— А я не хочу, мой мальчик! — пропела она. — Возьми меня сам и отнеси на кроватку, если я тебе нравлюсь! Почему ты стоишь в дверях, как пень?
— Лидушка, ты сделаешь, как я велю!
— Трали-трали-тра-ла-ла...
Красный туман затмил глаза Балдуина. Задыхаясь, он сбросил куртку и жилет, разорвал шелковую рубашку, от гнева ему стало нечем дышать...
— Ложись сейчас же, курва! — прохрипел он.
— Да ты совсем бешеный, Балдуин! — смеялась она. — Тебя прямо не узнать!
— Почему ты не делаешь, как я сказал?!
— Потому что не хочу! Я пришла к тебе — так возьми меня сам и отнеси на постель!
— Слушай, Лидушка! — попросил он. — Отойди от зеркала...
— И тоже не хочу! Я хочу, чтобы ты взял меня перед зеркалом! Хочу посмотреться вместе с тобой! Мы красивая парочка!
— Нет! Нет! — застонал Балдуин, багровея.
— Да почему же нет? — удивилась Лидушка. — Ты боишься себя самого? Ха-ха-ха, малыш боится!
Она звонко смеялась и корчила ему гримасы в зеркале, еще не понимая, что он уже должен был отразиться в огромном трюмо...
— Взгляни на меня! — крикнул он.
Лидушка повернулась.
— Ну, смотрю на тебя! — кокетливо, раскрывая объятия, пролепетала она. — Бери же меня скорее!
Балдуин больше не сдерживался. С глухим вскриком он прыгнул через всю комнату к ней и сгреб ее обеими руками. Она обхватила его плечи и, не противясь, дала высоко поднять себя. Он хотел тотчас же отскочить от зеркала и бросить ее на постель. Но молниеносно, жадно глянула она через плечо — и успела увидеть, что ее голое тело свободно висит в воздухе...
Она закричала долгим, пронзительным криком, забила руками и ногами, и, когда Балдуин бросил ее на кровать, лягнула его, судорожно закрестилась, отбиваясь...
— Пусти меня!— кричала она в ужасе. — Не трогай меня! Ты — дьявол, ты — дьявол!!!
— Ты пьяна! — прохрипел он и сорвал с нее медальон.
Тогда она плюнула ему в лицо, затем изо всех сил ударила сжатым кулачком ему под глаз, подпрыгнула, хватая свою одежду, и пулей вылетела из спальни, стремглав скатилась по лестнице, истерично взвизгивая.
Двое сонных слуг испуганно вскочили с дивана. Голая девушка с платьем в руке пронеслась мимо них и, оглянувшись, блеснув расширенными от страха глазами, крикнула:
— Дьявол! Там Дьявол!
Слуги хотели ее удержать, но она вырвалась и бросилась на пустую утреннюю улицу, чтобы поскорее скрыться из этого страшного места.
А наверху Балдуин с наливающимся кровью глазом бессильно стискивал зубы и кулаки. Утренний свет затопил комнату, и печально колебались огоньки двух свечей, отражаясь в ненавистном зеркале...
* * *
Они были уже изрядно пьяны, господа, собравшиеся в празднично освещенном салоне для игры. Балдуин созвал своих друзей на богатый ужин, торопясь забыть приключение с Лидушкой, и предложил им сыграть в карты, — конечно, после обильных возлияний шампанского.
Слуги принесли кофе и горячий пунш на бургундском вине, дым от сигар и трубок клубился над головами, веселый смех и шутки звучали в салоне. Сегодня среди гостей был и огромный Кребс. Он наигрывал на лютне и благодушно припевал:
Из всех напитков — самый крепкий,
Он как епископ средь мирян;
Добавь в вино лимон и сахар –
Налей бокал, напейся пьян!
И то и дело подносил к губам бокал со смесью, приготовленной по этому рецепту, с неизменным возгласом:
— За здравие, братья мои!
Раскрасневшиеся, разгоряченные вином лица окружали стол, на котором клубились паром кубки с пуншем. Собралось около дюжины кавалеров. Каждый держал в руках карты, перед каждым лежала кучка золотых монет и серебряных талеров. Игра шла по высоким ставкам.
— Нет, сегодня игрой правит черт! — вскричал долговязый Кинский, бросая свои карты. — Опять Балдуин выиграл!
— Так он за ночь обдерет нас дочиста! — хмуро отозвался фон Даль.
