Сэм, не находя себе места, принялась переключать каналы. Интересно, продержится ли весенняя погода хотя бы следующие пять дней? Она предпочитала совершать кражи в дождливую погоду, но не когда работала с незнакомыми людьми, да еще зная, что ее, возможно, ждет подстава, если не от сообщников, значит, от Интерпола. В дверях гостиной появился Уайлдер.
– Вилсо готовит спагетти, как вы просили, мисс Сэм. Подать, вам диетическую колу со льдом?
Во всех домах Рика хранились огромные запасы ее любимого напитка, причем несколько бутылок обязательно стояло в холодильнике.
– Спасибо, Уайлдер. Было бы совсем неплохо.
– Рад услужить, мисс.
После ухода дворецкого что-то на телеэкране привлекло ее внимание. Всмотревшись, она увидела некоронованного короля экрана, душку репортера Билла Немоски, ведущего репортаж с места, событий.
– …третий взлом за неделю и второй – за последние двадцать четыре часа. Полиция от души, надеется, что это не начало серийных грабежей местных домов.
Саманта тяжело опустилась на диван.
– …Третий взлом за эту неделю случился между десятью утра и полуднем, когда экономка мистера Лока ушла в магазин за продуктами.
Сэм передернулась, как от озноба, при виде городского дома Бойдена Лока, не слишком отличавшегося от дома Рика и расположенного на очень тихой улочке. То есть она была тихой до сегодняшнего дня. Сегодня же покой нарушали вспышки полицейских мигалок и толпы любопытных соседей. Никто из них не присутствовал на вчерашней вечеринке.
– Пропала картина Пикассо, приобретенная Бойденом Локом на прошлогоднем аукционе, стоимостью приблизительно пятнадцать миллионов долларов. У полиции уже имеется несколько версий, но подозреваемый еще не назван. Как вы помните, сожительница Рика Аддисона, Саманта Джеллико, была ненадолго задержана полицией после кражи у Аддисона. Когда я говорил с детективами, они не подтвердили, но и не отрицали, что именно она может оказаться в центре расследования.
– Черт, черт, черт, – прошипела Сэм. Идиотский двенадцатиэтапный план побега, задуманный Риком и Стоуни, стал казаться не столь уж и глупым. Теперь вместо отдельного грабежа дело Ходжесов стало одним из трех, и она лично связана с двумя остальными.
Стационарный аппарат зазвонил, и она подскочила едва не на фут. Это не сотовый, значит, звонит не Вайтсрайг, и поэтому необходимо срочно успокоиться.
– Алло? – бросила она в трубку.
– Я смотрю нью-йоркские новости по сотовому телевидению, – донесся тягучий голос Тома Доннера, – и что же вижу? Серийные грабежи, с главной героиней Самантой Джеллико!
– Да неужели это йелец?! – воскликнула она, жалея, что под рукой нет полицейского свистка, чтобы дунуть прямо ему в ухо. – Главный сплетник Америки и благородный бойскаут! По-моему, тебе давно следовало спать после молочка с печеньем!
– Язви, язви, пока еще можешь, тюремная птичка! Где Рик?
– Как, ты намекаешь, что он не ужинает с Мацуо Хосидо? Неужели продажа отеля далеко не так важна для его бизнеса?
– Еще как важна! Просто у меня все вылетело из головы, когда увидел, что ты вернулась на прежнюю кривую дорожку. Впрочем, этого следовало ожидать, не так ли?
У входной двери затрещал звонок. Уайлдер пошел открывать. Послышался знакомый стейтен-айлендский выговор детектива Горстайна. Во рту у нее мигом пересохло.
– Брось, Джеллико, взломщица должна по крайней мере…
– Доннер, – жестко перебила она, – копы на крыльце. Я оставлю трубку на столе. Если дела пойдут худо, звони Филу Риптону. В самом крайнем случае вызывай Рика.
– Держись, Джеллико, – донесся его деловитый голос.
Сэм схватила бархатный мешочек и сунула под одну из подушек дивана как раз в тот момент, когда в комнату вошел Горстайн. За ним следовал неодобрительно хмурившийся Уайлдер. Саманта набрала в грудь воздуха, небрежно отбросила трубку и встала.
Учитывая, в какой переплет она попала, больше не даст заковать себя в наручники!
– Детектив! – весело приветствовала она. – А я думала, вы привезли с собой своего верного друга, мистера Ордер-на-обыск.
