– Да нормально все будет, – Арт потер асфальт носком ботинка.

– Тебе восемнадцать лет. – Нэт заговорил на высоких нотах. Когда он сердился, голос у него становился громким и злым – Арт помнил это с детских лет. – Да ты птенец желторотый, жизни ни на вот столько не видел. Думаешь, протянете на пятьдесят баксов в месяц? Или – Господи ты боже мой – надеешься, что она сможет и дальше работать?

Оба смолкли, у обоих перехватило дыхание. Вокруг них, казалось, сгустилась непроходимая мгла безнадежности. Нэт думал о своем магазине подержанных авто, этом кладбище машин. Прибыли у него не было никакой, вот-вот придется бросить это дело. А тут еще братишка с женой и малым ребенком! От горькой обиды и возмущения он совсем обессилел. Рейчел ему никогда не нравилась, он не хотел, чтобы Арт женился на ней. Вот и подтвердилось, что хотела дитем его к себе привязать.

– Так тебе и надо, – сказал он.

– Да ты что, это же, наоборот, здорово, – воскликнул Арт.

– Здорово? – недоверчиво отозвался Нэт. – Лучше в Заливе его утопите.

– Да, здорово, – повторил Арт.

Он не понимал брата, ему были отвратительны его злоба и жестокость.

– Да ты ненормальный, – сказал Арт. – Разве можно так говорить? Свихнулся тут на своих старых тачках.

– Нет, это не я ненормальный, – свирепо ответил Нэт. – А как насчет твоего дружбана Гриммельмана с его бомбами и картами? Ненормальный – тот, кто собирается взорвать мэрию и полицию.

– Да не собираются они ничего взрывать. К этому приведет естественный ход событий.

– Повзрослеть пора бы уже, – раздраженно и удрученно сказал Нэт.

Все, он умывает руки. Ну его к черту с его Рейчел. У него и без них забот хватает.

– Не жди, что о тебе кто-то будет заботиться. Тут уж пан или пропал. Хочешь выплыть – придется барахтаться, – Нэт взъярился пуще прежнего. – Ты знаешь, как наша страна создавалась? Бездельниками, что ли, которые весь день баклуши били?

– Слушай, я что, преступление какое совершил? – пробормотал Арт.

– Всего пару лет назад я пахал на этого фокусника Люка. Теперь у меня свой магазин. В нашей стране этого можно добиться – ты можешь быть сам себе хозяином и ничего ни у кого не выпрашивать. Будешь работать как следует, тогда и свой бизнес будет, понял?

– Не нужен мне никакой бизнес, – сказал Арт.

– А чего же тебе нужно?

Арт долго молчал, потом сказал:

– Мне нужно, чтобы меня в армию не забрали.

Нэт уставился на него, оцепенев от ярости.

– Послушай, ты, слабак, да если бы мы в свое время не разобрались с япошками на другом конце земли, ишачил бы ты сейчас на узкоглазых да зубрил в школе язык японский, а не болтался тут где попало.

– Ладно, – примирительным тоном сказал Арт. Ему стало стыдно. – Не надо так волноваться. Извини.

– В армии послужить тебе бы как раз очень даже на пользу пошло, – наставлял его Нэт. – Сразу после школы надо было идти, всех после выпуска тут же служить отправлять надо.

А не жениться им разрешать, добавил он про себя.

Он повернулся к «Доджу», чтобы снять неисправный провод.

В своей квартирке в подвальном этаже деревянного дома в Филлморе усталая Рейчел под звуки радио чистила над раковиной на кухне картошку. С восьми утра до полудня она работала в офисе авиакомпании. Фирма была одно название – всего четыре самолета, но в ней работали славные ребята – бывшие военные, они подшучивали над Рейчел, угощали ее кофе, а теперь, когда она забеременела, больше к ней не приставали.

Она протянула руку, чтобы взять сигарету из пепельницы на столе. По радио передавали Стэна Гетца[34]. Эту программу, «Клуб 17», она слушала каждый день. Только сегодня почему-то не было Джима Брискина. Новый ведущий не понравился ей, он нес какую-то околесицу.

