Как только мы подъехали к костру, Руфорд обратился к нам в сильнейшем раздражении:

– Полагаю, вы считаете забавным слоняться вокруг лагеря, шурша и издавая такие стоны, от которых можно сойти с ума от ужаса.

– Кто здесь шуршит и стонет? – спросил Спайсер. – С чего ты взял, недоумок, что это мы? Мы только что из дома. Ты или пьян, или спишь.

– Уснешь тут, пожалуй! – воскликнул тот. – Говорю вам, тут начались какие-то старческие стоны вокруг, как солнце село.

– Стонет, как твоя бабка, – сказал Спайсер, спешиваясь и привязывая коня к дереву неподалеку. – Поезжай в дом, переночуешь там. Миссис Спайсер совсем одна; полагаю, ей может быть страшновато. Мы присмотрим за стадом.

Когда Руфорд уехал, мы растянулись на одеялах возле костра и начали травить байки.

Я могу вспомнить все это до мельчайших деталей. Из-за того, что небо, как я уже упоминал, закрыли тучи, темно было так, что хоть глаза выколи, ни одного проблеска света, куда ни посмотри. Прежде чем покинуть нас, Руфорд подбросил дров в огонь, и тот гудел, вздымаясь ввысь, когда внезапно раздался громкий странный стон из зарослей позади, заставивший нас подскочить в один момент. Мы посмотрели в том направлении, откуда исходил звук, и в ярком свете пламени увидели высокого худого мужчину лет пятидесяти. У него были седые волосы и длинная седая борода. Вся его одежда, даже сапоги для верховой езды, были белыми, в руках у него был кнут. Он был бледен как смерть и бесконечно печален. Он смотрел то на одного из нас, то на другого, словно не зная, к кому обратиться. Мы оба онемели от изумления, наконец Спайсер, вставая, приветствовал его:

– Доброй ночи, милейший. Откуда это вы взялись?

Тогда фигура растворилась в темноте, столь же бесшумно, как и появилась, а вы можете представить, как пристально мы смотрели!

– Ну, это уже чересчур! – вскричал Джим. Схватив горящую палку, он приказал мне следовать за ним и ринулся в заросли в том направлении, в котором, как нам казалось, исчез незнакомец.

Следующие двадцать минут мы обыскивали все окрестности сверху донизу, заглядывая во все потайные места в радиусе пятидесяти ярдов от лагеря, но безуспешно. Мы не смогли найти ни одного следа нашего таинственного визитера. Затем мы вернулись к костру и улеглись обратно.

Спайсер должен был дежурить с девяти до одиннадцати, и было уже почти восемь, когда он решил попытаться поспать часок перед тем, как надо будет возвращаться в седло. Однако вскоре он передумал.

Хотя в тот момент мы больше никого не видели, могу вас заверить, мы были весьма далеки от состояния душевного покоя. Скот внезапно начал беспокоиться, и по мычанию и фырканью можно было понять, что животным тоже не по себе. Пока мы слушали, точно такой же странный стон раздался из зарослей слева от нас. Казалось, это кричит смертельно напуганная женщина. Но хотя мы то и дело вглядывались в темноту и дважды ходили на разведку в том направлении, нам не удалось найти ничего, что могло бы послужить причиной этого звука.

В девять часов Спайсер заступил на дежурство; вернувшиеся черные сказали, что скот сильно встревожен.

Вскоре после того, как Спайсер уехал, я лег на одеяло, глядя в небо. Тучи все еще полностью закрывали его, и, похоже, предстояла весьма сырая ночь. Где-то около десяти Спайсер позвал меня присоединиться к нему, так как со скотом все было очень неладно, так что я оседлал лошадь и поехал к нему.

В этот момент облака разошлись, и луна ярко осветила окрестности. То, что я увидел, было весьма необычно. Скот – около пятисот голов – весь был на ногах, животные двигались туда-сюда, постоянно мыча. Что нас беспокоило еще сильнее – то и дело старый бык, возглавлявший стадо, отходил и нюхал воздух, после чего начинал реветь так, что содрогалась земля. При виде такого любой скотогон знает: надо держать ухо востро и быть готовым к неприятностям.

Поравнявшись со Спайсером, я спросил, в чем, по его мнению, может быть дело, но тот ответил не сразу.

