– Р-р-рейчел ни одной вашей передачи не пропускает, – сказал Арт. – Приходит домой с работы, обед стряпает. Вот захотела прийти, познакомиться с вами.

– Могу я угостить вас чашкой кофе? – предложил Джим, обращаясь к Рейчел.

– Спасибо, не стоит, – ответила она.

– Пойдемте, – настаивал он. – Тут только улицу перейти – я обедать собрался. Угощаю.

Обменявшись взглядами, они последовали за ним. Сказать им было особенно нечего. Они держались почтительно, но замкнуто, как будто мысли их витали где-то далеко.

За столиком кафе он рассматривал их, сидя над телячьей отбивной, чашкой кофе, салатом и столовым серебром. Ни Арт, ни Рейчел не стали ничего заказывать. Они сидели рядышком, спрятав руки. В кафе было шумно, оживленно: у стойки было уже негде присесть, все столики тоже были заняты.

– Когда вы ждете ребенка? – спросил Джим у Рейчел.

– В январе.

– А жить есть где? Где малыша растить будете?

– У нас квартира в Филлморе[7], – сказала Рейчел. – В подвальном этаже.

– Сколько комнат?

– Гостиная, спальня и кухня.

– Давно вы поженились? – спросил он, снова обращаясь к ней.

– 14 апреля, – ответила Рейчел. – В Санта-Розе. Мы… ну, убежали. Понимаете? Я еще в школе училась, жениться нам не полагалось. Про возраст регистраторше в загсе наврали. Я сказала, что мне восемнадцать, а ему – двадцать один, документик даже написала.

Она улыбнулась.

– Она подписала его именем моей мамы, – сказал Арт.

– Мы так и с уроков сбегали, – сообщила Рейчел. – Гуляли по городу или просто в парке сидели. В Золотых Воротах. А почерк у меня красивый.

Она положила руки на стол, и он увидел ее длинные, тонкие пальцы. Как у взрослой женщины, подумал он. Совсем не детские руки.

– А ша-шафером шериф был, – сказал Арт.

– Причем с пистолетом, – добавила Рейчел. – Я уж подумала было, что он чего-нибудь с нами сделает, ну там, обратно увезет. А он после подошел и Арту руку пожал.

– А су-судья сказал…

– Что если у нас нету пяти долларов, чтобы ему заплатить, – подхватила Рейчел, – то можно и не платить. Но мы заплатили. Приехали мы туда на попутках. Переночевали у одной девчонки, знакомой моей. Родителям ее наплели, что в поход отправились, или что-то вроде этого. Не помню уже. А потом мы вернулись домой.

– А что было, когда все обнаружилось?

– Ой, чем нам только не угрожали.

– Меня в тюрьму обещали уп-п-п-рятать, – сказал Арт.

– Я сказала, что жду ребенка. Хотя тогда это была еще неправда. Ну, они и отвязались от нас.

Рейчел задумалась на миг и продолжила:

– Как-то вечером идем мы домой – из кино, и вдруг нас окликают из полицейской машины. Приказали Арту встать лицом к стене. Засыпали нас вопросами. Запугивали его.

– Комендантский час же, – пояснил Арт. – А мы нарушили.

Джим никогда не задумывался о том, что и в самом деле действует комендантский час для несовершеннолетних.

– То есть могут так запросто забрать, если выйдешь на улицу ночью?

– Ну да, любого парня или девчонку, – ответил Арт, и оба – он и Рейчел – мрачно кивнули.

– Нам не поверили, что мы муж и жена, – сказала она. – Повезли нас домой, заставили предъявить свидетельство. В квартире настоящий обыск устроили – в вещах рылись. Не знаю, чего уж они там искали, так, смотрели на всякий случай, наверно.

– И как они вам все это объяснили?

– Да никак. Это они вопросы задавали.

– С-с-спросили, чем я на жизнь зарабатываю, – сказал Арт.

– Черт возьми, – их рассказ подействовал на него угнетающе.

– Нас много куда не пускают, – сказала Рейчел. – Хоть мы и муж и жена. Боятся, что натворим чего-нибудь или стащим что-нибудь. Мы же малолетки. Как в тот раз, когда мы в ресторан пошли, сразу, как поженились. У меня работа есть – в авиакомпании. Цену билетов подсчитываю.

– Она в математике ас, – похвалил ее Арт.