— Не везет в любви — повезет в карты! — пошутил Заврел, на что Балдуин, кучка золота перед которым все время росла, промолчал и только смерил друга быстрым угрюмым взглядом.
— Да, я тоже думаю, сегодня в игре не обошлось без вмешательства дьявола... — через некоторое время сумрачно заметил сам Балдуин. — Мне так еще ни разу в жизни не везло!
Игра продолжалась. Беседа за столом умолкла, на лицах участников уже не было веселья: шла напряженная и злая борьба... Коротко, резко, жестко звучали реплики:
— Пас! Прошу пять! Семерка! Еще тысячу на даму! Две тысячи! Три! Бита!
— Нет, я не буду продолжать... — буркнул толстый Кребс и поднялся первым. — Этот Балдуин так и последнюю рубашку с нас снимет!
Даль тоже вышел из игры. На диване у бело-золотой стены остались в отчаянной надежде отыграться только двое богатых юношей, но надежда испарялась весьма быстро...
И опять разносили пунш, опять слуги наполняли бокалы.
Один за другим гости покидали салон с опустошенными карманами, но к столу усаживались новые жертвы, еще не включавшиеся в игру. Однако скоро остались трое: два бледных и нервно трясущихся в последнем азарте отчаяния господина и неутомимый, ненасытный Балдуин. Гора денег перед ним достигла устрашающих размеров. Иные из студентов, давно уже только наблюдавшие за игрой, прикидывали, что он в эту ночь выиграл до восемнадцати тысяч гульденов золотом, другие потом говорили о двадцати пяти...
Заврел и Руперт еще раз присели к столу, надеясь отыграть хоть часть потерянного. Но сегодня все было бесполезно. Балдуина преследовала отчаянная удача. Он выигрывал и выигрывал, даже сам уже мечтая уступить хоть одну талью. Он был почти уверен в помощи колдовских чар Скапинелли, когда прервал игру, сгребая с отрешенной усмешкой последний выигрыш.
— Довольно! — подтвердил Заврел и поднялся, видя, что кроме него и Балдуина, за столом уже никого нет. Даже Руперт ушел. Балдуин, сильно пьяный, но еще сохранивший ясную голову, проводил Заврела до выхода, утешил его, обещая в скором времени реванш. И вернулся в салон, слегка пошатываясь. Стол являл неприглядное зрелище: пустые бутылки, бокалы, пепел...
Но у дальнего угла, рядом с кучей золота, выигранного за вечер, сидел кто-то, подпирая голову руками и задумчиво покачиваясь. Только когда он повернул к свету трупно-бледное лицо и презрительно ухмыляясь, глянул на Балдуина, бывший студент узнал его...
Он, в своем опьянении, не сразу поддался ужасу, убедив себя, что находится в своем доме, под защитой слуг. И выдавил даже ироническое приветствие:
— Ах, какой редкий гость!
Но холодный страх не отступил. Теперь — впервые за все их встречи — заговорил Другой.
— Прошу великодушно простить меня, — проскрипел он, поднимаясь, — я вторгся сюда без приглашения. Я думал, ваша милость будет этому рада, хе-хе-хе... Мы ведь уже не раз встречались, не так ли?
— Да, верно, я вспоминаю... — хрипло сказал Балдуин. — Вы сидите, сидите...
Двойник невозмутимо сел напротив.
— Если не ошибаюсь, мы были когда-то близко знакомы? — остро взглянул он в глаза Балдуину. Голос — глухой и жесткий.
— Действительно, вы мне очень знакомы... — попытался отшутиться Балдуин, покрываясь холодным потом.
— Я уже давно собирался нанести вам визит, — продолжал двойник. — Разве что час несколько необычный... Впрочем, — уж вы извините — и костюм мой не для этого роскошного дома. Ведь я только бедный студент!
Балдуин содрогнулся. Именно эти мысли досаждали ему при памятном первом визите к графу Шварценбергу...
— Ну, не говорите так, — возразил он. — Раз уж вы мой гость, могу я предложить вам стакан пунша?
— Весьма охотно! — кивнул Другой.
Балдуин с радостью протянул ему стакан. Смотри-ка, призрак сегодня дружелюбно настроен...
— Может быть, и сигару? — воскликнул он, протягивая коробку.
Другой взял сигару, благодарно кивнул головой. Балдуин подвинул ближе закапанный воском подсвечник, чтобы лучше разглядеть гостя. И вновь похолодел. Другой вовсе не был бескровным привидением. Это был подлинный второй Балдуин, из плоти и крови.
