- Найду…

- А! Черт! Ты же местный!

- Так точно…

Офицер склонился над столом и стал заполнять бесценный для каждого курсанта квадратик бумаги. Потом он оторвался от своего занятия и посмотрел на часы.

- Итак, одевайся. Увольняешься до завтра, до десяти. Не опаздывай! – Гвозденко протянул мне зеленоватую бумажку. – На. Иди переодевайся. Да, и позови мне Тупика.

- Есть, - я взял чуть ли не дрожащими руками увольнительную и готов был ее там же расцеловать. – Потом зайти?

- Зачем? – не понял он.

- Ну, построение, внешний вид…

- Ты что? Так хочешь покрасоваться передо мной?

- Нет.

- Ну, так и иди сразу на проходную и не вздумай дежурному по училищу попасться, а тем более докладывать ему.

- Понял. Разрешите идти?

- Да иди уж! Тупика позови!

Я, не помня себя от счастья, выскочил в коридор. Что произошло?! Откуда такая невиданная доброта и щедрость? В нашем кубрике я Тупика не нашел и направился в туалет. Олежка был там и курил, сидя на подоконнике в тоненькую щель окна.

- Тебя Гвоздь завет, - известил я его.

- Зачем?

- Не знаю, - я и вправду не знал. Конечно, я догадывался, что Гвозденко и его хочет отпустить, но все-таки не был в этом уверен. – Дай докурю.

Тупик протянул мне половину сигареты и ушел. Я же с наслаждением сделал затяжку. За эти несколько дней, в общем-то довольно короткое время отсутствия роты мы сильно обнаглели и ничего не боялись. Хуже, чем сейчас уже быть ничего не могло. Даже если бы кто-нибудь из офицеров и увидел бы меня за столь преступным занятием, он вряд ли смог бы мне сделать что-то похуже наказания, которое я сносил. Кроме того, я знал, что Гвозденко разговаривает с Тупиком и точно не появиться в туалете. А другим офицерам роты и училища в пустой казарме делать нечего.

Конечно, я был рад представившейся мне возможности вырваться на волю, но почти сразу передо мной встал вопрос куда мне податься. Хотя выбор был легким и секундным. Домой я идти не хотел. Мысль о том, что меня начнут пилить за скверный проступок и в добавок всю ночь совсем меня не радовала. А вот перспектива провести всю ночь с Лерой, - взорвала мой мозг бомбой радости и неуемного полового желания. Так что выбор был не просто легким, его даже и не было.

Звонить девушке я не стал в надежде застать ее дома. Вот будет сюрприз для нее, - думал я. Отчего-то мыслей о том, что Лера может жить с родителями у меня не возникало. То ли я отупел в замкнутом пространстве военного училища, то ли гормоны блокировали мозговую деятельность, но очевидность отчего-то была для меня не очевидна, а соответственно и все мои мечты могли оказаться несостоятельными. Хотя, наверное, только со временем ты начинаешь думать головой, а не органами чувств.

Докурив оставленный окурок, я его ликвидировал за окно и помчался переодеваться. Благо выходная форма – «парадка» сейчас не хранилась в каптерке, а висела под шинелями, скрытая от посторонних глаз могущего внезапно войти комбата. Вскоре появился и Тупик. Он был тоже весел, видимо и его Гвоздь отпустил.

- Ты тоже переодеваешься? – спросил он меня, хотя видел процесс.

- Угу…

- До утра?

- Ага…

- И меня. И всех остальных… - он тоже достал плечики со своей формой. – Думаю, что у Гвоздя какие-то планы на сегодня и он хочет смотаться с роты. А так как мы без его присутствия можем совершить все, что угодно, то ему лучше нас сплавить в увольнение и самому смыться. Все очень просто! Ну, а коль его интересы совпадают с нашим желанием, то Слава Богу!

- Согласен! Ты готов?

- Минуту… Все, пошли!

- Остальных ждать не будем?

- Не! Юрка уже убежал, Фома где-то спит. Идем!

Мы легко миновали аквариум с дежурным по училищу. Того не было на месте, а его помощник смотрел телек, повернувшись к нам совей могучей спиной, перетянутой косым ремнем. Нам с Олегом нужно было в разные стороны, и мы сразу же возле проходной разошлись, он перешел дорогу, а я медленно пошел к самолету – настоящей «сушке», водруженной на пьедестал и напрасно пытающейся вот уже с десяток лет взмыть в серое, свинцовое небо зимнего города.

- Ладно, что стоишь?! Садись! – таксист нетерпеливо нажал на акселератор. Машина взревела и выпустила облако дыма.

