– Я не знаю, кто он такой, – ответил Харрисон, ощупывая пострадавшую голову.

– Ну, это не важно. Но я все-таки хочу сказать: голову Джона отрезал не я. Да, я пристрелил его, но он этого заслуживал. – Изгнанник злобно сплюнул. – Но только это. И ничего другого!

– Я знаю, что вы этого не делали, – сказал Харрисон.

– А? – Слова детектива, очевидно, поразили изгнанника.

– Знаете ли вы планировку дома Миддлтонов и в каких комнатах кто спит?

– Ну нет, – фыркнул Миддлтон. – Ноги моей ни разу там не было.

– Я так и предполагал. А тот, кто положил голову Джона на каминную полку, знал. Единственной наружной дверью, которую можно было открыть, не разбудив при этом весь дом, была кухонная. А замок на двери Саула был выведен из строя заранее. Вы не могли всего этого знать. Похоже, и даже почти несомненно, что голову Джона подкинул кто-то из находящихся в доме. Кухонную же дверь взломали, чтобы выглядело так, будто это работа кого-то извне, из чужих.

– Вот как…

– Именно. Ричард невольно дал мне материал для размышления, который позволил прийти к выводу, что подбросил голову именно Питер. Поэтому я решил прийти с Питером на кладбище и посмотреть, выдержит ли он «очную ставку» с открытым гробом обезглавленного брата. Но почти сразу понял, что могилу не раскапывали. Это подтолкнуло меня к иному выводу, и я сразу же догадался, как все было.

– И как же?

– Больше всех хотел избавиться от братьев именно Питер. Когда вы убили Джона, это помогло ему найти способ доконать Саула. Тело Джона сперва находилось в гробу, в доме Уилкинсонов, и только на другой день его похоронили. И никто не смотрел, в каком состоянии мертвец. В результате Питеру легко удалось войти в комнату, когда братья спали, открыть гроб и отрубить Джону голову. Потом он хранил ее где-то в льду. Когда я впоследствии прикоснулся к ней, то сразу обнаружил: она промерзла, как мясо с ледника.

– И никто не знал о случившемся?

– Поскольку гроб больше не открывали – никто. Джон не был усердным прихожанином, так что обошлось без церковной церемонии. Гроб не открывали. Бывает, что родичи и друзья хотят в последний раз проститься, обычно так и делается – но не в этом случае. Ну а затем ночью голову подкинули в спальню Саула…

– И он сошел с ума…

– Да. Чего я не понимаю, так это зачем Питер решил отвезти меня на кладбище. Возможно, он и сам не вполне нормален. Но вряд ли он намеревался убить меня по дороге сюда. А когда мне стало ясно, что могилу не раскапывали, он это заметил и понял: игра окончена. Мне следовало быть умнее и не говорить об этом, но я настолько не сомневался, будто Питер раскопал могилу и взял оттуда голову, что, уверившись в обратном, невольно проговорился, одновременно пытаясь обдумывать другие варианты. В результате Питер сделал вид, будто испугался призраков, и сбежал. А затем подослал своего сообщника, который должен был убить меня.

– И кто он, этот сообщник? – спросил Миддлтон.

– Понятия не имею. Видимо, кто-то, кто выглядит как индеец.

– Вождь племени тонкава… Выходит, эта старая легенда дошла и до вас. – Миддлтон криво усмехнулся.

– Я не утверждаю, будто это действительно призрак – индейского вождя или кого-то там. – Харрисон был уязвлен. – Он вполне реален. Что, кстати, позволило ему убить вашего друга Джоша Салливана.

Миддлтон выругался.

– Я буду не я, если кто-то не заплатит за это жизнью! Оставайтесь на месте, я не хочу стрелять в безоружного. Но только попробуйте помешать мне – и я отправлю вас прямиком в ад. Понятно?! А сейчас я ухожу. Даже не вздумайте следовать за мной!

В следующую секунду Миддлтон швырнул фонарь оземь. Стекло со звоном разбилось.

Харрисон заморгал в сгустившейся тьме – и при следующей вспышке молнии увидел, что остался на кладбище в одиночестве.

Изгнанник ушел.

