Безобразия по всей стране, ни с кем власти не считаются, но более всего измываются над крымскими татарами!

И еще одно обстоятельство всегда вызывало недоумение у наивных крымских татар - люди, здешние люди! Так называемые простые люди, отдаленные от властей, почему они-то не сочувствуют несчастным репатриантам? Ведь тоже нелегко живут… Впрочем, чего удивляться: с одной стороны многолетняя пропаганда, а потом - ведь живут они в татарских домах, пользуются татарским имуществом! Слаб человек, который не имеет Бога в душе…

Камилл вернулся в дом, в семью, счастливую своим, пусть и непрочным, бытием на родине.

- Вечером будут гости, - радовался Фуат. - Тут у нас один прописанный татарин есть, Февзи, твоих лет мужчина. Он в Старый Крым из Ленинграда приехал, здесь на раскопках работал. Потом его уволили, но он успел купить дом недалеко от города. В прошлом году женился, а сейчас у них уже сынишка. Сосед мой зайдет, Ремзи, он утром мне помог с барашком справиться. Тоже без прописки живет с прошлогодней осени. И еще один человек придет из Кировского, товарищ Петров, и он, конечно, прописан.

- Как Кировское по настоящему называется? – спросил Камилл.

- Это бывший Ислам-Терек, - ответил Фуат, и добавил. – И в будущем тоже Ислам-Терек.

- Безусловно, - улыбнулся Камилл. Все татары знали, что так оно и будет, что иначе быть не может.

Когда к вечеру приехал Февзи, Камилл не распознал в нем сотоварища своего отца по ишимбайскому лагерю, хотя что-то знакомое в облике пришедшего он сразу заметил – в Москве у него были лагерные фотографии отца.

Пришел вскоре Ремзи с женой Мерьем и с двумя мальчишками, которые поздоровавшись с гостем из Москвы сразу же убежали на улицу, где их ждали приятели из русских дворов.

- Видишь? – Ремзи показал, улыбаясь, на опечатанный и обклеенный дом.

- Да, - грустно отозвался Камилл, у которого при напоминании об этих унижениях начинало колотиться сердце.

Наконец пришел вместе с супругой еще один человек приблизительно того же возраста, что и Камилл, и его приход все встретили веселыми возгласами:

- О! Сам товарищ Петров пришел!

Петров так Петров, что, москвич петровых, что ли, не видел? Но когда подначивания Петрова стали уже прискучивать, Камилл спросил:

- А что это вы все к товарищу Петрову пристаете? - ответом на этот вопрос был общий радостный хохот - отреагировал, наконец, московский гость.

- А ты знаешь, что товарищ Петров по национальности татарин? - смеясь спросил Фуат.

Камилл пожал плечами и пригляделся к этому человеку. По виду похож на татарина из ногайской семьи. Ну и что, среди русских встречаются такие монголоиды, что сам Чойбалсан позавидует!

- Ну и что? - спросил Камилл, чувствуя, что общество ждет его реакции.

Объяснить ситуацию взялся Ремзи.

- Николай Николаевич Петров - это Нузет Пашаев, - сообщил он. - Ему в детдоме дали эту русскую фамилию. Вся родня его умерла, а Нузет, хитрый парень, чтобы вырваться из Азии, когда подрастет, решил назваться русским, понятно?

- Чего же тут не понять, - засмеялся Камилл и обратился уже к Нузету: - Что же ты в Рязань не поехал?

- А в Рязань я и под своей татарской фамилией мог бы поехать, - под общий смех ответил Нузет. - Я взял русскую фамилию, чтобы в Крым приехать и жену-татарку сюда привезти!

- Теперь, когда каждого из нас могут в любой момент вывезти из Крыма, мы свои сбережения у него храним - это надежнее, чем в сберкассе, - сказал Ремзи.

- Еще один прописанный у нас есть, - заметил Фуат. - Это Февзи-эфенди. Тоже наша опора здесь, во вражеском окружении, но не такая крепкая, потому что крымский татарин, а не «русский человек» товарищ Петров.

Февзи улыбнулся, но не стал сейчас рассказывать гостю, что по паспорту он, родившийся, якобы, в Ленинграде татарин.

- Когда я узнала, что его фамилия Петров, я не могла поверить, - говорила между тем полненькая татарочка Тевиде, жена товарища Петрова. - Нет, я его фамилию не взяла, он должен мою взять!

- Да пусть остается! - смеялся «Николай Николаевич». - Если русские опять нас будут выселять, то меня не тронут, только Тевиде с детьми заберут. Потом я их найду и привезу назад.

- Ничего себе шуточки! - печально заметил Камилл.

