Гаррод, как правило, не пил в ранние часы, тем более что одна утренняя порция оказывала на него такое же действие, как три, выпитые вечером. Но по такому поводу, решил он, можно сделать исключение. Пока «Аврору» готовили, Гаррод, не привлекая излишнего внимания, опрокинул три бокала и блаженствовал в волшебном мире, где красивые веселые люди пили солнечный свет из бриллиантовых чаш. Подходили руководители других фирм-подрядчиков, и на несколько минут появился улыбающийся Уэйн Ренфрю, главный испытатель ЮЭК, с отработанной грустной миной он отказывался от предлагаемых бокалов.

Ренфрю был небольшого роста симпатичным человеком с красноватым носом и начинающими редеть коротко подстриженными волосами, но во всем его облике сквозила уверенная выдержка, которая напоминала людям, что именно он должен научить эту груду экспериментального оборудования стоимостью два миллиарда долларов летать, как летают самолеты. Гарроду было приятно, что Ренфрю выделил его из прочих и сделал какое-то замечание относительно важности термогарда для всего проекта. Он проследил благодарным взглядом за невысокой прямой фигурой пилота, пробиравшегося сквозь толчею к выходу. Поджидавший белый джип подвез его прямо к «Авроре».

– Ты про меня не забыл? – ревниво спросила Эстер. – Я, конечно, не умею управлять самолетом, зато недурно готовлю.

Гаррод обернулся, желая понять смысл ее слов. Цепкие карие глаза Эстер перехватили его взгляд – словно лязгнул ружейный затвор, и он понял, что в день второй годовщины их свадьбы, во время важной полуделовой-полусветской встречи она раздражена, недовольна тем, что его внимание не отдано ей безраздельно. Он мысленно отметил этот факт, а затем как мог тепло улыбнулся.

– Любимая, позволь я принесу тебе что-нибудь еще.

Эстер тут же смягчилась и улыбнулась в ответ.

– Теперь я, пожалуй, выпила бы мартини.

Он сам сходил в бар и уже ставил бокал на столик, когда заработали двигатели «Авроры». Воздух наполнился ревом, казалось, колеблется даже земля. Звук усилился, когда самолет тронулся с места, и стал почти невыносимым, когда «Аврора» вырулила на взлетную полосу, на какой-то момент повернувшись дюзами к навесу, под которым расположились гости. Гулом отозвалась грудь Гаррода. Чувство, близкое к животному страху, овладело им, но машина откатилась подальше, и стало почти тихо.

Эстер отняла ладони от ушей.

– Разве не поразительно?!

Гаррод кивнул, не сводя глаз с «Авроры». Блестящая титановая громада неуклюже, словно раненый мотылек, уползала вдаль на своих удлиненных шасси. Вот, сверкнув на солнце, она повернулась носом к ветру, после секундной паузы начала разбег, набрала скорость и оторвалась от земли. Вихри пыли устремились за «Авророй», меж тем как она, готовясь к предстоящему полету, втянула в себя закрылки и прочие выступающие части, заложила вираж и взяла курс на юг.

– Это прекрасно, Эл! – Эстер схватила его руку. – Я счастлива, что ты привез меня.

У Гаррода перехватило горло от переполнявшей его гордости. За спиной с хриплым звуком ожил громкоговоритель, и мужской голос стал невозмутимо описывать возможности «Авроры», пока та не скрылась в мерцающей голубизне неба. Затем громкоговоритель подключили к каналу связи пилота с диспетчером.

– Приветствую вас, дамы и господа! – раздался голос Ренфрю. – «Аврора» находится примерно в десяти милях к югу, высота четыре тысячи футов. Сейчас я делаю левый поворот и меньше чем через три минуты буду над аэродромом. «Аврора» легка, как пушинка, и…

Профессионально ленивый голос Ренфрю на миг затих, а потом зазвучал с ноткой замешательства.

– Сегодня она что-то медленно выполняет команды, но это, вероятно, следствие малой скорости и прогретого разреженного воздуха. Как я говорил…А Внезапно под навесом раздался обиженный голос Магуайра:

– Вот вам типичный испытатель. Мы его транслируем, чтобы он расхваливал «Аврору», а он выискивает недостатки в системе управления!

