возвышались стражники, обычно бородатые, в пестрых, не очень дорогих, но крепках халатах. Они
стояли небрежно, прижав к груди старые, потемневшие винтовки.
Среди заключенных были влиятельные особы. От них тянулись нити в независимые племена, к
священнослужителям и торговцам, к тем, кто мог оказать помощь в подготовке крупной авантюры или
обычного убийства.
Цепи и стражники не мешали подбирать проводников и сколачивать новые шайки. Вождю племени
или главарю банды достаточно было кивнуть головой, сказать два-три слова, как решался самый
сложный вопрос. И в чьих-то руках оказывались десятки, а то и сотни людей. Иногда надо было
заполучить только одного ловкого храбреца, который, минуя все пограничные заставы, мог бы двинуться
в любую соседнюю страну.
Подкупленные стражники с безразличным видом наблюдали за базарной сутолокой, изредка
поворачивая голову на звон цепей. Кто-то из мелких заключенных тянул руку к прохожим. Степенные,
состоятельные, за кем и надлежало строго следить, сидели спокойно. Они наслаждались хорошей едой
и короткой беседой со своими родными, близкими.
Шамсутдин не мог привыкнуть к этой обстановке. Он старался не смотреть на потемневшие, худые
руки Махмуд-бека. Кажется, если Махмуд-бек сожмет покрепче пальцы, то протащит их через наручники.
Но в тюрьме умеют подбирать цепи. Наручники у этих цепей слегка сплющены, а разогнуть металл ни
у одного из заключенных не хватит сил.
Шамсутдин притронулся пальцами к металлу и покачал головой.
Махмуд-бек улыбнулся:
- Крепкие, мой друг. Очень крепкие. Износу им нет.
- Ничего... - ободряюще сказал Шамсутдин. - Всему бывает конец. - Но сам отвернулся, чтобы не
выдать волнения. Сытые, довольные стражники, соблюдая договоренность, уже спрятав деньги, не
видят, не замечают Шамсутдина.
- Надо ехать к Аскарали... - сказал Махмуд-бек.
Шамсутдин продолжал рассматривать базар, стражников. Начался серьезный разговор. Шамсутдин не
должен пропустить ни одного слова.
- Ишан Халифа получил оружие. Он встречается с немцами. - Махмуд-бек назвал поселок. - Там в
доме есть слуга. Он родственник главаря банды. - Махмуд-бек кивнул на одного из заключенных. -
Запомни имена.
Шамсутдин развернул узелок перед Махмуд-беком, подвинул мясо, лепешку:
- Ешьте, господин.
Махмуд-бек отломил кусочек лепешки.
Махмуд-бек не представлял, что в тюремную камеру, к людям, закованным в цепи, будут поступать из
всех уголков страны и даже из соседних стран такие обширные сведения.
Одни заключенные хвастались своим влиянием и делами, силой своего племени или банды. Другие -
проклинали тех, кому недавно служили, из-за кого попали в тюрьму.
Долго молчал низкорослый, с гнилыми зубами заключенный. Он ложился лицом к стене, по-
мальчишески подогнув ноги, и замирал. Он мог так лежать часами. Но однажды при упоминании имени
Ишана Халифы он вздрогнул и даже на миг приподнялся. Это движение заметил Махмуд-бек. Заметил
злые, прищуренные глаза.
Расположить к себе этого бандита было нелегко. Тот не доверял людям. Сжавшись, он зло косился на
Махмуд-бека, отворачивался в сторону: редко кто переносил запах гнилых зубов.
Махмуд-бек несколько раз отдавал ему лук, советовал, как лечить зубы и десны. Однажды в
разговоре бандит стал яростно проклинать Ишана Халифу. Дважды из чужой страны он перевозил ему
оружие. На третий раз попался... А «святой отец» ничего не делает, чтобы спасти его. Даже ни разу не
прислал хорошей, вкусной еды.
Бандит слишком много знал о жизни Ишана Халифы, о его врагах и друзьях.
Значит, зашевелился Ишан Халифа - главарь туркменской эмиграции…
Ишан Халифа любил власть. И муфтий Садретдин-хан не смог подчинить его своей воле, сделать
исполнителем своих планов.