В мыслях проклиная все на свете, Харрисон принялся шарить по земле, освещаемый лишь редкими вспышками молний. Ему удалось найти разбитый фонарь и еще один, совсем уж необычный предмет.

Дождь уже лил как из ведра. Харрисон шел к воротам кладбища, то спотыкаясь в темноте, то видя освещенные молнией белые надгробия явственно, будто в ослепительных лучах солнца. Голова сильно болела. В сущности, лишь случайность да крепкий череп спасли детективу жизнь. Несостоявшийся убийца, видимо, счел, что и в самом деле покончил с Харрисоном и ушел, неясно для чего захватив с собой голову Джона Уилкинсона.

Харрисон вздрогнул, поняв, что ливень затопит отверстую могилу. Но у него уже не оставалось сил засыпать ее землей. Находиться и дальше в этом мрачном месте означало рисковать жизнью. Убийца может прийти вновь.

Харрисон перелез через забор и оглянулся. Дождь растревожил крыс, и сорная трава вдруг словно ожила, испещренная огоньками глаз. Нервно вздрагивая, Харрисон направился к автомобилю, сел за руль и при свете электрического фонарика перезарядил оружие.

Ливень хлестал все сильнее – и грунтовая дорога к городку вскоре должна была раскиснуть. Он осознавал, что не в силах проехать это расстояние по столь скверной дороге, да еще в грозу. Хотя вряд ли дождь продлится до рассвета. Старый фермерский дом неподалеку вполне может стать убежищем на это время.

Харрисон повел машину сквозь пелену дождя. Из-под колес летели брызги, фары почти не развеивали мрак. Порывы ветра были неистовыми, и даже дубрава не служила им помехой. В какой-то момент Харрисон недоверчиво прищурился: ему – и в этом детектив мог бы поклясться! – при свете молнии привиделась скользящая между деревьев голая фигура, размалеванная и украшенная перьями!

Невдалеке показалась густо поросшая лесом возвышенность, которую огибала дорога. Там виднелся приземистый старый дом. Сорняки и низкий кустарник закрывали путь от леса к ветхому крыльцу. Детектив остановил машину насколько возможно ближе к дому и вышел, борясь с ветром и дождем.

Он ожидал, что придется взламывать замок при помощи пистолета, но дверь оказалась не заперта. Харрисон очутился в затхлом помещении, имевшем странный вид в свете молний, проникающем сквозь щели ставен.

Луч фонарика осветил грубо сколоченную койку у стены, столь же грубой работы самодельный стол и кучу тряпья в углу. Вдруг из-под этого тряпья в разные стороны скользнули черные тени.

Крысы! Опять крысы!

Они словно преследуют его.

Харрисон закрыл дверь, зажег большой фонарь и поставил его на стол. Из-за того, что дымоход был сломан, пламя фонаря плясало и мерцало, но все-таки ветер проникал сюда не настолько, чтобы оно погасло. Из центрального помещения вглубь дома вели три двери, все они были закрыты. В полу и дверях виднелось множество дыр, прогрызенных крысами. Крошечные, светящиеся красным глазки смотрели на Харрисона из всех этих отверстий.

Он сел на кровать, положил маленький фонарик и пистолет на колени. Похоже, что придется бороться за свою жизнь до рассвета. Питер Уилкинсон, несмотря на грозу, наверняка где-то недалеко, его душой овладела жажда убийства. И кем бы ни была эта таинственная раскрашенная фигура, сообщником Питера или нет, она тоже враг Харрисона.

И враг этот – олицетворенная Смерть, вне зависимости от того, живой это человек, замаскированный под индейца, или же индейский призрак.

Но все-таки ставни защитят Харрисона от выстрела из мрака. А чтобы нанести ближний удар, враг должен войти в освещенное помещение, где у них будут равные шансы, – это как раз и нужно детективу с учетом его физических возможностей.

Пытаясь отвлечься от мысли об отвратительных крысиных глазках, взирающих из-под пола, Харрисон вынул предмет, найденный рядом с разбитым фонарем, где его, должно быть, выронил убийца.

Это была пластина кремня с бороздками для ремешков из сыромятной кожи для привязывания к рукояти. Видимо, при ударе ремешки оборвались и камень – лезвие с одной стороны, массивный скругленный обух с другой – соскочил с топорища.