Разговор теперь, после раскрытия тайны товарища Петрова, шел по-татарски, только отдельные фразы иногда звучали на русском языке.

- А что, каждого из нас могут выслать хоть сегодня, - заметил Ремзи, которого из нынешнего дома еще не выселяли, но дважды делали это, когда он купил старый дом в Бахчи-Эли.

- Да, - печально произнес Фуат, - только Февзи и товарищ Петров останутся.

Посмеялись опять, но на этот раз как-то невесело.

- Кульмектен башка не кала? - сказал Ремзи. - Что еще нам остается, как не смеяться. Уже отплакали.

Между тем двор наполнился запахом поджариваемой на углях свежей баранины.

- Как же у тебя с деньгами, если у тебя два дома отняли? - спросил Камилл.

Ремзи улыбнулся:

- В первый раз, когда нас всех посадили в «черный ворон», я выскочил из машины и побежал вниз к виноградникам. Стрелять они не стали, а догнать меня хрен смогли. Жену и сыновей повезли в район, в капезе, а вещи, и новый телевизор тоже, отвезли в колхозный сарай. Ты представляешь, как мои сыновья, одному восемь, другому шесть, как они эту власть ненавидят? Ну вот, а я, значит, вечером к Степану прихожу. Вот, говорю, возьми купчую, вот документы от нотариуса, давай мои деньги все до копейки.

- Он обосрался и вернул деньги? - зло ухмыльнулся Камилл.

- Да нет, он мужик хороший, - Ремзи поморщился. - Конечно, деньги вернул. Выпили мы с ним, заночевал я у него, а утром пошел в милицию сдаваться. В первую очередь деньги в сберкассу положил и сберкнижку Степану отдал.

Фуат между тем поднес блюдо с еще шипящим на шампурах шашлыком. Гости стали рассаживаться вокруг стола, а Февзи разлил по стаканам крымское вино.

- Хафизе, вы где? Идите, мужчины проголодались! - окликнул Фуат жену, которая вместе с тремя гостьями удалилась в комнату.

- Сейчас, сейчас! Уже идем! - смеющиеся чему-то женщины тоже поспешили к столу.

- Ну, за что пьем? - спросил Фуат, когда все расселись. – Ну, хорошо, я предлагаю выпить за возвращение всего нашего народа в Крым!

Тост, естественно, был всеми поддержан.

- Отличное вино, - заметил Камилл, нисколько не лукавя: холодное белое вино, действительно, было превосходным.

- Это у нас Ремзи большой винодел, - улыбнулся Фуат, а Ремзи скромно заметил:

- Да какой из меня винодел, я потомок карасубазарских ремесленников. Но прошлой осенью из купленного винограда два бочонка залил, красного и белого. Красное все выпили, белое до нового урожая еще дотянет.

- Красное сладким получилось, - рассмеялся Фуат, - женщинам очень нравилось, они его и прикончили.

- Да уж ты скажешь! - возразила Мерьем. - Это вы пьете, мы только пробуем.

В непринужденной беседе быстро очистили от душистой баранины первые шампуры.

Фуат вышел из-за стола и минут через пять принес вторую партию шашлыков. Трапеза продолжалась, но уже в более неспешном темпе.

- Ну вот, - запив кусок мяса вином, Ремзи продолжил свой прерванный застольем рассказ. – Пришел я в милицию сам, поорали на меня, потом вывели Мерьем и мальчишек из камеры, матюкнулись еще несколько раз, не стесняясь женщины и детей, посадили нас всех в «уазик» и вывезли за Перекоп. Чуть ли не к Мелитополю довезли и там высадили в голой степи. На рассвете мы все уже были в Бахчи-эли, взломали замок и вошли в дом. Детей жалко было, им пришлось всю ночь не спать, пока не нашлась попутная машина, шофер которой согласился завезти нас в нашу деревню. Хоть много денег запросил, но довез как надо. На следующий день жена с детьми уехала в Узбекистан, а я занялся, как ни в чем не бывало, огородом. Степан не возражал, мы договорились, что если обойдется, то сделку восстановим. До самой осени меня не трогали, а в сентябре прибыла машина с пьяными дружинниками, которые под присмотром милиции побили меня, засадили в милицейский газик, а дом на моих глазах снесли бульдозером. Я смеялся и говорил, что дом не мой, что хозяин его Степан, русский человек. Но эти холуи выполняли приказ, им было все равно. И мне было все равно, я с огорода урожай продал, вещей моих в доме никаких не было, только матрац старый да кастрюля с ложкой, и еще жестяной чайник со стаканом. А Степан еще в выигрыше окажется…