потому часто писала домой. Письма она посылала в аул

Нилхой на имя Эльберда, уверенная, что тот их

обязательно прочтет Зелимхану.

«Хорошие люди есть и здесь, — писала она. — Мы

ни в чем не нуждаемся. Вот только что тебя не видим».

А о смерти единственного племянника Зелимхана —

Лом-Али и о том, как трудно им приходится из-за

сильных морозов, Бици не обмолвилась ни единым словом.

— Мой муж очень беспокойный человек,

Валентина Михайловна, — говорила она овоей подруге, тоже

ссыльной. — Если узнает, что нам здесь плохо, он и

сюда может приехать. Пожалуйста, пишите, что у нас все

хорошо.

— Вот и прекрасно, пусть приезжает. Мы

надежно спрячем его здесь, — уверяла та, дружески

улыбаясь.

— Нет, нельзя ему сюда, — качала головой Бици.

— Здесь все нам чужое.

— А я?

— Вы хороший человек, но вас тоже не любят эти

царские начальники, — вздыхала Бици. — Нет, не надо

сюда Зелимхану.

* * *

Как-то утром к Веденскому приставу Бек Сараеву

явился лазутчик и, призывая в свидетели старшину

аула Адода, затараторил:

— Валлайга-биллайга, это точно, что Зелимхан

находится сейчас в Цонтароевской пещере. Он очень

больной, его трясет лихорадка так, что он почти не

может двигаться.

Обрадованный этой вестью, пристав тут же помчался

к начальнику округа и настоял на том, чтобы его

разбудили. Полковник Моргания одобрил план Бек Сараева

и обещал к обеду быть в Харачое с большим отрядом.

В полдень, подъезжая к аулу, Моргания увидел

большую толпу. Впереди стояли старшины, муллы и

наиболее почетные старики из окрестных аулов, еще с

утра собранные Бек Сараевым. За ними испуганно

жались харачоевские крестьяне.

Приблизившись к этой толпе, полковник обратился

к ней с речью:

— Ваши леса и горы — разбойничьи гнезда. Вы

поддерживаете воров и убийц, значит, вы тоже воры и

убийцы. Разговор с нами у меня будет короткий: вы

должны собрать с каждого подворяо и внести в казну

государства семьдесят тысяч рублей — убытки,

нанесенные Зелимханом казне города Кизляра.

Услышав фантастическую цифру, харачоевцы

онемели. Каждый из них думал про себя: «Такую сумму

нам не собрать, даже если весь аул продадим дважды».

Один из стариков попытался что-то возразить, но

начальство не стало его и слушать. Люди начали

расходиться, точно с поминок после похорон. Сначала ушли

люди почтенные, те, что побогаче, но когда стали

разбредаться крестьяне попроще, старшина Адод

остановил их.

— Эй, вы! — крикнул он. — Сейчас же

становитесь в ряды, пойдете впереди солдат вон к той горе, —

Элсанов показал пальцем на вершину Цонтарой-лам.

День выдался пасмурный, с туманом. Хмуры были и

харачоевцы, чувствующие, как голодная смерть

костлявыми руками уже тянется к их горлу.

К Цонтароевской горе потянулись толпы крестьян,

подгоняемые стражниками. За ними следовал отряд

милиционеров, которым командовал Бек Сараев, и еще

около трехсот солдат и казаков. Солдат вел

штаб-ротмистр Кибирав, который примчался сюда злой, как

черт, по тому поводу, что Зелимхана, видимо, удастся

схватить не ему, ставленнику генерала Шатилова, а

полковнику Моргании с этим жалким Веденским

приставом.

Судя по всему, на этот раз дело было верное. «Не

станет же он стрелять в своих, — рассуждал Моргания,

посылая вперед крестьян. — И тогда я захвачу этого

разбойника в его берлоге, как лисицу в норе».

Подошедшее из Грозного подкрепление полковник разбил

на три отряда, чтобы, продвигаясь к пещере с разных

сторон, они отрезали абреку все пути к бегству.

К входу в пещеру он приказал подвести орудия,

специально доставленные из крепости на случай

длительной осады.