Наконец, помолчав, он весьма загадочно произнес:

– Ты не встретил его?

– Кого? – переспросил я.

– Да нашего друга, конечно, Призрачного Гуртовщика.

– Дьявол! Он снова вернулся?

Подозрительно оглядевшись, Джим подъехал ближе и тихо произнес:

– Он ошивается вокруг стада вот уже с полчаса. Они видят его, потому и беспокоятся. Помяни мое слово, скоро у нас будут серьезные проблемы.

– Будь оно все проклято! – воскликнул я. – Придется нести двойные смены всю ночь, да еще и под дождем.

– Ничего не поделаешь. Но лучше предупредить ребят, что они могут понадобиться. Смотри! Смотри! Вот он опять!

Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и в самом деле увидел, что среди густого тумана, скрывавшего деревья на берегу реки, скачет призрак, которого мы видели пару часов назад у огня. Но теперь он выглядел иначе. В этот раз он был на белой лошади и, казалось, как и мы, нес вахту. Сначала я решил, что призрак привиделся мне из-за густого тумана, но фырканье и испуг скота, как только они его заметили, вскоре убедили меня в реальности этого видения.

Постепенно призрак объехал заросли кустов и вновь исчез в тумане, чтобы спустя пару минут появиться слева от нас. Затем он начал медленно приближаться. Могу вас уверить, это было настолько жутко, что даже мумию продрал бы мороз по коже. Призрак расслабленно сидел в седле, с кнутом на бедре. Это зрелище до мельчайших деталей настолько врезалось в мою память, что я и сейчас могу твердо сказать: один рукав у него был закатан, а поводья он держал в левой руке.

Когда он приблизился к нам на расстояние восьми или десяти шагов, моя лошадь, до этого наблюдавшая за ним, словно окаменев, зафыркала и, резко развернувшись, понеслась прочь по равнине, словно сам дьявол преследовал ее. Не проехав и пятидесяти ярдов, я услышал стук копыт лошади Спайсера, мчавшейся вслед. Мы проскакали добрых две мили, прежде чем смогли остановить перепуганных лошадей. И тогда мы услышали, что в миле или около того справа от нас мчится стадо.

– Я знал, что они побегут, – вскричал Спайсер, – они обезумели от страха. Что, черт возьми, теперь делать?

– Попытаться направить их в нужную сторону, полагаю.

– Тогда скачем что есть мочи. Теперь или пан, или пропал.

Мы понеслись вниз по равнине, так быстро, как только могли скакать наши лошади. Мы были близки к провалу, поскольку, как ни торопились, едва успели остановить вожака стада, прежде чем он бросился в реку. Если вы что-нибудь знаете о перегоне скота, то можете представить, какую работу мы проделали. Честно говоря, я сам с трудом верю, что нам бы это удалось, если бы не помощь, которую мы получили извне – или, если так можно выразиться, свыше.

Спайсер взял на себя реку, я остался на суше, у основания утеса, и так как черные парни сбежали в усадьбу задолго до того, как животные понеслись, некому было следить за хвостом стада. Внезапно, одни небеса знают как, Призрачный Гуртовщик пришел нам на помощь. И более умелый гуртовщик вряд ли мог найтись. Он разворачивал животных, подгонял отстающих, сгонял их вместе и направлял, как настоящий мастер. Но каким бы умным парнем он ни был, лучше всего на животных действовал самый его вид – стоило им увидеть Гуртовщика, как они развернулись и поскакали назад, на равнину, как одержимые.

Однако в конце концов нам удалось согнать их вместе, затем Спайсер подъехал ко мне и сказал:

– Последишь за ним, пока я проскользну в лагерь? Мне надо взять кое-что.

Я не успел возразить, в следующую секунду он уже исчез, и я остался один на один с кошмарным призраком, который, как я мог видеть, все еще маячил в тумане. Вернувшись, Джим придержал лошадь рядом со мной и произнес:

– По-моему, это уже становится скучновато.

– Что ты собираешься делать? – просипел я. Зубы у меня стучали, как пара кастаньет.

– Посмотрю, как на него вот это подействует, – отозвался Джим, доставая револьвер из кармана. – И плевать, если это заставит скот снова броситься к реке.