Из-за окна с Филлмор-стрит доносились крики и ругань проходившей мимо мужской компании. Просигналил автомобиль. Позвякивал светофор. Внутри у нее было пусто. Куда ушел из ее дома этот непринужденный голос? Он всегда успокаивал, ему ничего не было нужно от нее. Она выросла в семье, где вечно бранились и ссорились. Каждый чего-то требовал, она постоянно ждала, что кто-нибудь больно ударит ее. Джим Брискин ничего не просил у нее. Что же будет дальше? Что заменит ей голос Джима?

Открылась входная дверь, и Рейчел сказала:

– Обед готов.

– Привет, – Арт закрыл дверь за собой и Фердом Хайнке и втянул в себя теплый запах еды.

Выкладывая на стол серебряные ложки и вилки, Рейчел спросила:

– Ну что, сказал ему?

– Сказал, – ответил Арт.

Она подошла и поцеловала мужа, обхватив его за шею тонкими холодными руками, еще слегка влажными после мытья посуды. Потом вернулась к столу и принялась неторопливо и заботливо расставлять тарелки и чашки. Сервиз был одним из немногочисленных свадебных подарков, они получили его от двоюродной бабушки Арта.

Ферд смущенно поздравил ее с будущим малышом.

– Спасибо, – сказала она.

Заметив, что она в подавленном настроении, Арт спросил:

– Что-то случилось?

– Да я тут слушала «Клуб 17». Джим Брискин больше его не ведет. Вместо него был новый человек.

– Об этом в газете писали, – сказал Арт. – Его месяц не будет – потому что рекламу читать не захотел. Отстранили на время.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Покажи.

– Газета у Гриммельмана.

Помолчав, Рейчел обратилась к Ферду Хайнке:

– Садись с нами обедать.

– Мне домой нужно, – попятился он к двери. – Мать меня к половине седьмого ждет.

Арт достал из холодильника квартовую бутылку пива и налил себе стакан.

– Оставайся, – сказал он. – По макету журнала пройдемся.

– Правда, не уходи, – поддержала его Рейчел.

Эти четыре месяца после женитьбы они мало с кем общались.

После полудня зазвонил телефон. Джим Брискин поднял трубку и услышал тихий высокий женский голос:

– Мистер Брискин?

– Да.

Джим не узнал, кто это.

Он присел на подлокотник дивана, стараясь не раздавить кипу принесенных с радиостанции пластинок, которые должен был когда-нибудь наконец вернуть.

– С кем я говорю?

– Вы не узнали?

– Нет, – сказал он.

– Может быть, вы меня не помните. Мы виделись на днях у радиостанции. Я жена Арта Эмманьюэла.

– А, конечно, помню. – Джим рад был снова услышать ее голос. – Просто по телефону не узнал.

– У вас есть секундочка?

– Вот уж этого теперь у меня хватает, – сказал он. – Как у тебя дела, Рейчел?

– Да в общем ничего. Ужасно, конечно, что вы больше не ведете «Клуб 17». Арт прочитал об этом в газете. Он мне пересказал, газету, правда, не принес. Вы вернетесь?

– Может быть, – сказал он. – Еще не решил. В конце месяца видно будет.

– Этот новый ведущий, как его там, он просто никакой.

– Чем ты занимаешься? – спросил он.

– Да так, ничем особенным. – Она помолчала. – Я тут подумала, мы оба подумали – приходите к нам как-нибудь поужинать.

– С удовольствием, – сказал он.

Ему было приятно.

– Приходите сегодня. – По телефону она говорила правильно, тщательно подбирая слова, приглашение прозвучало официально.

– Отлично, – ответил он. – Во сколько?

– Ну, давайте к семи. Ужин будет не ахти какой, ничего особенного не ждите.

– Уверен, ужин будет отличный.

– А вдруг нет? – все так же серьезно спросила она.

– Тогда мне просто приятно будет снова увидеться с вами обоими.

Он повторил адрес, который она назвала. Она попрощалась, и он повесил трубку.

Он повеселел. Побрился, принял душ и надел чистые свободные брюки. Было два часа дня. Нужно было чем-то заполнить пять часов, остававшиеся до ужина с Эмманьюэлами. С каждым часом хорошее настроение улетучивалось. Время, подумал он. Оно убьет его когда-нибудь.

Он сел в машину и поехал в сторону Пресидио[35]. На душе опять скребли кошки. Он задумался о Пэт, и это было ошибкой. Подобных мыслей ему нужно было избегать.