зрителей. Цирк! Настоящий цирк... И они — клоуны!..

Где же огни арены?! Где аплодисменты восторженных зрителей?

Их обманули! Заманили! Никто из порядочных артистов не идет в

этот жалкий балаган, выстроенный посередине базарной площади.

Еще на вокзале в Москве, перед отправлением в Тверь, братья

почувствовали что-то неладное. Труппа антрепренера Валынтока, в

которую они вступили вместе со своим покровителем, чародейным

профессором Ринальдо, показалась им, скорее, сборищем бродяг. Это

были незадачливые балаганщики, всюду терявшие ангажемент из-за

неудержимого пристрастия своего к алкоголю, неопределенные лич¬

ности, которых никак нельзя было причислить к настоящим цирки-

стам.

В те времена, когда юные Дуровы в таком отчаянии стояли перед

балаганом в Твери, в России уже существовало более полусотни цир¬

ков, в разных уголках страны. Некоторые из них стационарные: ка¬

менные и деревянные; остальные — бродячие, полотняные шатры —

шапито легкой разборной конструкции. Не говоря уж о больших гу¬

бернских городах, цирки давали представления и в захолустьях, та¬

ких, как Ишим на сибирском севере, ярославское Пошехонье, село

Белая Глина на Ставрополыцине или Гусь-Хрустальный Владимир¬

ской губернии, а в Ярцево Смоленской губернии было построено

даже зимнее цирковое помещение.

Подобная дислокация неудивительна: большие ярмарки и ожив¬

ленные торжища в этих местах могли принести сборы. В губернской

Твери постоянного цирка не было, и в ярмарочное время здесь выра¬

стал полотняный гриб шапито, сооружались деревянные балаганы.

Представления в балагане Валынтока давались в день по несколь¬

ку раз. Каждый артист повторял свой номер до изнеможения. Начи¬

нал представление «человек-каучук», изгибавшийся так, словно дей¬

ствительно имел каучуковое тело. Но он был уже немолод и старые

кости больно напоминали ему об этом. В перерывах «человек-каучук»

усиленно поддерживал себя водкой. К тому же спасительному сред¬

ству прибегали и двое силачей, отчего они с трудом исполняли свой

номер.

Невзыскательную публику смешил клоун частыми падениями и

звонкими пощечинами — «апачами», которые он получал по всякому

поводу. Под стать ему был «профессор черной магии» Ринальдо. По¬

являлся он в сомнительной чистоты фраке и шапокляке, говорил на

тарабарском языке, изображал иностранца, показывал простые кар¬

точные фокусы, вытаскивал шелковые платки из собственного рта

и творил разные немудрящие чудеса своей «волшебной» палочкой.

Остальные артисты труппы тоже не блистали талантами. По¬

учиться у них нечему было. Но братья не оставались в бездействии.

Они работали и как гимнасты и как клоуны, случалось им выступать

и в роли ассистентов Ринальдо. Последнее даже служило некоторым

отдыхом и в то же время помогало постичь секреты фокусника.

«Все пригодится» —утешали себя братья, когда хозяин балагана

приказывал им выступать на подмостках в столь различных амплуа.

Гораздо труднее было переносить бедственный быт. Все мужчины

труппы, все шестнадцать человек, помещались в одной комнате без

каких-либо признаков мебели. Голодные, холодные, усталые после

целого дня работы в балагане, люди валились прямо на голый пол и

тут же засыпали, накрывшись случайным тряпьем.

Дуровы сознавали, что попали в омут. Хуже всего было то, что

вместе с другими балаганщиками они повадились проводить свобод¬

ное время в трактире. Там, перед захмелевшими купчишками можно

было показать «экстраординарные» номера: проглотить столовую

ложку горчицы или чайную перца, за что получить в награду двугри¬

венный. За ту же сумму выпивали и рюмку керосина, чернил или

лампадного масла, и уж совсем за гроши развлекали посетителей ак¬

робатическими штуками.