Магуайр рассмеялся, и большинство окружающих подхватили его смех. Гаррод всматривался в небо, пока не появилась «Аврора» – звездочкой, планетой, маленькой луной, обратившейся серебряным дротиком. Высоко задрав нос, самолет на небольшой скорости прошел чуть восточнее аэродром, на высоте около тысячи футов.

– Сейчас я сделаю еще один левый вираж, а затем пройду над главной посадочной полосой, чтобы показать изумительную послушность «Авроры» на этом участке траектории полета.

Теперь голос Ренфрю звучал совершенно спокойно, и щемящее чувство напряжения у Гаррода исчезло. Он взглянул на Эстер. Та достала зеркальце и припудривала нос.

Она заметила его взгляд и состроила гримасу.

– Женщина всегда должна быть…

В динамики ворвался тревожный голос Ренфрю.

– Опять эта неповоротливость… Тут что-то не то, Джо. Я захожу…

Раздался громкий щелчок – отключили громкоговорящую систему. Гаррод закрыл глаза и увидел мчащийся навстречу красный спортивный «стилет».

– Не думайте, что на борту неполадки, – уверенно сказал Магуайр. – Уэйн Ренфрю – лучший испытатель страны, и достиг этого своей осторожностью. Если хотите увидеть безупречную посадку – смотрите.

«Аврора» прорезала небо в северном секторе аэродрома и стала быстро терять высоту. Толпа под навесом замерла; все стихло. «Аврора» расправила крылья и выпустила шасси, словно опасливо приглядываясь к земле, в характерной манере всех высокоскоростных самолетов в последние секунды полета. Все ближе надвигалась мерцающая белизна посадочной полосы, и Гаррод поймал себя на том, что затаил дыхание.

– Выравнивай, – прошептал кто-то рядом. – Ради бога, Уэйн, выравнивай!

«Аврора» продолжала спускаться с той же скоростью, ударилась о бетон и неуклюже подпрыгнула в небо. На миг она, казалось, зависла в воздухе, затем одно крыло резко качнулось вниз. Шасси смялось, опять встретившись с бетоном, и самолет завалился на землю, скользя и разворачиваясь. Скрежет металла заглушили выстрелы взрывных болтов, отделяющих фюзеляж от крыльев с их смертоносным грузом топлива. Крылья разлетелись, вставая на дыбы, одно взорвалось фонтаном огня и черного дыма. Фюзеляж еще с полмили скользил вперед, словно копье, брошенное на поверхность замерзшего озера, гася кинетическую энергию в снопах искр раскаленного металла, затем нехотя остановился.

Наступил миг полной тишины.

Все оцепенели.

Над аэродромом завыли сирены, и Гаррод тяжело сполз на сиденье. В глазах у него маячило лицо юноши из красного «стилета» – ошеломленное, обвиняющее.

Гаррод притянул жену к себе.

– Это сделал я, – сказал он безучастным голосом. – Я уничтожил самолет.

«Компьютерное бюро» Лейграфа занимало несколько маленьких помещений в старом деловом районе Портстона. Гаррод вошел в приемную, приблизился к восседавшей за столом строгой серолицей женщине и протянул ей свою карточку.

– Я бы хотел повидать мистера Лейграфа.

Секретарша виновато улыбнулась.

– Прошу прощения, но у мистера Лейграфа идет совещание, и если вам не назначено…

Гаррод тоже улыбнулся и посмотрел на часы.

– Сейчас ровно одна минута пятого, верно?

– Ммм… да.

– Значит, Карл Лейграф сейчас один в кабинете и блаженствует над своим первым коктейлем. Пьет он слабенький виски с содовой, набив стакан льдом, и я не прочь составить ему компанию. Пожалуйста, сообщите обо мне.

Женщина поколебалась и включила селектор. Через несколько секунд из внутренней двери с запотевшим бокалом в руке вышел Лейграф – стройный, небрежно одетый, преждевременно полысевший мужчина с серьезными серыми глазами.

– Заходите, Эл. Вы подоспели в самый раз.

– Знаю. – Гаррод вошел в отсвечивающий серебром кабинет, где видное место занимали модели сложных геометрических фигур из проволоки. – Выпить не откажусь. Моя машина испустила дух в двух кварталах отсюда. Пришлось ее бросить и идти пешком. Вы не разбираетесь в турбодвигателях?

– Нет. Но опишите мне симптомы, и я попробую что-нибудь придумать.