От автора

Эта странная и, наверное, в какой-то мере болезненная история началась давно. Мне было около четырнадцати, и толчком послужили глаза Брайана Молко. Да, те самые, которые старательно пририсованы Кириллу на обложке книги. Тогда еще слово “Placebo” не значило для меня ничего, а имя Брайана было пустым звуком. Это изменилось намного позже: теперь-то не для кого ни секрет, что именно эта музыка занимает огромное место как в моей жизни, так и в моих работах. Но хочется подчеркнуть, что в зачатках образа главного героя были именно глаза. Большие голубые глаза худощавого парня, который подкрашивает их синей тушью.

Было бы настоящим лицемерием приписывать всю историю, и я имею в виду вообще всю историю в целом, даже ту, что будет простилаться на страницах других книг, исключительно мне. Это не правда. В создании образов, некоторых сюжетных линий и концепции в целом, принимал участие и другой дорогой мне человек. Тот, кому книга посвящается. С течением времени, наши пути разошлись, и, наверное, этого человека больше не интересует судьба наших персонажей. И они полностью достались мне. Но несмотря на то, что теперь у них вместо двух создателей остался один, я считаю важным подчеркнуть, что истоки были двояки.

Помимо вышесказанного, мне хочется попросить читателя не пытаться выискивать точные временные рамки, логические несоответствия – хотя они действительно имеются. Так или иначе, перед тем, как явить на ваш суд окончательный вариант, с момента задумки прошло порядка десяти лет. Я росла с этими героями, но весь мой десятилетний опыт не всегда можно применить к данному контенту. Все персонажи и события исключительно такие, какими могли бы быть, не зависимо от того, в какую сторону крутится планета, как называются города или футбольные клубы. Какими бы неувязками или несоответствиями не была бы наполнена история, я не в состоянии изменить в ней ровным счетом ничего.  Но согласитесь, в какой-то степени, все это облегчает задачу читателя. Ему остается только полюбить книгу, или не полюбить. И этого достаточно. Меня часто обвиняют в поверхностном восприятии действительности, вроде того, что нельзя оценивать все на уровне «нравится» или «не нравится». Но тебя, читатель, я прошу поступать именно так: отдайся первичным инстинктам, позволь завладеть собой либо черным, либо белым. Ведь остальное, по сути, не имеет никакого значения.

С любовью, Александра Летовская.

Часть I

О сколько строк исписано тобою обо мне,

И тридцать три, и двадцать шесть…

Любые  буквы поддались тебе,

Всех твоих чувств уже не перечесть.

Меня ж поэтов муза обошла,

Бумагу мне дано лишь осквернить,

Мои слова, они всегда слова,

Без тени мастерства, зачем  душой кривить?

А между тем, лишь ты стихов достоин,

На целом  свете ты один, поверь!

Я удивлен, что Рим не для тебя  построен,

И первые цветы не для тебя дарит  апрель.

О, как мне лестно,  что глаза твои,

Смотря в мои, сияют ярче звезд,

Что от одной зари, к другой зари,

Лишь только я причина твоих слез.

for Е. К.

1).

Даня:

Даже не знаю с какого момента начать… То есть логично было бы с детства, так все начинают, но я его почти не помню, да и примечательного в нем было мало. В общем, то, что вас интересует на самом деле, наверное, началось с момента, как я прилетел в Москву. Почти десять часов из Токио до Москвы в компании старшего брата и единственного человека, которым на тот момент я восхищался. Это был Сэм Калитин. Легендарный футболист и тренер юношеской сборной. Хотя, наверное, это итак все знают. Как я оказался с ним? Когда я выходил из Шереметьево, то и сам до конца этого не понимал.

Вообще, я никогда особенно ничем не увлекался. Разве что футболом. И то, не было такого, чтобы не пропускал ни одного матча, знал всех футболистов по именам и номерам. Я разбирался в этом, но не до фанатизма. То есть, если мне нечего больше делать, то я смотрю футбол. Если встает выбор между матчем и симпатичной девчонкой – выбираю девчонку. Если вместо школы можно пойти поиграть в футбол, то я иду в него играть. Но при этом, у меня не было и мысли записаться в футбольную секцию или вроде того. Признаться, у меня вообще не так уж и много было мыслей на тот момент.

Я был единственным парнем с европейской внешностью на весь наш район (ну и брат, еще, но мы были в разных возрастных категориях). Девочки меня очень любили, мальчики ничего не могли иметь против меня, так как я всегда на голову был их выше, как минимум. В отличие от выдающегося интеллекта, силой обделен я не был. Но у меня довольно спокойный характер. Меня сложно вывести из себя. Так что проблем особо не было. Все всегда само текло мне в руки. Даже не знаю, за что такая поблажка была дана… А я никогда это не ценил. Ну опять же, мне было слишком неохота задумываться над чем-то, может, поэтому.

Я родился в России, а вырос в Японии, но в моей семье говорили исключительно на русском. Папа так японский и не выучил за всю жизнь, прожитую в стране восходящего солнца. Ну а зачем ему? Человеку, который так и не устроился на работу и всю жизнь прожил за счет других! Моя мама тут освоилась быстро. У нее был свой маленький ресторанчик для русских туристов, там мы с братом и проводили все свое детство. Хотя дела у нее шли хорошо, она долго не оставляла надежды вернуться в Россию, поэтому наверное заставляла нас активно учить родной язык (я отлынивал как мог, но от моей мамы отвязаться сложно). А потом, когда возможность вернуться домой настала, она поняла, что привыкли и здесь. Новые перемены ее страшили, поэтому вот в Москве я оказался с братом, а не с ней.

А, я же начал про Сэма. Это же самое интересное! Тут, как обычно, я сам ничего не сделал. Просто один из матчей за школу выложили в интернете. Там я играл. Не буду врать, отлично играл. Он увидел этот матч. Ему, почему-то, моя игра очень понравилась. Он меня нашел. Не знаю как, но нашел. И предложил переехать в Москву. Поиграть годик в его юношеской сборной, а там как пойдет. Это он мне тогда позвонил. Я сказал, что, конечно, все очень круто, но я вряд ли справлюсь. И он приехал за мной в Токио. Поговорил с мамой (папе-то плевать), братом и со мной в последнюю очередь. В общем, пришлось согласиться. Я не думал, что у меня выйдет. Просто было прикольно пожить вдали от родителей, в другой стране, да еще под опекой такого человека как Сэм. Короче, вот. Наверное, это и есть начало.

Кирилл:

- Кириииилл!

БУМ! БУМ! БУМ!

- Кирииилл!!! Просто ответь, ты жив?

БУМ! БУМ! БУМ!

Это Сашка колотила в дверь кабинки, в которой меня рвало. Только так я понял, где нахожусь, когда она начала по ней колотить. Я осознавал, что ей стоит ответить, в конце концов, она в мужском туалете. Пытается меня вытащить отсюда. Волнуется. Люблю ее. Но я ничего не мог сказать. Меня бесил красный цвет от ламп. Нормально? Как будто те, кто вкручивают лампочки в клубные туалеты, никогда там не бывали. Тут все время кого-нибудь рвет. И при таком освящении этот неприятный процесс становится еще хуже.

- Кирилл, пожалуйста, ответь…Кирилл, мне придется позвонить Максиму, если ты не ответишь.

Сашкин голос сорвался на писк. Я знал, что она плачет. Но язык не шевелился. Я вообще весь почти не шевелился. Меня так и не отпустило. Все это Леша со своей дурацкой травой. Или что это там было, не помню. И в данный момент, я просто ничего не мог сделать. Меня штырило. Но это не значит, что мне не было ее жалко.