популярных поэтов, музыкантов, художников. Словом, эти

интеллектуалы считают себя авангардом, идущим в ногу со

временем, и если не в теории, то на практике начисто

отметают традиции независимо от того, хороши они или плохи.

Национальные формы, их стилевое разнообразие они считают

пережитком, мешающим сближению и взаимопониманию

народов. В этом отношении Брусничкин и Штучко сошлись во

взглядах и вкусах. Но если тесть обладал незаурядным

талантом архитектора и завидным трудолюбием, проектировал

много и строил также немало, поскольку с готовностью вносил

в свои проекты любые исправления, какие ему предлагали во

всевозможных инстанциях, то зять в вопросах истории и

теории архитектуры был ловким дилетантом.

Вкусы и взгляды на вопросы градостроительства и

архитектуру Штучко и Остапова были самыми

противоположными. Эти зодчие принадлежали к разным

школам и направлениям и относились друг к другу если не

враждебно, то по крайней мере без взаимных симпатий. И вот

в прошлом году по проекту Штучко между Дворцом культуры и

монастырскими храмами и башнями Подгорска было

построено четырехэтажное серое здание, сооруженное из

стекла и бетона. Всем своим видом оно вызывающе

контрастировало с окружающими строениями и было похоже

на индюка, случайно зашедшего в лебяжью стаю. И если

Остапов в оправдание своего проекта ссылался на пример

здания Моссовета, то автор нового административного здания

в Подгорске ссылался на пример Кремлевского Дворца

съездов. Вообще-то построенное Штучко административное

здание как по интерьерам, так и по внешнему виду не

вызывало возражений. В нем не было кричащего модерна или

утилитарного примитива, и оно вполне могло стать

центральным в каком-нибудь совсем новом, молодом городе,

которые едва ли не ежегодно появляются на карте нашей

страны. Такое здание могло быть построено где угодно: в

Киргизии, Эстонии, Молдавии, Башкирии, в Африке или в

Канаде, если бы не вступало в вопиющий контраст со своими

более древними соседями. Как бы то ни было, а гармония

архитектурного ансамбля центральной площади города

Подгорска была нарушена. Ценители подлинно прекрасного

сокрушались, но дело было сделано, оставалось лишь

утешать себя далеко не утешительной фразой: "Дань

времени".

Олег был несколько удивлен, когда ему в Москву

позвонили из Подгорска и спросили, как он посмотрит, если бы

ему предложили построить в Подгорске здание гостиницы.

Предложение было настолько неожиданным, что Олег ответил

неопределенным: "Не знаю". Но потом, оправившись,

поинтересовался, где, в каком месте планируется строить

гостиницу.

- В центре, неподалеку от Дворца культуры.

Предложение казалось заманчивым, и Олег согласился

приехать в Подгорск, чтоб на месте обсудить его с заказчиком.

Варя ждала результатов этой поездки. Она уговаривала

мужа согласиться на проектирование и строительство

гостиницы, несмотря на то что архитектурный ансамбль

площади был испорчен железобетонной серятиной.

Олег приехал под вечер, возбужденный и веселый, и еще

в прихожей, раздеваясь, сообщил:

- Хорошая вещь может получиться, Варенька. Я все

взвесил, продумал и согласился.

Потом за ужином он продолжал, все больше

воодушевляясь:

- Понимаешь, Варенька, отличное место! Сносится

ветхое купеческое строение, и на его месте будет гостиница.

Рядом с Дворцом культуры. По силуэту я привяжу ее к дворцу и

монастырю. Центр площади будет смещаться от монастыря к

гостинице и Дворцу культуры, сама площадь расширится, и

весь ансамбль примет законченный вид. Для оформления

интерьера, а также фасада здания я снова хочу пригласить

Валентину Ивановну. Я думаю, Валя не откажется.

