– Что с ней случилось?

– Закололи.

Сотрудники отступили в сторону, и детектив взглянул на тело. Это была молодая женщина, лет двадцати или чуть больше. Когда-то она была хорошенькой, но рука смерти уже почти стерла следы красоты. Рассыпавшиеся волосы, пышные, рыжевато-золотистые, милосердно скрывали разрушения, причиненные смертью; руки ее раскинулись на белой постели.

Судя по одежде, она собиралась выйти на улицу. Шляпка все еще держалась на ее волосах, приколотая длинной булавкой с черным шариком на конце. Темно-коричневый костюм был добротным, но недорогим. Жакет был расстегнут, рядом валялась муфта.

Спрашивать о причине смерти не было необходимости. Колотая рана в груди была достаточно красноречива.

– Где нож? – спросил детектив Фейги.

– Не нашли.

– Есть другие раны?

– Пока не приедет медэксперт, трудно сказать. Мы ее пока не трогали, лежит как была.

– Понятно. Тогда, О’Брайен, давай бегом, звони доктору Лойду и скажи, чтобы явился сюда как можно скорее. Возможно, это просто самоубийство.

Названный полицейский вышел, а детектив поднял и осмотрел муфту. Из нее выпал маленький кошелек. Открыв его, Фейги нашел увядшую розу – и ничего больше. Ни денег, ни карточек, ни ключей – ничего, что могло бы пролить свет на личность погибшей.

Вскоре прибыл доктор Лойд. Полицейские продолжили тщательный осмотр комнат верхнего этажа. Минут через десять медэксперт вышел из спальни, неся в руке какой-то предмет.

– Это убийство, – сказал он детективу.

– Почему вы так думаете?

– У нее две раны на спине, куда она сама ударить не могла. А под телом я нашел вот это.

На его раскрытой ладони лежал кинжал с золотой рукояткой. Рукоятка необычной, сложной формы выглядела так, будто ее изготовили из цельного бруска золота. Навершие украшал блестящий камень, великолепный бриллиант весом примерно три или четыре карата, чистой воды. Острие клинка из полированной стали было запятнано кровью.

– Великолепно! – воскликнул детектив, уяснив все эти детали. – Имея такую улику, мы живо найдем виновного!

На этом Хатчинсон Хэтч завершил свой рассказ. Профессор, откинувшись на подушку, полулежа в кресле, внимательно слушал. Он задал только три вопроса.

– Как давно случилось убийство?

– Медэксперт сказал, что точно определить время затруднительно, – ответил Хэтч. – По его мнению, это было неделю или дней десять назад.

– Что нашли в подвале?

– Не знаю. Никто не смотрел.

– А кто выломал дверь? Клементс?

– Да.

– Я поеду туда завтра вместе с вами, – заявил ученый. – Хочу взглянуть на кинжал и спуститься в подвал.

В десять утра на следующий день Хатчинсон Хэтч и Думающая машина нанесли визит доктору Лойду. Медик охотно показал им золотой кинжал и описал в специальных терминах, что причинило смерть неизвестной девушке. За вычетом медицинской фразеологии, его мнение сводилось к тому, что первой была нанесена рана в грудь, причем острие кинжала пробило сердце. Одна из ран на спине также задела этот жизненно важный орган, а другая была поверхностной.

Думающая машина осмотрел тело и согласился с доктором. Кроме того, он дотошно изучил кинжал – и рукоятку, и клинок – и попросил сфотографировать его. Затем на пару с Хэтчем отправился посмотреть домик в Кембридже.

– Это не самоубийство, не так ли? – спросил Хэтч по дороге.

– Нет, – сразу ответил ученый. – Меня сейчас занимает только один вопрос: была ли девушка убита в этом доме или где-то еще?

– Нужно быть сущим глупцом, чтобы оставить такой ценный кинжал, да и вообще любое орудие, там, где его найдут. Почему убийца так поступил?

– По самым разным причинам. Например, убийцу что-то могло спугнуть прежде, чем он успел забрать свое оружие. Припомните, что кинжал нашли под телом. Предположим, что девушка упала навзничь и накрыла его. Малейший шум, какой угодно, мог так напугать убийцу, что он бежал, не рискнув задержаться и забрать оружие. Конечно, ценность кинжала этому противоречит. Я плохо разбираюсь в драгоценностях, но и мне ясно, что его стоимость исчисляется в тысячах.