– Я попросил подождать, пока узнаю, готовы ли вы его принять, мисс Сэм.
– Ничего, Уайлдер, все в порядке.
– Формально говоря, это все еще сцена преступления, – сообщил Горстайн, сунув зубочистку между зубами и сжимая в другой руке небольшой бумажный пакетик.
– Неужели мне нужен ордер, чтобы потолковать с вами?
– Полагаю, это зависит от того, на какие темы вы желаете со мной потолковать.
– Дело серьезное, мисс Джей. Сегодня произошла очередная кража со взломом.
– Две, если верить новостям. Bay! Представляю, сколько у вас работы! Выше крыши! – лениво протянула она, готовая поклясться, что слышит голос Доннера, оравшего во всю мочь, требовавшего, чтобы она заткнулась и не раздражала детектива. Но она хорошо знала людей, подобных Горстайну: настоящие акулы. Те плывут на запах крови, эти вынюхивают малейшие признаки слабости. Не дождутся:
– Я бы предпочитал служить в парковом хозяйстве, – саркастически заметил он.
– Уверена, Рик может вам это устроить. Итак, вам что-то нужно или просто ходите от двери до двери и угрожаете мирным жителям?
– Может, скажете, где были сегодня в десять утра?
– Выписывалась из отеля «Манхэттен» вместе с Риком Аддисоном. Впрочем, ищейки, которых вы послали за мной, должны это знать.
– Да. Это весьма любопытно, – кивнул он, даже не потрудившись отрицать, что ведет за ней слежку. – Почему прошлую ночь вы провели в отеле?
– Никак, издеваетесь? – фыркнула она. – Благодаря вам все, кто смотрит по телевизору новости, знает, что мы в Нью-Йорке. И каждый шакал от прессы добивается интервью с Риком Аддисоном. Поэтому мы удрали от них.
– Я слышал, Аддисон покупает «Манхэттен».
– Пока что ведутся переговоры. Хотите скидку на номер?
– Куда вы отправились потом, когда выписались из отеля? – не унимался он, не обращая внимания на ее колкости.
Ничего не скажешь, хорош. Каждая частичка ее души восставала против откровенности с копом, пусть даже ради ее же блага. Но раз уж она очутилась в этом дерьме, лучше, чтобы Горстайн уверился в ее невиновности.
– Приехала сюда. Кажется, подхватила где-то простуду, – пожаловалась она, закашлявшись для пущего эффекта.
– Имеются свидетели?
– Только ваши ищейки, миллиардер и прислуга. – Сэм тяжело вздохнула. – Как уже было сказано раньше, Горстайн, это мой отец был вором. Не я.
– Предположим, ваше алиби подтвердится, но тем не менее я должен задать вам один вопрос.
Она всмотрелась в циферблат часов.
– Только побыстрее. Сейчас начнется моя любимая передача.
– Вы гласные покупаете или крадете? Уж больно выговор странный. – Оттолкнувшись от косяка, Горстайн шагнул в комнату.
Саманта отступила на шаг, стараясь не смотреть в сторону спрятанных бриллиантов. Черт! Тысяч на четыреста похищенных драгоценностей лежат в пяти футах от копа, ведущего расследование о крупномасштабных кражах со взломом.
– Я не разрешала вам входить. Немедленно остановитесь, Горстайн.
Он послушно замер.
– Вот, – буркнул он, кладя бумажный пакет на подлокотник дивана и поспешно ретируясь.
– Бы в самом деле воображаете, что я возьму в руки пакет, не зная, что в нем лежит? Неужели вы такого низкого мнения обо мне?
– Иисусе, – пробормотал, он, снова подходя ближе, и с преувеличенной осторожностью, поднял пакет, сунул туда руку и вытащил банку диетической колы. Сунул пустой пакет в карман и снова поставил банку на подлокотник.
– Ваша содовая.
– Вижу.
– В участке вам никто не дал напиться, поэтому я и принес вам колу. Так сказать, трубка мира.
Саманта не выдержала и фыркнула:
– Вы надели на меня наручники, сняли отпечатки пальцев и засунули в клетушку с решетками на окнах.
– Отсюда и трубка мира.
– Но почему?! – спросила она, гадая, плачет или смеется Доннер, слушая разговор из своего идеального дома в Палм-Бич, где жила его дружная идеальная семья, ни один член которой никогда не оказывался в наручниках.
