В недрах ГАБ, конечно, переполошились, узнав, что на Бартеле 2–4 хозяйничают клоны. Уж очень соблазнительным куском могли стать секреты уничтоженного периметра. Вдруг что-то уцелело под молотом термобарических БЧ, вдруг что-то ускользнуло от внимания чистильщиков?

Во-вторых, система Бартель Два располагалась уж очень неудачно. Или удачно?

От нее до Фиваиды — один X-переход для любого звездолета первого ранга. А Фиваида — это внутренняя территория ОН. Это даже не Синапский пояс, который, как ни крути, пограничье.

Фиваида — место, как говорят, двояковыпуклое. Система парной звезды — коричневый карлик Аида и оранжевая Феба.

С одной стороны, система критически нестабильна, так как красотка Феба может упасть на карлицу Аиду, последует термоядерный взрыв баснословной мощности и тогда всем незащищенным объектам вокруг — кранты. С другой стороны, коричневый карлик (всего семьдесят пять масс Юпитера) поставляет чистый тритий из верхних слоев атмосферы. А четыре газовых гиганта вокруг — массу разнообразного благородного газа.

Всё это богатство высасывают аэростатические платформы. На единственной твердой планете, Иокасте, продолжительность суток точно равна местному году. Иными словами, одна ее сторона всегда обращена к Фебе и там всегда день, а на другой стороне — всегда ночь. Вот на этой ее вечной ночной стороне прячется подземная база ВКС РД, защищенная от возможного термоядерного поджига Аиды всей толщей представительного астрообъекта. Иокаста — удобный перевалочный пункт между Восемьсот Первым парсеком и Тремезианским поясом.

Именно этот факт растревожил военных. Их явная тревога очень удачно совпала с тайной тревогой чекистов. Тем более что на Бартеле 2–4 было куда как удобно накапливать силы для переброски на секретную оперативную базу «Цитадель» перед генеральным наступлением.

Вот он: Бартель Два.

Если условно развернуться спиной к Земле, он лежит на одной линии с Восемьсот Первым парсеком, по правую руку. По левую — Тремезианский пояс. А прямо — выбирай на любой вкус: Зерван — центральная система Конкордии, или Вахрам, где вокруг газового гиганта Бирб кружится люксогеноносная Паркида — основа экономической и стратегической мощи врага.

А четвертая планета Бартеля Два имеет кислородную атмосферу. Очень удачная база для атаки в обе стороны.

Говорят, что, узнав о десанте на Бартель 2–4, председатель Совета Обороны Растов хлопнул по столу так, что подпрыгнул планшет, и потребовал сеанс с главкомом.

— Товарищ Пантелеев! Вы уже знаете, что система Бартель Два захвачена клонами?

— Так точно, знаю, — последовал ответ.

— Не думаю, товарищ Пантелеев, что после виктории на Восемьсот Первом парсеке нам нужно фиаско на Фиваиде. Даже террористического налета на сопредельную Бартелю систему я не потерплю, не говоря уже о захвате! Вам известно стратегическое значение Фиваиды как перевалочной базы и ценнейшего источника сырья, в частности, трития.

— Я принимаю меры, — пообещал Пантелеев. — Штаб уже ознакомился с данными разведки и активировал план «Крюк» для парирования фланговой угрозы. К планете Иокаста для прикрытия высланы линкор «Пересвет» и фрегат «Огневой». Они же будут оперативным резервом эскадры, которая разворачивается в соответствии с планом «Крюк».

— Действуйте.

— Слушаюсь, товарищ Растов.

— Но с оглядкой. В генеральном сражении мы потеряли слишком многих.

— При всем уважении, товарищ Председатель, флотом командую я, — отрезал Пантелеев.

Вот такая история.

Не ведаю, каков в ней удельный вес правды и вымысла. Этот диалог столько раз обмусолен в художественной литературе и художественном же синема, что теперь уже не разобрать.

Однако операция «Крюк» — факт исторический.

Первого апреля к Бартелю направились ККО — корабли контроля космической обстановки — «Вещий Олег», «Такеда Синген» и «Винкельрид», оснащенные армадой беспилотных разведчиков.