Трактир манил не только добавочным заработком, чтобы насы¬

тить тощий желудок. Юноши Дуровы стали посещать это злачное ме¬

сто и по другой причине. Их захватила любовь, закрутила вихрем и

столкнула с пути, по которому они до сих пор шли вместе и дружно.

По прошествии многих лет оба брата, уже вполне взрослые, вспо¬

минали то время в Твери, как время серьезнейших перемен и пере¬

лома в их жизни. Можно думать, что тогда же образовалась первая

трещина в их отношениях.

Мемуарные записи обоих Дуровых позволяют представить кар¬

тину тех дней. Размолвка братьев, по-видимому, началась с самой

банальной ревности.

«...Наши закулисные нравы были чисты,— писал Анатолий Ду¬

ров о том времени.— Впрочем, в стенах цирка безнравственность

считается редкостью, хотя посторонний наблюдатель всегда почему-

то склонен предполагать, что за нашими кулисами грязно и мерзко.

На самом деле скромность наших дам может быть даже названа заме-

нательною, хотя, йойёчно, в семье йе без уроДа, йо я гоборЮ йе Яро

исключения... Постоянные заботы об усовершенствовании своих спо¬

собностей отдаляют представительницу арены от мысли заняться

интригами в материальном отношении, хотя бы даже и выгодными,

но не продолжительными. Она превосходно знает, что жизнь, испол¬

ненная кутежа, разврата, приохотит ее к праздности, она обленится,

потеряет свое положение в цирке, перестанет первенствовать, и тогда

она совершенно беспомощна».

Но особа, увлекшая юношей Дуровых, была далека от цирка.

Деликатно ее называли «арфисткой», она пела в трактирном хоре.

Из своей среды она выделялась лишь тем, что была молода, красива,

обладала хорошим голосом.

Братья соперничали в наивных ухаживаниях. Подносили даме

своего сердца сласти, яблоки, апельсины, которые получали от трак¬

тирных посетителей за свои сальто-мортале и несложную клоунаду.

Дама принимала дары, оставаясь равнодушной к обоим поклон¬

никам. Это не мешало им горячо ревновать ее друг к другу, что еще

сильнее разжигала «она» для собственного развлечения.

Чтобы избавиться от сердечных страданий, Владимир бежал из

Твери. Вернее, из-за полного отсутствия денег, пешком по шпалам

побрел в родную Москву... Но отступление старшего брата не принес¬

ло Анатолию желанного успеха: арфистка предпочла его какому-то

богатому купчику.

—       Очень мне нужны твои жалкие гроши! — бросила она влюб¬

ленному юнцу на прощание.

Это было больно и оскорбительно. Тяжело переживая драму своей

первой любви, Анатолий в отчаянии бросился к тому, от чего до той

поры стойко удерживался,— к водке...

Еле добравшись из трактира домой, Анатолий затеял ссору с за¬

булдыгами балаганщиками, в схватке с ними потерпел поражение и

в довершение всего был ими ограблен до нитки.

Только «человек-каучук» посочувствовал бедному юноше, когда

с того слетел хмель. Пожурил его, дал добрый совет:

—       Уходи от нас, если счастья себе желаешь! Нехорошие мы лю¬

ди. Не оставайся у нас ни минуты, чтобы совсем не пропасть. Ты еще

молодой, может, к делу какому-нибудь приспособишься...

Анатолий решил послушать совета, попросил у Валыптока рас¬

чета.

—       Чего? — заорал хозяин.— Расчета... Да что ты, полагаешь,

что я только на одну ярмарку тебя взял? Нет, ты послужи, а я по¬

смотрю, на что ты годен, и тогда скажу, сколько ты заслуживаешь.

Все вы у меня только даром хлеб жрете. Вам бы ночевать в балагане,

а я вас чистой комнатой балую. Это ты ни во что не считаешь? Вон!

«Каучуковый человек» посоветовал не вступать в дальнейшие

пререкания с хозяином.

—       Ну, какой уж там расчет, слава богу, что не ударил. Ежели