- Я согласен с каждым твоим словом, но ничего не могу сделать. Я апатичен ко всему вокруг. Прости.

- Если не хочешь похоронить еще кого-то из дорогих тебе людей, то переставай себя жалеть.

- Ты напишешь про нас роман?

- О, да ты заразился от моего брата вопросами не в тему! У тебя даже котелок стал варить так же, как у него…. А идея не плохая, наверное, напишу. Но попозже, дождусь финала….

- Я понял тебя, Макс. Я все учту.

Максим ушел. Классный он все-таки. Человек – «я всегда говорю только в нужный момент и по делу, а потом разворачиваюсь, ухожу и не мешаюсь». Я зашел в комнату, где Кирилл беспокойно спал. На его ангельском лице красовались огромные, кровавые, разбухшие полосы. Длинные, прямые ресницы еще блестели от слез. Губы – пунцовые, щеки – красные. Я сел на краешек кровати и взял его за руку, сжав тонкие пальцы. Он резко открыл глаза и из них сразу же покатились слезы. Я не видел его несчастнее.

- Ты тоже так думаешь, да? Ты тоже обвиняешь во всем меня? – затараторил он, давясь слезами. – Я не хотел этого, Даня! Я не хотел… как ты не видишь, что я ни разу не был инициатором чего-то… Я только никогда не находил силы сказать «нет», но кто бы нашел? Я не могу так больше. Я сам уже верю, что виновен во всех смертных грехах, – под конец его голос сорвался на сплошные всхлипывания.

Я прижал его к себе.

- Тихо, тихо. Успокойся, все хорошо. Я не считаю тебя ни в чем виноватым. Не надо, не плачь.

Но он зарыдал еще сильнее.

- Вот ты врешь! Ты вообще ко мне ничего больше не чувствуешь! Твои фразы стали как у всех. Тебе все равно, что я плачу. Раньше тебе было не все равно. Ты думаешь, что я это заслужил, ты … ты…!!!

У него снова началась истерика. Я взял его за волосы и нагнул голову назад. Глядя прямо в закланные глаза Кирилла, я сказал:

- Быстро успокойся. Иначе я тебя ударю. А я этого не хочу.

Кирилл замолчал, но слезы все равно ручьем катились по его щекам, хотя и беззвучно. Когда они попадали в его ранки на лице, то он морщился. Я ловил себя на мысли, что мне его не жалко, что мне даже доставляет удовольствие видеть, как он страдает. А потом слезы смешались с кровью на его поцарапанной щеке, и по подбородку покатились кровавые ручейки. И тут меня накрыло. Я с ужасом посмотрел на то, что делаю с человеком, который просто меня любит. Я мщу ему за то, чего он не делал. Именно в нем я видел источник вселенского зла, почему я не осознавал, что самые светлые и нежные чувства я получаю именно от него, понятия не имею. Почему он, жизнь моя, любовь моя, моя душа, так много плакал по моей вине? Почему я столько заставлял его страдать? Знаете … я не прощу себя никогда, ни за одну его слезу. Ни за одну. Никогда.

Я слегка ослабил хватку, чтобы Кириллу перестало быть больно, и поцеловал его пунцовые, обветревшие губы. Он тут же обмяк в моих руках, полностью отдаваясь моим прикосновениям. Продолжая его целовать, я массажировал ему шею и плечи, потихоньку, Кирилл успокоился.

- Я вряд ли смогу каждый раз так вымаливать твой поцелуй, - сказал он, улыбаясь, оторвавшись от моих губ.

- Как ты это делаешь? – спросил я, не переставая восхищаться быстрой сменой его настроения.

- Что делаю? Истерю?

- Нет, как ты так быстро отходишь? Я тоже хочу так быстро приходить в себя. Я бы после такого месяц еще был бы в депрессии.

- А кто сказал, что я пришел в себя? Послушай, как колотится мое сердце! – Кирюша положил мою руку к себе на грудь. – Чувствуешь? Вообще, я сейчас в эмоциональной жопе. Мне еще хуже, чем было. Пока ты меня не поцеловал, то я хотя бы был уверен, что ты просто меня ненавидишь. А теперь я вообще не знаю, что происходит.

