Вместо того, чтобы идти к захваченным русскими передовым редутам, Кардиган направил бригаду через всю Северную долину, между Федюхиными и Балаклавскими высотами, прямо в расположение российских войск. Бригада образовала три линии. В первой: 17-й уланский и 13-й легкий драгунский полки. Во второй: 11-й гусарский полк. В третьей: 4-й легкий драгунский и 8-й гусарский полки. Кардиган лично возглавил атаку.{811}
Перед атакой полк перестроился: первая линия — 11-й, 17-й, 13-й полки; вторая — 4-й и 8-й полки.{812}
Сменивший раненного Мода, капитан Королевской артиллерии Шекспир описал происходившее в своем письме, которое было опубликовано в “Times” 3 апреля 1855 г.
«…известно, что майор[31] Мод тяжело ранен в начале дня и я принял у него командование… я перевел свои пушки галопом на левый фланг тяжелой кавалерии во время ее перестроения после боя.
Эпизод атаки Легкой бригады 13(25) октября 1854 г. Английский рисунок сер. XIX в.
Легкая кавалерия, пройдя вдоль моего строя сзади, оказалась на моем левом фланге. Теперь необходимо сказать, что вся кавалерийская бригада была на равнине на стороне Балаклавских высот, на которых были редуты.
Мой отряд был примерно в 600 ярдах от гребня этих высот. Отдав необходимые распоряжения, я отправился к высотам на разведку. Там я встретил подполковника M'Mahon, генерального интенданта кавалерии. Мы были одни и в наши подзорные трубы рассматривали русскую артиллерию в кустах на противоположных высотах по всей второй равнине. Расстояние до них было около 1500 метров.
Я насчитал 10 орудий; были и другие орудия далее слева от них. Были кавалерия, пехота и артиллерия на равнине, почти за милю. Я знал, что русские занимают редуты №№ 1, 2 и 3, они были напротив нас.
Капитан Чартерис подъехал к нам, он сопровождался, как я помню, капитаном Метью с винтового парохода «Коломбо» и сказал: «Вы увидите что-то сейчас; Легкая кавалерия идет в атаку вниз на равнину».
Я воскликнул: «Вы все будете уничтожены. Я пойду и соберу отряд, чтобы попытаться оказать поддержку».
Поскакав назад, я увидел лорда Лукана, у которого спросил: «Вы позволите мне пойти в поддержке легкой кавалерии?». Генерал-майор Скарлет был рядом и сказал: «Конечно».
Мной была дана команда батарее — и мы двинулись рысью, держа в видимости задние полки легкой кавалерии, которые вскоре выскользнули из поля зрения за высотами. Лошади батареи устали и уменьшились числом, поэтому продвижение наше было замедленно, вскоре мы перешли на шаг. Шотландские Серые прошли перед нами и были остановлены у подножия высот. Я провел батарею через их интервалы между эскадронами. В это время майор Уокер, адъютант лорда Лукана, подъехал ко мне с задачей, как он сказал мне после сражения, передать направление для движения.
Я прекрасно помню его разговор со мной, но не помню этого приказа. Впоследствии, майор Уокер, говоря мне по этому вопросу, сказал, что этим спас мне жизнь.
Я прошел не далее высот с батареей, когда по нам был открыт сильный огонь, к счастью, безрезультатный, артиллерией с противоположных высот. Ответить им мы не могли, дистанция была слишком большой для наших пушек. Скомандовав «колеса вправо!», батарея попыталась пройти вдоль гребня Балаклавских высот, прикрывшись ими от огня русских пушек, но не смогла сделать этого, уткнувшись во фланг кавалерии…
Мы последовали за тяжелой кавалерией, которая двинулась вниз на равнину, в поддержку легкой кавалерии. Огонь в это время с русского фронта и флангов был сильнейшим. Я остановился на мгновение в тылу тяжелой кавалерии, но не будучи в состоянии использовать орудия, предчувствуя беду и понимая, что исчезавший в долине отряд обречен на верную гибель, опасаясь второго Chilianwallah, отошел назад».[32]
Плохие предчувствия Шекспира оправдались через минуту, когда пройдя Северную долину, англичане получили сначала картечь в свой левый фланг, а затем почти одновременно над ними стала рваться шрапнель.
