Город одевался в праздничные одежды. На всех улицах видны были флаги,

плакаты, лозунги, транспаранты. По главным проспектам уже висели провода с

разноцветными лампочками, готовыми вспыхнуть в любую минуту. Атмосфера

подготовки к торжествам царила, видимо, и в кабинетах громадного здания, где

помещался главный партийный штаб республики. Помимо озабоченности на лицах

работников было и удовлетворение: все подготовительные дела подходили к

завершению. Откуда-то появилось множество Знакомых, дружественно улыбающихся

мне товарищей. Бывшие мои коллеги по комсомолу работали здесь инструкторами,

лекторами, районными инспекторами.

- А-а-а!.. Фрунзэ!.. Ты уже видел Бурдюжу?

- Нет.

- Как, ты еще не виделся с ним? Ну, брат! Бурдюжа теперь важная птица!

Подожди минутку... я ему сейчас позвоню!.. Сообщу, что ты приехал в

Кишинев!..

- Привет, москвич!.. Ты знаешь, что Алеша работает секретарем в

Рыбнице?

- Нет, не знаю.

- Как не знаешь?! Вы же работали с ним в райкоме комсомола!.. А

Вася... Ты знаешь, что он умер? И этого не знаешь... Вы ведь вместе сдавали

экзамены в Москве!..

- Его не приняли. Помню, что у него было что-то с легкими!..

- Да-а... Он потом работал здесь. Но очень болел...

- Жаль! Вася был совсем молодым...

- А Володю помнишь?.. Сейчас он в посольстве секретарствует. Он у нас

дипломат. Так-то, браток!

- Лунгу работает в Совете Министров!

- Ну, хорошо.. А Жосула ты видел? Он работает редактором вечерней

газеты. Я сейчас же ему позвоню!..

- А Лену?.. Как, и с Леной еще не виделся? Погоди секундочку... Я

сейчас позвоню ей по внутреннему телефону. Скажу, что ты у нас. Она тут, на

втором этаже... Замуж еще не вышла... Минуточку!

- Ну что, Фрунзэ? Может быть, ты не знаешь и о том, что восстановили

ваш районный центр?

- И Шеремет вернулся в Теленешты? - выкрикнул я в потоке обрушившихся

на меня вопросов.

- Какой Шеремет? Первым секретарем в Теле- нешты поедет главный

инженер из "Молдсельхозтех-ники". Он сам из Лазовского района. Это

предре,-шено!..

- Ты не уезжай! Оставайся на праздники в Кишиневе! - уговаривали они

меня. - Если хочешь, достанем тебе пропуск на трибуны, чтоб посмотрел

военный парад и демонстрацию... Или ты затосковал о Красной площади?.. Куда

нам до тебя?!

Люди эти хлопали меня по плечу, всячески показывали, что у них передо

мною нет секретов. Рассказывали мне, кто и где отдыхал, в каких санаториях и

домах отдыха, как купались и рыбачили в Черном море прямо с лодок.

Подтрунивали друг над другом. Не останавливались и перед тем, чтобы

рассказать и о своих любовных мимолетных интрижках. Те, кто еще не были в

отпуске, молча слушали и предвкушали будущие удовольствия на благословенных

берегах, "самого синего в мире" Черного моря. Эти боялись лишь одного: как

бы не подвела погода, внимательно изучали долгосрочные прогнозы синоптиков,

хотя отлично знали, что верить им могут лишь самые наивные простаки. Отпуска

таких работников, увы, приходятся на осенне-зимнее время, когда, скажем, в

Пятигорске свирепствуют шквальные ветры, а в Крыму поднимается шторм. И

самолеты летают не регулярно. Даже теплоходы порою подолгу отсиживаются в

портах, как утомившиеся мастодонты...

Чаю республиканские товарищи мне не предлагали, как это принято в

высоких московских учреждениях. Был такой обычай и тут, но он проник лишь в

кабинеты работников, занимающих более солидные должности. Эти же, которые

сейчас меня окружали, до кабинетного чаепития с посетителями еще не доросли.

Они и без чая выказывали мне свое гостеприимство и всяческое расположение.

