросать его судьбе.

Полуэльф же был существом другого сорта… Она никогда прежде не встречала таких, как он. Огонь и лед. Неистовый. Нетерпеливый. Интригующий… Великое пламя его души горело в его суженных глазах. Он был молодым человеком, которого бросало в крайности между хорошими и плохими порывами. По причинам, которые она не могла понять, ей казалось, что она пробуждает в нем как раз худшую сторону характера и это печалило ее.

Она знала, что ее настоящим долгом была ответственность перед братом и королевством и если бы она немедленно не последовала за Балькомбом, прежде чем действие зелья окончилось, злой маг исчез бы и то, за что все они боролись, было бы потеряно навсегда.

Если кендеру будет сопутствовать удача, ему удастся спасти своих друзей. В любом случае он казался типом, который приземляется на обе ноги независимо от обстоятельств. Кендер был находчив и неустрашим, хотя в последнем имелась доля… безответственности, хотя она и не считала это определение слишком удачным. Его легко можно было отвлечь от цели. Однако, она надеялась, что он сможет помочь своим друзьям и чувствовала, что сама могла бы сделать для них немного больше, чем просто надеяться.

Надежда была сейчас основой ее стратегии. Она могла только надеяться, что действие ее зелья продлится достаточно долго, чтобы она смогла проследить за Балькомбом. Она могла только надеяться, что когда действие зелья начнет прекращаться, она почувствует это и успеет приземлиться на землю и не разбиться. Она могла только надеяться, что Балькомб не знает, что за ним следят. И, в конце концов, она могла только надеяться, что когда она найдет Балькомба в его логове, она сможет забрать браслет и спастись.

Продолжая полет, они следовали все еще над той же самой долиной. И не слишком отдалялись от главного русла ручья, который пробегал по Танталлону.

Если я по какой-либо причине потеряю его, я продолжу поиски по этому ручью, решила Селана. Кажется, он что-то вроде ориентира для Балькомба и, по крайней мере, я не потеряюсь сама.

Она могла видеть, что горы вокруг становились все выше и выше. Селана никогда прежде не видела таких гор. В ее родном королевстве любой легко мог плавать над подводными горами, но они в основном были необитаемы и их вершины с хребтами были гладкими от неустанного движения воды. Здесь же горы были круты, иззубрены и кишели жизнью. Однако, именно горы больше всего увиденного со дня выхода из моря напомнили ей о доме.

Замок Танталлон был примерно в тридцати минутах полета позади нее, когда Селана почувствовала себя странно потяжелевшей, а острота ее зрения притупилась. Зелье! Она мгновенно поняла, что его действие заканчивается. Неспособная остановить вызванное страхом биение пульса в ушах, морская эльфийка быстро опустила голову, развернула крылья и стала быстро снижаться прямо на мшистую землю.

Ей это почти удалось.

Пролетев мимо верхних ветвей елей и распускающихся осин, над травянистой речной долиной около берегов ручья воробей превратился в охваченную паникой морскую эльфийку. Она летела с высоты почти трех метров, с трепещущим позади нее плащом цвета индиго и врезалась в большие колючие заросли.

С криками боли Селана поднялась из кустарника, но ее одежда зацепилась за острые колючки. Со слезами, текущими из глаз, почти что впав в истерику, она отчаянно тянула свою одежду, которая и так была уже вся в лохмотьях после столкновения с сатирами и бегства от теневого монстра через Танталлон. Ей удалось вырвать одежду, только разорвав ее до такой степени, что она уже не могла быть использована. Молотя и дергая раскромсанную ткань, она вскричала от расстройства и истощения, вызванного дорогой почти без сна и еды. Она оторвала маленький обрывок плаща, который остался вокруг ее шеи и со злостью бросила его в кустарник, стараясь притушить свой гнев.

Ее серебристо-бледные волосы запутались и висели безвольными прядями вокруг ее потного, грязного, поцарапанного лица. Одетая теперь только в тонкую тунику серовато-коричневого цвета, едва достающую до коленей, принцесса эльфов Даргонести упала на колени и зарыдала.

— Что мне делать теперь? — завопила она в небо. Балькомб уже давно скрылся с поля зрения и у нее было только одно ненадежное предположение куда он направился: в убежище вверх по течению, хотя оно могло находиться в нескольких километрах отсюда. Свернувшись в клубок, она обхватила голову поцарапанными руками. Селана кричала, пока у нее не закончились слезы и пока ее не охватило жутковатое спокойствие.

У нее не было припасов, приюта или магических заклинаний, которыми она могла бы воспользоваться. Утомленная до крайности, она должна была бы поспать, чтобы восстановить магические силы. Если она все еще надеется догнать Балькомба прежде чем будет слишком поздно и забрать браслет или спасти Ростревора, то она должна будет идти пешком. Она с трудом могла себе это представить. Раздосадованная, Селана схватила горсть гальки и швырнула ее в ручей в огромном расстройстве.

Молодая эльфийка почувствовала себя потерянной, далекой от своего народа, дальше всего, что было ей знакомо в глубинах моря.

Селана слизнула соленую слезинку на губах и с сожалением улыбнулась, вспомнив деньки, потраченные на забавы и шалости в море с семьей, особенно со своим старшим братом. Семунель любил дразнить ее. Как только она приближалась к нему во время игры в догонялки, он обычно превращался в дельфина, естественную форму всех Даргонести, но используемую ими обычно во время бегства от хищников. Он всегда плавал быстрее, чем она, прячась в коралловых рифах и остатках кораблекрушений, которые замусорили морское дно. Он был всегда на корпус впереди, уклоняясь от нее.

Когда она была еще очень юна, она кричала и жаловалась на него их отцу, Беседующему-с-Лунами, который отчитывал Семунеля.

— Все члены королевского дома Даргонести должны быть выше того, чтобы поднимать кого-либо на смех или наносить поражение, даже друг другу, — серьезно говорил он.

Позже Семунель пихал ее, когда отец не смотрел.

— Ты — испорченная принцесса, моя маленькая сестричка. Когда-нибудь отца не будет рядом, чтобы сражаться за тебя, — подстрекал он ее. И тогда, когда она думала, что сойдет с ума от бешенства, он усмехался и сжимал ее в крепких объятиях. — Но рядом с тобой всегда буду я, Селана.

Уголки рта Селаны приподнялись в сладостно-горькой улыбке.

— Возможно, Семунель был прав, что я просто малышка, упрямая и привыкшая добиваться всего, чего пожелает, — размышляя, пробормотала она. — Жаль, что его сейчас нет рядом.

Она показала ему формулу, которую нашла для браслета. Когда она рассказала ему о своих намерениях, он почти что приказал, чтобы она бросила свои планы.

— Избегай обитателей земли, от них одни проблемы, — сказал он, в буквальном смысле грозя ей пальцем. — Мы решим эту проблему без их вмешательства.

Конечно ужаленная его покровительственным тоном, она внутренне отвергла его возражения и сбежала ночью, чтобы претворить свой план в жизнь. Она очень не хотела признавать того, что он был прав относительно обитателей земли.

Со вздохом Селана осторожно подошла к краю ручья и села там со скрещенными ногами, рассматривая свое отражение в спокойной мелкой заводи, образованной упавшим бревном.