Но главное бедствие еще только поджидало их. В долине Черной, где между Федюхиными и Балаклавскими высотами расположились легкая № 12-го конная и батарейная № 3-го Донская батареи. Последняя перекрывала фронтом долину.
За ее правым флангом уступом стояли гусары Лейхтенбергского и Саксен-Веймарского полков в эскадронных колоннах. Рядом развернутым фронтом у подножия Фе-дюхиных высот стоял Уральский № 1 казачий полк. На правом фланге уральцев, под прямым углом к ним, стоял эскадрон 12-го гусарского Гросс-Герцога Саксен-Веймар-ского (Ингерманландского) полка. У редута №1, скрытые кустарником, расположились эскадроны Сводного уланского полка. В тылу проходила река Черная, канал и перекинутый через него мост.{813}
Казачья сотня войскового старшины Конькова расположилась правее уральцев.{814}
Дерби под шрапнелью
Действия русской артиллерии в сражении под Балаклавой — тема гораздо более интересная и поучительная, чем очередное «пережевывание» идиотизма английских командиров. Прошу не воспринимать это как оскорбление, так периодически называют это сумасшедшее предприятие сами англичане. Стрельба по английской кавалерии — лучшее доказательство высочайшего качества подготовки русской артиллерии.
К сожалению, у меня не получится сделать новое открытие, в корне меняющее ситуацию. Но в одном я все-таки постараюсь быть оригинальным. Давайте попробуем вернуть все на круги своя и посмотреть на происходившее не с точки зрения жертвенности и героизма лучшей в мире кавалерии, а с точки зрения профессионализма лучшей в мире артиллерии.
Легкая бригада вышла на старт своего дерби, выстроившись в две линии. В первой — 11-й, 17-й и 13-й полки, во второй — 4-й и 8-й. Примерно в 2–2,5 км от них в глубине долины виднелась цель атаки — русская артиллерия, за которой темнели массы кавалерии. Около минуты ничего не предвещало беды, сохраняя порядок, бригада с невозмутимым Кардиганом во главе, набирая скорость, шла по долине.
Атака Легкой бригады. Современный рисунок.
Разумно считая, что англичане будут атаковать один из потерянных турками редутов, Одесский полк построился в батальонные каре, оставив открытым сектор для 8 орудий стоявшей рядом батареи. По склонам прилегающих к долине высот рассыпались стрелки.
Через минуту, понявший, что совершена роковая ошибка и бригада идет к неминуемой гибели, Нолан попытался исправить случившееся и остановить атаку. Но 25-е октября было явно не английским. Вопли Нолана «заткнула» разорвавшаяся над кавалерией шрапнель. Капитан свалился с разорванной грудью.
Первые выстрелы по английской кавалерии произвели с правого и левого флангов две батареи: батарейная № 1 и легкая № 7, расположенные на Федюхиных высотах и на редуте №3: «Атака английской кавалерии, которая велась с примерною быстротою и решительностью, нисколько не засуетила действовавшую по ней легкую №7 батарею, успевшую произвести две очереди картечных выстрелов».{815}
Русские артиллеристы всегда имели главным принципом стрельбы по кавалерии сделать максимальное количество выстрелов за минимальное время.{816}
Для батарейной № 1 батареи предоставилась возможность отомстить за Альму, за погибших артиллеристов и за два взятых там англичанами орудия. И этой возможностью русские воспользовались в полной мере, тем более что англичане сами давали такую возможность.
Над головами солдат Легкой бригады с оглушительным звоном стали рваться гранаты. Условия для стрельбы были почти идеальными. Капрал Морли из 17-го уланского сетовал, что наступать пришлось по идеально ровной местности почти без естественных прикрытий и почти каждый залп производил ужасный по разрушительности эффект. Адкин считает, что столь больших потерь можно было бы избежать в двух случаях: если бы атака, как того требовала тактика кавалерии, была подготовлена артиллерийским огнем и если бы действия конницы поддерживали две батареи конной артиллерии, как то и предполагалось. Сержант Смит из 11-го гусарского полка говорил, подтверждая вышесказанное, что если бы английские батареи хотя бы несколько минут обстреливали русскую артиллерию, то результат мог бы быть другим.