Таскали меня из кабинета в кабинет, набивали мою голову новостями, звонили

общим друзьям в райкомы, райисполкомы, в разные министерства. Почти каждый

рассказывал и о своих домашних делах. О жене. О детях. О том, как устроились

с жильем. Приглашали к себе в гости, просили записать номера их служебных и

домашних телефонов. Я записывал, благодарил, обещал зайти. Видел, что ребята

не кривят душой, когда приглашают в гости и просят беспокоить их в любое

время суток, ежели будет у меня в том нужда. Моя записная книжка была уже

полным-полна разными адресами и номерами телефонов, которыми я никогда не

пользовался. И все-таки я находил местечко и для новых адресов: где есть

тысяча, там отыщется уголок и для сотни. Это уже известно. Не лопнет же мой

блокнот от нескольких новых строк и цифр!..

Между тем вопросы продолжали сыпаться на меня:

- А о Черныше?.. Как?.. Ты ничего не слышал о Черныше? Удивительная

личность! Он работал первым секретарем в Бельцах. А колхозники в одном селе

возьми да избери его. своим председателем! Председатели там менялись чуть ли

не каждый год. Колхозникам надоела такая чехарда, и когда Черныш приехал к

ним, чтобы предложить очередную кандидатуру, они ее решительно отвергли, а

председателем своего колхоза выбрали самого секретаря! Ну куда ему деться?

Что он должен был делать? Демократия! Народ так решил. Пришлось взять это

хозяйство, а первым секретарем райкома был избран другой человек. Правда,

Бельцкий район был вскоре ликвидирован, а Черныш работает председателем

колхоза. Вот, брат, какие бывают у нас дела!..

- А про штучки Герасимовича не слышал?.. Не успел услышать? Его хотели

оставить тут заведовать лекторской группой, но он наотрез отказался. Как ни

уламывали его, не уломали! Работает теперь директором школы в родном селе.

Ну ж и упрямый этот Герасимович! И все-таки он чудак. Столько лет учиться в

Москве - и вдруг пойти в сельскую школу! Форменный молдавский чудила! Даже

Москва не смогла вытряхнуть его из крестьянского зипуна!..

- Фрунзэ! Где ты бродишь? Мы ищем тебя по всем кабинетам!.. Иди

скорее - тебя ждет Егоров!..

В большом кабинете Егорова кроме письменного стола, на котором

возвышались горы папок разных цветов и размеров, был еще один длинный стол

для совещаний и заседаний. Хозяин кабинета хотя и находился, что называется,

во цвете лет, уже успел обзавестись изрядным количеством седых волос на

голове, остриженной под бобрика, что на парикмахерском языке назывался

"полубоксом". Этой прической он был похож на спортсмена. Егоров вышел мне

навстречу, пожал руку и пригласил к длинному столу.

- Мы постоянно говорим о необходимости проявлять заботу о человеке, а

на деле нередко забываем о нем, - довольно скупо улыбнулся Егоров. - Ну как,

не надоело тебе отдыхать?

Вспомнив, что разговор наш происходит накануне Октября, поздравил с

наступающим праздником. Потом сообщил, что второй секретарь срочно выехал в

командировку. Во всех районах сейчас проходят активы, совещания и собрания,

в которых принимают участие члены бюро, - подводятся итоги

сельскохозяйственного года. Но меня, уточнил Егоров, вызвали для того, чтобы

я настраивался на работу. Мой вопрос совсем не сложный. После праздников

вызовут снова на беседу. А пока у меня есть время подумать, в какой район я

хотел бы поехать. Дал знать при этом, что в ближайшее время будут

восстановлены еще три района.

- Если не хочешь в новые, то можешь выбрать Кагул или Вулканешты. Как?

Разве тебе ничего не сказали эти пустобрехи из отдела?.. Намечаем секретарем

по идеологии!" Я думал, что тебе уже сообщили...

Нет. Мои бывшие коллеги не сказали мне главного. Даже не шепнули на ухо

под величайшим секретом, зато в остальном были чрезвычайно откровенны.

Забросали меня всякими новостями, рассказали обо всем, что происходило на

земле и на небе, но о том, что касалось лично меня, не обмолвились ни единым