– Да, сказала.

– Подарок от Майкла?

– Да.

– Можно мне взглянуть на него?

Заметив, что Эбби собралась что-то сказать, Марк опередил ее возражения.

– Должен избавить вас от конфуза. Охранники на входе, досматривавшие вашу сумочку, сообщили, что видели лежавшее в ней ожерелье. Его вообще-то нельзя не заметить.

С этими словами он протянул руку.

– Прошу!

Эбби ужасно не понравился его приказной тон, начальственное выражение его лица. Будь это в ее в силах, она бы стерла с его физиономии эту самодовольную улыбочку. Вот только как это сделать? У нее возникло желание броситься прочь, сбежать отсюда, но красный огонек рядом с дверью даже не думал мигать. Вторым желанием было закричать в голос, но такой радости она им не подарит.

Она покопалась в сумочке и вытащила ожерелье. Марк расплылся в улыбке. Эбби тут же захотелось выбить ему все зубы.

– Думаю, мы на время оставим его у себя.

Конечно, устало подумала Эбби. Они хотят увидеть, как я сейчас поведу себя. Но они не дождутся моей истерики. Я сдержусь. По крайней мере, на это сил у меня хватит.

Взяв сумочку, Эбби встала.

– Думаю, мне пора.

Марк продолжал разглядывать ожерелье. Джессоп проводил ее до двери.

– Будьте осторожны! – предупредил он.

– Желаете, чтобы родное правительство в очередной раз не посадило меня под замок и не ограбило?

– Кто-то хотел убить Майкла. Вполне возможно, что они могут начать охоту и за вами.

С этими словами Джессоп провел карточкой-ключом по считывающему устройству замка. Зажегся зеленый огонек. Эбби молча шагнула за порог. Никто даже не попытался ее остановить.

Она не знала, куда пойти. У нее было такое чувство, будто она болтает ногами, уцепившись за конец веревки, уходящей куда-то в небеса. Каждое лицо, обращенное в ее сторону, каждый шаг за ее спиной, каждая рука, толкнувшая ее в уличной толпе на Трафальгарской площади, как будто обвиняли ее в чем-то ужасном, о чем нельзя говорить вслух. А ведь именно этому мы якобы хотели положить конец, подумала она. Вине без улик, обвинениям без доказательств. Чтобы никто не мог выставить человека за порог, отняв у него то, что принадлежит ему по праву.

Последнее показалось обиднее всего. Ожерелье было последней памятью о Майкле. Расстаться с ним было равносильно худшему из предательств.

Зачем тебе нужно знать? – устало спросил внутренний голос. Другой ответил, как и всегда, твердо и настойчиво: потому что он заслуживает справедливости.

Сначала Эбби брела, куда ее несли ноги, но постепенно в ее сознании сформировалась цель. Ее походка сделалась легче, шаг тверже, и она не без радости отметила, что шрам на боку дает о себе знать не так сильно, как раньше. Вскоре она оказалась на Саутгепмтон-роуд, миновала Рассел-сквер, прошла мимо Британского музея, после чего направила стопы на северо-восток, пока не оказалась на Юстон-роуд. Напротив высилось здание Британской библиотеки, огромная колоннада из красного кирпича, соседствующая с вокзалом Сент-Панкрас. Во дворике бронзовый гигант, изображающий Ньютона, склонился над свитком с записью математических законов. Вход в библиотеку, словно пара часовых, стерегли железные деревья без листьев. Внутри охранник затянутой в резиновую перчатку рукой порылся в ее сумочке. Здесь ничего нет, так и подмывало ее крикнуть во весь голос.

Да, она ушла из конторы без ожерелья, но из библиотеки с пустыми руками не уйдет. Марк с Джессопом проговорились, и теперь у нее было имя. А имена, в этом она убедилась за десять лет постоянных попыток биться в закрытые двери, – это ниточка, что способна вывести вас из лабиринта. Эбби вошла в читальный зал, села перед компьютером и взялась за поиски. Ответы не заставили себя ждать.

