— Боюсь, я горький вестник. — Медальон убитого баронета катится по столу недолго, прихлопнутый могучей рукой.

— Шарль все же доигрался в благородство. Говорил этому юнцу: настоящие мужчины выбирают секиру, ну меч на худой конец, а не эти модные зубочистки! Кто?

— Он погиб в походе.

— Хоть тут ума хватило, молодец, что не в бесполезной дуэли, как я ожидал. — Странная реакция на потерю. — Рассказывай.

— Впервые я его встретил… — Разумеется, хоть история и была основана на реальных событиях, я многое переиначил. В новой версии Шарль погиб от клыков велоцирапторов. А поход завершился успешно.

— Значит, говоришь, убил двоих ящериц, но не успел достать клинок из тела и его затоптали? — Киваю. — Ну выскажу я своему братцу пару ласковых слов. Вбил в голову сына всякую дребедень, а я племянника любил. Мужчиной настоящим рос, секиру бы ему! А не эти игрушки. — Мощный кулак опускается с такой силой, что столешница из железного дуба жалобно хрустит. — Зачем принес медальон?

— Обещал над телом.

— Уважаю… — Гримаса, напавшая на чело Гурнара, видимо, означала задумчивость. — Наемники так просто даже в кусты отлить не сходят. Что хочешь за весть?

— Безвозмездно ничего, но, возможно, пополню вашу казну, если договоримся.

— Торговаться я люблю. — А не скажешь по нему. — Но это надолго. Приходи на вечерний пир, заодно устроим тризну по племяшу, после поговорим подробнее.

Покидал я трапезную с четкой мыслью: в людях ни демона не разбираюсь.

Кузница при замке работала на полную катушку. Два кузнеца и пять подмастерьев были по горло загружены работой — вернувшиеся из похода солдаты чинили обмундирование. Но за небольшое вознаграждение удалось пристроить «хашти», которым давно надо было подправить лезвия и отполировать. Оценив клинки, главный мастер пообещал заняться ими сам. Он оказался хорошим знатоком оружия и долго убеждал меня, что «бабочки», широколезвийные клинки аналогичной длины, лучше «хашти». Поспорили немного, в конце придя к соглашению, что более узкие «хашти» для быстрых рук все же предпочтительнее. Заодно послушав разговоры воинов, понял шутку про вино. Оказывается, совершенно случайно во время набега перехватили караван фон Ваалсов с бочками лучшего в баронствах вина, предназначенных для продажи на рынках Хиорта. Как Гурнара терпят соседи? Но оценив, с какой сноровкой солдаты управляются с починкой кирас, понял — вынуждены терпеть.

Помог немолодому пехотинцу подержать кольчугу на весу, пока тот снимал поврежденные кольца. Ландскнехт оказался разговорчивым. Оказывается, барон не только воинственный, но и хитрый. Он никогда не тревожил непосредственных соседей, лишь заключив с ними договоры о проходе своей армии по их территориям. И даже обязался им помогать в случае нападения других. То есть вокруг Грациана была буферная зона из земель лояльно настроенных владетелей. Он не только тактик, о чем говорят многочисленные победы, но и стратег, думающий о процветании. А получится ли с таким договориться, может, лучше поискать удачу в другом месте?

Мое представление о баронских пирах было разрушено. Нет, внешне все соответствовало: обильный стол, море выпивки, рыцари, все это поглощающие в безмерных количествах. Но никаких шутов, музыкантов, даже дам не было. И в зале было на удивление чисто, собаки не грызлись за объедки под креслами, а мирно и флегматично млели у камина. Слуги больше напоминали вышколенных официантов дорогого ресторана. А главное, никакой ругани и мата. Может, просто не успели напиться?

Чужаком в трапезной был только я. Из-за чего был усажен на почетное место, от барона меня отделял только один рыцарь.

— Не говорите чепухи. — Чтобы слышать Гурнара, не обязательно сидеть рядом, думаю, его голос различим далеко за пределами залы. — Эльфы — никудышные воины! Тому, кто вам это сказал, смело плюньте прямо в его наглую морду! — Барон прервал спор молодых ратников, бахвалившихся своими подвигами и рассказами о том, как они всех победят.

— Что может сделать их легкая пехота против атаки тяжелой конницы? — решил отстоять свое мнение один из них.