Сколько эмигрантов по первому приказу Ишана Халифы могли вскочить на коней? Сотни. Пока об
этом никто не знал, но в маленьких становищах, в эмигрантских поселениях ждали такого приказа. А в
лохмотьях старой одежды, под истертыми паласами, в овечьих загонах лежали аккуратно смазанные
винтовки, сабли, клинки, маузеры.
109
Несколько раз местные власти пытались вести переговоры с Ишаном Халифой. Но он прикидывался
невинным, святым человеком, озабоченным судьбами своих земляков. Ишан Халифа начинал
жаловаться на условия жизни, призывал в свидетели аллаха, который, к сожалению, мало обращает
внимания на верных мусульман.
Участок государственной границы со Страной Советов контролировался Ишаном Халифой. В начале
тридцатых годов его отряды не раз прорывались на советскую территорию.
Ишан Халифа хорошо разбирался в политической обстановке, знал о дружеских взаимоотношениях
восточных стран с Советским Союзом.
Немцы вели войну против Советской страны. Ишан Халифа решил воспользоваться таким удобным
моментом. Именно теперь его всадники могли вскочить на коней.
Махмуд-бек не спеша отламывал кусочки лепешки.
- Слушай... - говорил он. - У туркмена Берды была небольшая шайка. Это трусливый человек, хотя
физически сильный и жестокий. Он - вспыльчив. В такую минуту трусость исчезает. Он может сделать что
угодно, становится опасным. - Махмуд-бек взглянул на шумную толпу, которая двигалась мимо, и
продолжал: - Слушай... Берды как-то нагрубил Ишану Халифе. Тот ничего не прощает. Он решил убрать
Берды. Но убийца не смог справиться с Берды. Этот, самый Халназар явился к Ишану Халифе и
доложил, что его приказ выполнен...
Махмуд-бек заметил Фариду. Женщина стояла за повозкой и ждала своей короткой минуты.
Шамсутдин перехватил взгляд Махмуд-бека.
- Она пришла.
- Вижу... - коротко ответил Махмуд-бек и продолжал: - Берды скрывается в поселке, в двух днях езды
от становища Ишана Халифы. Что он задумал? Никто об этом не знает. Наверное, решил отомстить.
Однако чего-то выжидает. Или боится. Нужно встретиться с Берды. В крайнем случае с Халназаром. Мы
должны знать день и час, когда Ишан Халифа соберет своих сотников. Всех сотников.
- Узнаем, господин... - пообещал Шамсутдин.
- Мы должны узнать, с кем из немцев связан Ишан Халифа.
- Хорошо, господин.
- И еще. Помни, что Берды опасен, что Ишан Халифа ненавидит муфтия Садретдин-хана и его людей.
- Да, господин...
Шамсутдин посмотрел на руки Махмуд-бека. Наручники все-таки держатся на них. Держатся...
- Я пойду, господин.
- Ты все запомнил, Шамсутдин?
- Все, господин.
- Немедленно разыщи Аскарали. Все передай…
Шамсутдин поклонился. Он не успел повернуться, как к рядам заключенных, не замечая встречных,
добежала женщина, придерживая край черного платка и прикрывая лицо, молодое, красивое, хотя уже с
первыми, ранними морщинками.
Шамсутдин ехал в одно из туркменских становищ.
В пустыне по вечерам было уже холодно. Пока ветер лениво ползал у ног, словно набирал силу, потом
все решительнее начинал метаться рядом с путником.
Приземистые домики с загонами для овец, с обязательными шаткими столбиками дыма были видны
издалека. Порывистые ветры проносились мимо поселка, крутили песок, вырывали с корнем
порыжевшие кусты, швыряли их под стены сжавшихся домиков.
Разыскать в таком поселке нужного человека не представляло большой трудности. В первой же
кибитке сообщили, где остановился туркмен.
Шамсутдин повел коня за собой. У входа в дом был вбит единственный колышек. Шамсутдин
осмотрелся - ни деревца, ни изгороди.
Привязав коня за этот колышек, Шамсутдин рукояткой плетки постучал в дверь. Послышалось
ленивое рычание пса. Потом тяжелые шаги...
В таких поселках обычно люди не закрывают дверь. Значит, Берды все-таки боялся непрошеных
гостей. Хозяин, сопя и ругаясь, открыл дверь. Он удивленно посмотрел на Шамсутдина и, не здороваясь,