- Мы же договаривались про «я люблю тебя по умолчанию»! Я понимаю, что все мои действия говорят об обратном. Послушай, я обещаю. Теперь все будет по-другому. Во-первых, меня как будто включили, вернули из режима гибернации, во-вторых, через два месяца закончится мой контракт. И мы сможем уехать в любую точку земного шара. И начнем все с чистого листа. Ты, Джастин, я… ах, да, и Мистер Бинс. Хочешь, будем жить в Москве? Все что хочешь… Кое-кто прав, мне пора перестать жалеть себя и травить всех вокруг своим депрессивным ядом.

- Хочу в Москву, но вряд ли это хорошая идея. Таким составом нужно жить в стране, где это не вне закона. И где окружающие лояльно относятся к таким… эм… сожительствам. – Ему хотелось сказать «семьям», но он не стал. Бедный мой Кирюша, я его запугал! – Поэтому, Россия – это, увы, не вариант. Я тоже очень люблю Москву. Там Сашенька с Сережей. У них скоро будет тоже малыш. Я бы очень хотел быть рядом с ними… Но представь, что придется вытерпеть Джею, если даже забить на закон. Ведь ему придется идти в школу, детский сад…. Там над ним начнут издеваться. Что будет с его психикой? Да и вообще… нет, Дань, что будет с его психикой?! – В его глазах снова навернулись слезы. – Все. Я так больше не могу. Что за бредни? Куда мы, блин, уедем. Мы не можем так с ним поступить. Я всегда считал, что заводить детей однополым парам – это садизм. Ты можешь спать с кем угодно, но растить ребенка…. Это извращение.

- Кирилл, успокойся. Между прочим, исследования….

- Да плевал я на твои исследования! - его снова начало трясти. Я попытался успокоить его тем же способом, что и раньше – поцелуем. Но он не позволил. – Не смей! Все, я уезжаю. Включи, блин, мозги. Так нельзя! Я такой придурок, зачем я только приехал… Зачем мы делаем все это… Снова! Сколько можно наступать на одни и те же грабли.

Пришлось снова применять силу. Я схватил обе его руки за спиной и начал целовать его в сжатые губы, не добившись ответа, я перешел к шее. С губ Кирилла сорвался стон. Оборона сломлена… У меня давно не было такого секса. Я и забыл за эти два года, как это терять сознание при оргазме. Когда я пришел в себя, то еще минут десять не мог нормально изъясняться, язык отказывался слушаться, фокусировка глаз тоже была нарушена.

- Офигеть, - произнес я, потихоньку начиная различать запахи и звуки. – Я забыл, как это - оказаться с тобой в постели.

- Да уж, я тоже, - ответил он, тяжело дыша. – Конечно, это было восхитительно, я даже не уверен, что на свете существует хоть что-то, круче этого, но это не меняет дела. Мы не можем жить вместе. Но… мы можем трахаться.

- Да че за бред? Только мы решаем, что мы можем, а что нет. Кирилл, я устал пытаться жить без тебя. Получается с каждым разом все хуже и хуже. Практическим путем выяснено, что с тобой получается лучше, чем без тебя.

- Ну, мы можем жить рядом. Даже на одной лестничной площадке. Будем продолжать любить друг друга, просто никому не нужно об этом знать… особенно Джастину. И тогда можем жить в Москве…

- Это мы тоже уже проходили. Послушай, Кирилл, - я взял ватный диск и перекись водорода и начал протирать его раны на лице, - я же сказал, что ты не уйдешь от меня. Ты нужен мне рядом. Ты нужен мне дома. Ты просто мне необходим. – Кирюша поморщился и закусил губу. – Насчет Рашки ты прав. К сожалению, она не вариант. А жаль, там мне очень нравится. Нам нужна страна, которая лояльна ко всему такому. А где толерантность доходит до абсурда?! Правильно! Любовь моя, мы едем в США, готовься!

- Ты совсем сошел с ума? А как же Джастин? Я не пойду на это. Нет. Нет. Нет.

- Уверен, ему там понравится. Кроме того, я дам тебе почитать статистику, в которой говориться, что в однополых браках у детей все прекрасно. У детей вообще все прекрасно, когда их родители любят друг друга и, когда дети желанны. В нашем случае, думаю это так.

- Можно вопрос? Когда ты начитался такой статистики? – в голосе Кирилла слышалось недоверие.

- Давно. Когда летел к тебе в Сидней. Я тогда серьезно этим заморочился… Знаешь, у меня ведь всегда были планы растить с тобой детей. Потрахаться и все – это не для меня. Только свадьба, только хардкор!

Кирилл залился громким, заразительным смехом.

- Ты серьезно? Свадьба? – сказал он, вытирая с глаз слезинки, на этот раз, выступившие от смеха.