– Ну вот, хотели мы сходить куда-нибудь посидеть. Поужинать там, и все такое. Так нас оттуда попросили. А ресторан на вид был очень приятный.

– Просто одеты были не так, – предположил Арт.

– Да нет, – возразила она. – По-моему, не в этом дело.

– Были бы одеты как надо, нас бы не вышвырнули, – энергично закивал головой он.

– Нет, это из-за того, что не доросли мы еще.

– И что, никто за вас не вступился? – спросил Джим.

– Тем вечером, когда нас полицейские остановили, вокруг целая толпа собралась – народ из баров выходил, – сказала Рейчел. – Стоят и глазеют – тетки, толстухи старые в мехах своих облезлых. Выкрикивали что-то нам. Я не расслышала что.

– И потом, – подхватил Арт, – нас вечно учат, как надо жить. Как мистер Ларсен, например, ну, старикан, у которого я работаю в типографии. Всегда с со-со-советами лезет. Чтоб я, н-н-например, неграм никогда на слово не верил. Он черных лютой ненавистью ненавидит. Хотя все время имеет с ними дело. Но в долг им никогда ничего не даст, только налом берет.

– Был у меня один знакомый парень – негр, – сказала Рейчел, – так мои мамаша с папашей чуть с ума не сошли – боялись, что мы с ним дружить начнем.

– Вот уж хулиганы, – сказал Джим.

Он не нашел в ее рассказе ничего смешного – ни в самой истории, ни в ее отношении к ней.

– Вот это как раз одна старушенция тогда и выкрикивала – «хулиганы». Я-то разобрал.

Рейчел взглянула на него.

– Правда? А я не услышала. Не до них было.

– Должен же быть какой-то выход! – возмутился Джим. – Комендантский час для детей… При желании его ведь можно и для тех, кому еще нет тридцати, установить. Да для кого угодно. Почему не для рыжих сорокалетних?

Захотят – и введут, подумал он.

Джим поймал себя на том, что для него, так же как и для Арта и Рейчел, существуют какие-то твердолобые «они». Но для него это были не взрослые – а кто же тогда? Он невольно задумался. Может быть, это – Полоумный Люк? Или Тед Хейнз? Или, коли на то пошло, все вокруг.

Но его, по крайней мере, из ресторанов не выгоняли. Никто не останавливал его ночью и не пихал лицом к стене. Для него это только повод к размышлению, в жизни его это не касалось. А этих ребят коснулось напрямую. Тоже мне, гражданские права. Добропорядочные граждане твердят о правах человека, о защите меньшинств. И вводят комендантский час.

– Только для взрослых. Вход с собаками воспрещен, – произнес он.

– Что? – не понял Арт. – А, это вы п-п-про рестораны.

Он не ожидал, что кто-то из них поймет. Но они поняли. Так гласили вывески в окнах ресторанов на Юге: «Только для белых. Вход с собаками воспрещен». Но тут речь шла не о неграх. Во всяком случае, не только о них.

– С-с-скажите, а почему вы решили диджеем стать? – спросил Арт.

– Странно, наверно, знать, что все тебя слышат, когда говоришь что-нибудь, – сказала Рейчел. – Ну, то есть каждое твое слово – вот вы всегда говорите, мол, за рулем осторожнее – это ведь не кому-то конкретно.

– Это моя жизнь, – ответил он.

– Вам нравится? – Она устремила на него взгляд своих глаз – огромных, черных. – Наверно, очень странно должны себя чувствовать, как-то не по себе должно быть.

Ей как будто не подыскать было нужных слов. И Арт, и она были взволнованы, пытаясь что-то донести до него. Ему передалось их напряжение, но не смысл того, что они хотели сказать.

– Да нет, – сказал он, – к этому привыкаешь. Ты хочешь сказать, если вдруг запнусь или слово какое-нибудь перевру?

Рейчел отрицательно покачала головой.

– Нет, – казалось, у нее резко изменилось настроение. Ей больше не хотелось разговаривать с ним.

– Мы пойдем, пожалуй, – заторопился Арт. – Нам домой пора.

– Простите. – Рейчел скользнула к краю сиденья и встала. – Я сейчас.

Она пошла между столиками, за которыми сидели завсегдатаи кафе. Джим и Арт проводили ее взглядами.

– А я и не знал, что ты женат, – сказал Джим.

– Всего три месяца.

– Красавица она у тебя.