Четвертого апреля по их целеуказанию выслали «адекватный наряд сил»: тяжелый авианосец «Жоффр», десантные авианосцы «Швабия» и «Бавария». Эскорт: линкор «Лотарингия» и авианесущий рейдер «Кельн», которому наспех залатали носовую оконечность, сильно поврежденную в результате тесного знакомства с многоцелевой ракетой линкора «Видевдат». Плюс четыре фрегата и пять тральщиков, куда же без них!

Сводная эскадра Европейской Директории готовилась нанести левый крюк в скулу конкордианских ашвантов.

Апрель, 2622 г.

Планета Бартель 2–4, система Бартель Два

— Господин контр-адмирал, с «Вещего Олега» докладывают: вскрыто минное заграждение на орбите. До полусотни дрейфующих мин и до двух десятков торпед в спящем режиме. Еще одна минная постановка — на орбите первого спутника. До полусотни мин.

— Высылайте тральщики, Рихард. Все к планете. Спутник — потом, дистанция для мин великовата. Но потом — обязательно! Не хочется получить мину в дюзы!

— Слушаюсь, господин контр-адмирал.

Глава сводной эскадры контр-адмирал Дитрих Клеве поднял свой командирский вымпел на «Лотарингии». Капитан первого ранга (или, как говорят немцы, капитан цур вельтраум) Рихард фон Лауниц вынужденно потеснился на своем ГКП, смирившись с тем, что он временно не является первым заместителем Господа Бога. Только вторым.

Флотоводец водил флот посредством специальной «адмиральской» консоли в центральном отсеке, которая располагалась по левую руку от «капитанского органа» — возвышения с многофункциональным пультом, который позволял опрашивать все без исключения системы дредноута.

Кроме того, с возвышения был виден весь ГКП, что для командира очень важно.

Субординация, правда, страдала — капитан общался с адмиралом сверху вниз, ибо тот помещался на одном уровне с пилотами, штурманами, связистами и так далее. Но в Еврофлоте на подобные мелочи не обращали внимания.

— Что с эскадрой клонов? Нас уже засекли? — Герр Клеве заворочался в своем ложементе, обратив на капитана забрало — все были облачены в легкие скафандры «Саламандра» на случай разгерметизации.

— Не могу знать. — Шлем фон Лауница отрицательно качнулся. — Но сейчас точно обнаружат — тральщики выдвигаются.

Линкор и авианосец шли в строю фронта, схваченные «коробочкой» из четырех фрегатов.

На удалении двести рейдер «Кельн» резал вакуум уродливыми латками на носу. Этот «танцующий утюг» мыслился подвижным резервом и не нуждался в сопровождении благодаря своим выдающимся маневренным качествам.

Далеко позади в режиме полного радиомолчания двигалась пара десантных авианосцев, которые несли бригаду штурмовой пехоты, бронеполк и роту осназа.

Всю картину простреливали зоркие станции обнаружения и контроля с разведывательных звездолетов. А вперед, к планете, устремились эскадренные тральщики, раскрывшие свои громоздкие панели КОМ — комплексов обнаружения мин.

Четвертая планета надвигалась навстречу, исполняя свой вечный вальс вокруг светила — желтого карлика. Местная звезда была не столь благосклонна к планете, как Солнце к Земле, но и не столь невнимательна, как Солнце к Марсу.

Сама же планета, бледно-голубой шар в полтора земных радиуса, успела захватить в эпоху юности целых восемь лун. За второй луной таилась эскадра Еврофлота, а за первой — Конкордии.

Отряд тральщиков приступил к работе.

На удалении двести тысяч от «четверки» по геосинхрону полз минный рой. Темные и смертоносные подарки были в состоянии испортить любой праздник воинской доблести подлыми уколами исподтишка. Их требовалось вычистить — и тральщики занялись своими прямыми обязанностями.

Экипаж каждого кораблика отвалил в сторону на модуле дистанционного управления, а к минам же ушла шестерка космических беспилотников, БПКА. Да, очень больших — но все-таки беспилотников.

Первая пара тральщиков растворила исполинские километровые пленочные панели, прошитые излучающими кабелями. Во всех диапазонах приключилось настоящее буйство, шторм демаскировки. Электромагнитные волны, инфракрасное излучение, сигнатуры защитных полей — всё, чтобы свести с ума терпеливые минные парсеры.