Золтан Драгович. Военный преступник, организатор работорговли, в том числе поставки на Запад секс-рабынь, наркобарон, шпион – в общем, полный джентльменский набор балканских «добродетелей». Определенно – миллионер, предположительно – миллиардер.

Место рождения точно неизвестно. Дата – по некоторым источникам, 1963 год. По слухам, сын отца-албанца и матери-сербки, однако, насколько известно, никто еще не признался в том, что Драгович их сын. Считается, что с середины 1980-х годов Золтан Драгович активно участвовал в жизни преступного мира итальянской столицы. Сначала – в качестве рядового бандита, затем сколотил свою собственную банду, соперничавшую с печально известной группировкой «Банда делла Мальяна». В результате кровавых разборок подмял под себя итальянцев. В 1991 году, когда его родная страна погрузилась в пучину хаоса, вернулся в Югославию и крупно нажился на кровавых событиях тех лет.

Эбби продолжила чтение. В 1991–1995 годах Драгович фактически организовал государство внутри государства. Силы НАТО пытались бомбардировками загнать страну в темное средневековье. Драгович их опередил, причем без всяких авиационных бомб. По сути дела он провозгласил себя – в духе варварских времен – вождем военизированного царства, основанного на грабежах, насилии и нескончаемых войнах. За это Драгович получил кличку Потрошитель. Его полувоенные формирования лишь слегка уступали по численности югославской национальной армии, а по свирепости превзошли все противоборствующие силы. Но если другие убивали людей по политическим или религиозным мотивам, то для Драговича на первом месте стояли деньги. Когда сербов попытались прижать экономическими санкциями, цены в стране взлетели до небес. А с ценами и его доходы. Бензин, золото, сигареты, обувь – если где и торговали ими, рынок этот обязательно принадлежал Драговичу. Он присвоил себе награбленные сокровища из музея в Сараеве и продавал их коллекционерам по всей Европе.

Но вскоре Дейтонские соглашения положили конец войне в Югославии, и Драгович на время затаился. Пока его подручные и командиры других полувоенных формирований тратили в Белграде свои военные трофеи на оргии с алкоголем и наркотиками, он ушел в тень. По всей видимости, вообще исчез из страны. Поговаривали, что Драгович опасался репрессий со стороны государственных властей, которым его молчание было только на руку. «Неужели Потрошитель боится смерти?» – вопрошал заголовок в сербском журнале «Време». Впрочем, согласно другим данным, Драгович якобы отправился в путешествие по крупнейшим городам Европы. Лондон, Париж, Амстердам, Франкфурт, Рим, Стамбул. То есть туда, где торговля героином процветала особенно бойко. В прессе промелькнуло сообщение о том, что в качестве туриста он даже побывал в Международном уголовном суде в Гааге. Прошел мимо охраны и пятнадцать минут посидел на галерее, на которую пускают посетителей. Никто не обратил на него внимания.

В 1999 году его покровитель Слободан Милошевич решил повторить «гастрольный тур» со старым репертуаром, а именно, предпринял короткую, но кровопролитную попытку сделать с Косово то же самое, что в свое время с Боснией. НАТО терпело это безобразие три месяца, после чего подняло в воздух бомбардировщики. Все решили, что Потрошитель – как и прочие сербские полевые командиры – попытается в последний раз нажиться на человеческом горе в дни войны, однако Драгович вопреки ожиданиям остался в Европе.

Кое-кто утверждал, что Потрошитель якобы поставлял для армии албанских националистов – УЧК[10] – оружие, ранее принадлежавшее ирландской ИРА[11], закупками которого он занялся.

Возможно, свою роль сыграли его албанские корни, но нельзя было исключать и того, что он понял: Милошевич обречен. Возможно, поэтому он решил заранее приобрести благосклонность вчерашних врагов. Год спустя, если верить слухам, Драгович взялся помогать албанским террористам, пытавшимся разжечь огонь гражданской войны в соседней Македонии. На этот раз Драгович проиграл. НАТО вскоре вошло в Косово и Македонию и показало гангстерам, что такое настоящая военная власть.