Я в секунду оказался на переднем сиденье. Захлопнув за собой дверцу, я почувствовал себя в тепле, безопасности и уюте. «Волга» плавно трогается и аккуратно, чтобы не скользить, катится по улице, лавируя между неубранными сугробами, медленно едущими частниками и пешеходами, стремящимися перебежать проезжую часть в любом, удобном для них, месте.

Через десять минут мы останавливаемся перед знакомым мне неказистым одноэтажным домом, стена которого с низко расположенными окнами переходит в забор и немного покосившимися деревянными воротами.

- Здесь? – спрашивает меня водитель.

- Ага, - я киваю головой, достаю из кармана помятый рубль и протягиваю его таксисту.

- Ладно! Спрячь! Тебе еще пригодится! – улыбается мужчина. – Я знаю, что ты не Рокфеллер.

- Ну, спасибо, тебе! – я возвращаю бумажку обратно в карман и вылезаю из автомобиля. Сегодня поистине удачный день!

- Бывай! – бросает таксист и, как только я захлопываю дверь, срывается с места, за несколько секунд растворяясь в опустившихся сумерках.

Ворота хоть и старые, но крепкие. На столбе знакомый звонок. Звоню. Проходит десять секунд, двадцать, звоню еще, теперь уже дольше держу палец на кнопке. Тишина. Неужели моей девушки нет дома? А родители? Только сейчас меня осеняет, что Лера будет не одна. Я не знаю ее родителей, никогда не видел, несколько раз, что провожал ее, оставлял у ворот, не заходя в дом. Облом, наверное! Звоню еще раз, но уже без энтузиазма, жду с замиранием сердца. Что ж, пойду домой, к родителям. Очень не хочется менять планы. Только через несколько минут слышу приближающиеся шаркающие шаги. Это явно не Лера. Дверь, вырезанная в металлических воротах, поскрипывая открывается.

- Здравствуйте… - передо мной женщина лет сорока, изрядно потрепанная и явно навеселе. Нет, она не пьяная, просто немного выпившая. Она в каких-то уж совсем неприличных трениках с оттянутыми коленками. На плечах у нее наброшена болоньевая куртка, на ногах старые тапки. Женщина довольно еще стройная, но чувствуется, что она прошла огонь, воды и медные трубы.

- Здравствуйте, а Лера дома? – спрашиваю я, немного волнуясь, сам не зная от чего.

- Дома, - женщина расплывается в глупой улыбке. Потом немного откинув голову громко кричит, продолжая улыбаться и смотреть на меня. – Лерка! Лерка, мать твою! К тебе ухажер! Иди сюда!

Я стою и ощущаю сильное чувство неловкости от того, что женщина беспардонно рассматривает меня. Мне хочется уйти, но это будет очень глупо. Наконец из-за угла дома показывается знакомая фигура моей девушки. Лера подходит и удивленно смотрит на меня.

- Привет…, а те чё? – спрашивает она меня и не дождавшись ответа обращается к женщине. – Ма! Иди!

- А кто этот мужчинка? – мать «шалавливо» заигрывает со мной, стреляя многозначительными взглядами.

- Ма! Иди! – раздражается дочка. – Тебя ждет Борисик.

- Ну, ладно! Приглашай кавалера в дом… - мать уходит, оставляя нас наедине.

- Ты чего? – повторяет свой вопрос Лера.

- Так, пришел в гости…

- А… Ну, тогда заходи… - она поворачивается ко мне спиной и идет в дом, таким образом приглашая следовать за ней.

Я иду за ней и вхожу скромное жилище девушки. Там темно и тесно, низкие потолки, побеленные стены, в прихожей огромной кучей висят какие-то куртки, ватники, пальто.

- Раздевайся… - устало предлагает мне девушка и терпеливо ждет в комнате, когда я разденусь. Я расстегиваю шинель, бросаю ее на стул, так как повесить на вешалку нет возможности ввиду ее полной занятости. Потом развязываю ботинки, снимаю их и, не одевая никаких тапочек, прохожу в комнату. Здесь полумрак, горит только торшер. Диван, примостившийся у одной стены, расправлен. По обстановке в комнате и царящему в ней беспорядку сказать, чем занималась до моего прихода ее хозяйка невозможно. Я внимательно изучаю внутреннее пространство дома. Из комнаты я вижу другой проем, за которым темнеет то ли еще одна комната, то ли коридор. Мрак не дает мне разглядеть помещение и сделать вывод о его предназначении.