Крестьяне шли в гору, уныло понурив головы,

скрежеща зубами от бессильной злости. Некоторые

молились, чтобы Зелимхану удалось благополучно

вырваться из окружения. А были и такие, что посмеивались над

всей этой шумихой, уверяя, что царским солдатам

никогда не поймать абрека, так как он в дружбе с

джинами.

Непривычные к этим «местам и наслышанные о

Зелимхане солдаты и казаки поднимались по крутым

склонам настороженно, выставив вперед винтовки. Каждую

минуту они ждали, что сейчас грянут выстрелы и,

выкрикивая мусульманские проклятья, на них бросится

сам страшный абрек.

Пройдя этак с километр, процессия попала в

плотный туман. Вокруг стояла жуткая тишина. Впереди из

тумана выступали то полуразрушенные башни, то

-старые могилы...

Подойдя к пещере, люди остановились, отдельные

смельчаки из крестьян вошли туда и вскоре вышли,

разводя руками: мол, пусто там. Среди чеченцев шепотом

пошел разговор, что абрека унесли горные духи.

Солдаты и казаки входить в пещеру воздержались.

Тогда здесь же, у входа, начальники собрались для

короткого совещания: надо было решить, что предпринять

дальше. И вдруг гулко прозвучал вы.трел, и старшина

Адод, охнув, ничком упал у ног пристава Сараева.

Сразу возникла паника, началась беспорядочная

стрельба. Все стреляли в пещеру, а Зелимхан сделал

еще четыре выстрела и умолк.

К вечеру Моргания послал донесение генералу Ми-

хееву: «Зелимхан окружен моими войсками в Харачоев-

ских горах. Перестрелка продолжается. С нашей

стороны убито двое, ранено трое». Однако, увидев

бесполезность такой стрельбы, полковник распорядился:

оцепить берлогу абрека тремя рядами солдат, на

выход из пещеры навести орудие и взять «злодея» из-

мором.

Отдав это распоряжение, начальник округа уже

поздно ночью вернулся в Ведено и по телефону

похвастался генералу. «Зелимхан у меня в кармане», —

заявил он.

Утром на рассвете стрельбу возобновил уже сам

Зелимхан. В бурке и папахе, высунувшись из пещеры,

он открыл частую и меткую стрельбу по солдатской

цепи. В ответ на него посыпался град пуль, а он все

стоял, как заговоренный. Но вот все увидели, как,

сорвавшись с утеса, Зелимхан в развевающейся бурке

полетел вниз.

— Убили! Уби-ли!.. Ура-а, ура-а!.. — закричали

солдаты, устремляясь в ущелье, куда упал абрек. С минуту

все стояли в отдалении, не осмеливаясь подойти к

убитому. На всякий случай дали по нему несколько залпов,

но когда первый смельчак подошел поближе и носком

сапога откинул бурку, под ней оказалось обыкновенное

бревно, на которое были аккуратно натянуты черкеска

и папаха из овчины.

Некоторое время все стояли, с недоумением

разглядывая бревно. Наконец один из офицеров, выйдя из

оцепенения, крикнул:

— Всем разойтись! По местам!.. Окружайте пещеру!

Но было уже поздно. Спустившись по другую

сторожу горы, Зелимхан ушел, перейдя через узкую речку,

мимо двух солдат, которые не двинулись с места то ли

от страха, то ли не желая ввязываться в это опасное

дело.

Когда в аул Харачой, где с утра находился

Моргания, прибыл растерянный пристав Сараев, полковник

встретил его нетерпеливым взглядом, по после первых

же слов заорал:

— Сволочь! Изменники!.. В Сибирь всех загоню!..

Бек Сараев стоял, хлопая глазами и не находя слов

для объяснения.

— Где К'Ибиров? — спросил полтсошик, топнув

ногой.

— Там, наверху, ваше высокоблагородие.

— Я надеюсь, он снарядил за этим разбойником

погоню?

— Куда? — уныло спросил Сараев.

— Куда хотите, но найдите его сейчас же! Он не мог

далеко уйти! — кричал Моргания. Полковника мучил

вопрос: «Что скажет он генералу Моисееву? Скандал

какой! Ведь поднимет на смех, загонит еще дальше