- Будет рада, - согласилась Варя. Ее всегда радовала в

муже вот эта вспышка творческого вдохновения. Глаза его в

эти минуты светились счастливым огнем, и во всем облике

было что-то юношеское, задорное, устремленное и

зажигающее. Варя знала, что в это время муж осенен

творческой находкой, и радовалась вместе с ним, и

восхищалась им, и немножко по-хорошему завидовала ему.

Валю Макарову - жену Святослава - сразу же после

окончания Строгановского училища Олег пригласил

оформлять подгорский Дворец культуры. Дело в том, что

соседствующие с дворцом монастырские здания снаружи были

расписаны фресками и орнаментом. Это обстоятельство

диктовало необходимость подобным образом оформить

экстерьер Дворца культуры, разумеется современными

мотивами. Молодая художница-монументалистка успешно

справилась с непростой задачей. Она глубоко проникла в

замысел зодчего - сохранить стилистическое единство

ансамбля.

В прихожей раздался звонок. Варя вздрогнула: они никого

не ждали.

- Может, Игорь? - сорвалось у нее.

- С какой стати?

Пришла Людмила Борисовна - сестра Олега,

румянолицая холеная брюнетка. Она была всего на год старше

Вари, но природная полнота и чрезмерная косметика не

молодили ее, а напротив - выдавали истинный возраст. От

отца она унаследовала резкие черты лица, крупную кость и

самоуверенный характер. Глядя на нее и Олега, трудно было

поверить, что это брат и сестра. Скорее по настоянию Бориса

Всеволодовича, чем по зову сердца, Людмила Борисовна

пошла по медицинской части, окончила аспирантуру, защитила

кандидатскую диссертацию и поступила работать в научно-

исследовательский институт. Своим положением она не только

была довольна, но и откровенно гордилась, о себе была

высокого мнения.

Людмила Борисовна демонстрировала свое

превосходство дорогими нарядами и обилием драгоценностей,

которые она выставляла напоказ. Большие темные глаза ее

смотрели холодно и строго, оттого взгляд ее казался

властным, не терпящим возражений. Движения ее были

спокойны и величественны.

Брат и сестра встречались редко: Людмила Борисовна не

ладила с Варей - по характеру, по взглядам на жизнь это были

до такой степени разные женщины, две противоположности,

что всякая общность между ними исключалась. Поэтому

неожиданный визит Людмилы Борисовны удивил Олега и

озадачил Варю.

- Извините, что я без предупреждения, - сказала

Людмила Борисовна, - Была по делам в вашем районе... -

Большие глаза ее холодно заулыбались. И улыбка эта

обнажила крупные крепкие зубы. - Как Игорь? Пишет?

- Два письма получили, - ответила Варя и, пригласив

гостью в большую комнату, предложила: - Поужинаешь с

нами?- Нет, благодарю. Я на минутку. - Людмила Борисовна

быстрым уверенным взглядом осмотрела комнату, обратила

внимание на небольшой пейзаж, солнечный и яркий: куст

цветущего жасмина возле крыльца и солнечные блики в

зелени. Оценила: - Какая милая вещица! Очаровательная!

Олег писал?

- Нет, Дмитрий Никанорович, - ответила Варя.

- Никулин? Он что, и живописью занимается? - строго и

как бы осуждающе спросила Людмила Борисовна. Искорки

восторга погасли в ее глазах.

- Дмитрий Никанорович - отличный художник, - сказал

Олег, на что Людмила Борисовна ответила презрительной

гримасой.

- Что пишет Игорек? Доволен? - И, не дожидаясь ответа,

продолжала: - Ох, дети, дети! Беда с ними. Пока их выведешь

в люди, настрадаешься-изведешься. - Она все ждала, что ее

спросят о сыне Андрее, поступившем в этом году в институт,

но ее не спрашивали, и эта неучтивость брата и золовки

обижала и возмущала Людмилу Борисовну. - А я к тебе по

делу, Олег, - сказала, садясь на диван, и закурила сигарету.