– Потому-то и странно, что его оставили, – заметил Хэтч.

– Верно. И все же именно стоимость кинжала могла стать причиной того, что он был оставлен.

Хэтч резко повернулся и уставился на Думающую машину недоумевающими глазами.

– Я имею в виду, – пояснил ученый, – что такой кинжал – все равно что визитная карточка владельца с именем и адресом, поскольку проследить, откуда он взялся, можно очень быстро. Владелец ни при каких обстоятельствах не бросил бы его.

Хэтч был озадачен. Ход сложных мыслей ученого от него пока ускользал. Получалось, что конкретная, солидная, на его взгляд, улика никуда не годится. Но следующие слова Думающей машины внесли ясность.

– Предположим, кто-то задумал убить эту девушку, но так, чтобы все факты привлекли внимание к другому человеку, невиновному. В таком случае, что может быть эффективнее, чем украсть у кого-то кинжал, совершить с его помощью убийство и бросить на месте?

– Ага! – воскликнул Хэтч. – Кажется, я понимаю. Значит, узнав, кто является владельцем этого ножа, мы не можем обратить этот факт против него?

– Более того, – резко бросил профессор. – Это почти наверняка будет его оправданием, если исключить вариант, что убийца – безумец.

Спустя несколько минут они подъехали к дому. Это было двухэтажное каркасное строение, расположенное посреди небольшого участка, примерно в двадцати метрах от улицы. До ближайшего дома было метров сто или сто пятьдесят. К удивлению Хэтча, Думающей машине вздумалось тщательнейшим образом осмотреть усадьбу, прежде чем войти в дом. Он не пропустил ни одного метра земли без оценки.

Они вошли через заднюю дверь. В кухне Думающей машине тоже нашлось чем заняться. С той же тщательностью он осмотрел моечную раковину и зачем-то включил воду, потом ощупал заржавевшую плиту. Затем настала очередь столовой, гостиной, холла и спальной комнаты нижнего этажа. Только после этого двое исследователей поднялись наверх.

– В которой из комнат нашли девушку? – спросил профессор.

– В самой дальней, – припомнил Хэтч.

– Ладно, мы сперва поглядим, что в двух других.

С этими словами ученый направился в комнаты, выходящие окнами на фасад. Больше всего его интересовали водопроводные устройства. Он осматривал каждый кран и всюду включал воду. Ту же процедуру он повторил и в ванной комнате.

Наконец им осталось только зайти в ту комнату, где побывала смерть. Там все оставалось как было на момент ухода медэксперта, унесли только тело. Простыни и подушки, на которых она лежала, подверглись подробному исследованию. Затем прозвучал очередной вопрос Думающей машины:

– Мы видим здесь источник воды?

– Лично я не вижу, – ответил Хэтч.

– Хорошо, теперь пойдем в подвал.

Репортер даже вообразить не мог, что ожидает найти в подвале Думающая машина. Там не было ничего, кроме низкого потолка, сырости и холода. Нащупав выключатель, ученый зажег электрическую лампочку, но и тогда они увидели только печь, которая стояла, вся в паутине, посреди помещения. Профессор проверил, нет ли в ней золы, но ничего не нашел. Побродив бесцельно из угла в угол, обводя стены и пол долгим, понимающим взглядом, он наконец предложил Хэтчу уйти.

Три четверти часа спустя они уже сидели в квартире на Бикон-Хилл. Ученый устроился в своем любимом большом кресле и погрузился в долгое молчание. Хэтч нетерпеливо дожидался продолжения.

– Фотография кинжала уже опубликована? – вот что вдруг заинтересовало Думающую машину.

– В сегодняшних выпусках всех бостонских газет.

– Беда, беда… – вздохнул ученый. – Если бы фотографию не растиражировали, найти владельца кинжала было бы легко.

– Вы считаете, что владелец и есть преступник?

– Нет, если только, как я уже говорил, он не умалишенный; но было бы любопытно выяснить, каким образом нож был им утерян. Он сам его отдал? Если да, то кому? Такую ценную вещь не отдали бы никому, кроме близкой и дорогой владельцу особы. Женщинам подобные подарки не делают, скорее это дар какого-нибудь короля верному подданному. По стилю вещь восточная, и сама собой напрашивается мысль о Востоке. Но, повторяю, тот, кто владел им, не использовал его для убийства девушки.