— Молодеж-ж-жь! — Когда-нибудь, в очень скором времени, стол придется менять, уж больно жалобно тот хрустит под стукнувшей его ладонью. — Наивные! Когда-то, когда я был таким же молокососом и только принял правление замком, — почему он не сделает себе кубки на заказ? Ведь стандартного ему хватает на один глоток, бедный слуга уже замучился подливать, стоит потеет, — на моем счету уже было много славных побед. — В это легко поверить, оценив габариты рассказчика. — И думал как вы. — Куриное крылышко размолото мощными челюстями, вместе с костями. — Собрал я верных людей с целью проверить байки об эльфах. До Великого Леса мы не дошли, встретили нас на границе Аурната. — Юность у него была, видимо, бурная. — И такую трепку нам задали, что многие рыцари бежали сверкая пятками. — Вскинутая ладонь прерывает начавшиеся крики о том, что рыцари не трусят. — А я сам провел три месяца пленником. И надо отдать должное их командиру, он выставил ровно такое же количество воинов, что было в моем отряде. Так что оставьте байки менестрелям. А мы лучше… Эй, все наполните кубки! — Приказ выполняется мгновенно, зал замолкает, ожидая тост. — За благородного Еарна Ист Уал! — С грохотом сталкиваются бокалы.

— Вы знакомы со знаменитым полковником? — я удивлен.

— Он меня разгромил, взял в плен и стал моим наставником и другом! — Очуметь, с чего такая доброта со стороны ушастого? — И если кто-то скажет дурное слово о этой белокурой бестии, то!.. — Серебряный кубок сминается в кулаке наглядно.

— Он шатен, — автоматически поправляю. Интересно, меня когда-нибудь вылечат? От хронического дибилизма. Хотелось себя убедить, что никто не заметил поправки. Рыцари и правда пропустили мимо ушей, но хозяин застолья как-то слишком резко сменил тему разговора.

— Ты хотел что-то предложить? — Пир уже клонился к логическому завершению. Две трети витязей были уведены слугами. А оставшиеся больше тратили сил на поддержание равновесия, чем на вино. Выпивший же не больше всех барон твердо стоял на ногах. Киваю. — Тогда пойдем на балкон. Подышим вечерним воздухом.

Балконом это назвать можно было только сильно преуменьшив. Скорее обширная терраса в греческом стиле.

— Сперва хочу кое-что сказать. — Взгляд Гурнара трезв. — И тебе стоит отнестись к этому серьезно. — От подобного человека ожидаешь угроз. Это же больше напоминало добрый совет, судя по тону. — Лучше со мной дружить. — Трудно поспорить, желающих иметь такую личность во врагах найдется не много. — И я ненавижу врунов. Теперь говори.

— Вы сразу вешаете преступников или ваши темницы не пустуют?

— Вешать просто так жена не дает. Моя Розанна, — этот звероподобный способен на нежность? Произнося имя жены, барон стал похож на влюбленного юнца, — училась в юридической школе Капуи и суд вершит сама. Так что клети заполнены.

— Она гуманистка?

— Она реалистка! — Да он помимо всего прочего еще и гордится женой. — Очень жестокая реалистка, если вина доказана, то даже за самое малое воровство наказание — каторга. Но чаще летят головы. Исправлять ублюдков — пусть этим занимаются изнеженные имперцы.

— Не знаю, как сформулировать. — Как-то неожиданно плавно идет разговор. С чего Гурнар так меня привечает, чем понравился? — Мне хотелось бы выкупить осужденного на смерть для своих целей.

— Не получится. Я против рабства. Да и отменять приговор жены не в моих правилах.

Как обманчива бывает внешность. За этой скрывается любящий и верный муж.

— Мне не нужен раб. Нужна жертва, так что приговор исполнится.

— Я могу поговорить с Розанной. Подойдет любой пленник? — Что, вот так просто?!

— Не любой, должны быть магические задатки. — Высота террасы — метров шесть от земли, спрыгнуть можно. Настораживает меня барон. — Есть еще один важный нюанс, но о нем позже.

— Сидит у меня один занятный вор. Пытался украсть коллекцию камней. Наверно, думал, что мы тут неотесанные деревенщины. Ему отрубят голову послезавтра.