района обязательно явиться, а также подготовить факты о работе и
недостатках партийцев из ячейки, особенно - компрометирующие материалы.
Все эти факты просьба бросать в ящик, который здесь висит, или заявить
комиссии, по чистке или на самом заседании по чистке публично.
Начало чистки в пять часов вечера".
Это объявление касалось Апейки: сотрудники райисполкома также входили в
райкомовскую партячейку. Он посмотрел в другой раз, когда начало - не
ошибся ли, собрался идти, но глаза невольно выделили: "особенно -
компрометирующие материалы". Все это было ему уже известно: и то, что
чистка будет, и где, и в какой день; он читал объявление и отошел от него
с таким видом, как бы ничего особенного не случилось, - но в груди все же
стало нехорошо, тревожно. Чувствовал эту тревожность не впервые, но на
этот раз она была намного ощутимее. "Компрометирующие материалы" - как бы
засело не только в голове, айв сердце; защемило, отозвалось холодком в
груди...
"Глупости! - принудил он себя отмахнуться от непрошеной тревоги. -
Глупости... Моя совесть чиста... Чиста...
И никто ее не запятнает... Никто и ничто... Никто и ничто!/"
Отсюда уже близко было до райкома. Райком занимал новое здание из
желтоватых, только немного посивелых бревен, с жестяной крышей вишневого
цвета. Само по себе здание было похоже на десятки других; выделяла его
разве только вывеска "Юровичский райком КЩб)Б", сделанная недавно в
Мозыре, - солидная, богатая, серебром по черному, единственная на все
местечко настоящая вывеска.
Кроме нее выделяла райкомовский дом еще разве цепочка белых чашечек на
стене - с телефонными проводами.
Апейке повезло: Башлыков был как раз в райкоме Апей-"
ка поздоровался с русым парнем в гимнастерке, помощником секретаря,
спросил, более для приличия, что нового, прошел в кабинет Башлыкова
Башлыков был не один: перед ним в кресле, в свитке, с кнутом в руке, сидел
Черноштан, председатель глинищанского колхоза. Сам Башлыков стоял
напротив, за столом, - стройный, красивый, в строгой синей гимнастерке, в
синих брюках. Привычно держа одну руку в кармане, он весело ответил Апейке
на приветствие, сильно, энергично пожал руку, снова повел блестевшими
дружелюбием глазами на Черноштана. По-дружески, как старший, более мудрый
молодому товарищу своему, тоном советчика сказал:
- Все это - настроения! Отсталые настроения, Павел Васильевич. Я вам
советовал бы поменьше прислушиваться ко всяким настроениям, ко всяким
разговорчикам! Твердо вести свою линию!
- Дак же знать не хотят ничего!.. - В мягком голосе Черноштана
чувствовалось смущение. - Слушать ничего не хотят!..
- Захотят! Надо только поговорить как положено, по"
вести их! Убедить! На то и руководство, чтоб руководить, вести людей
туда, куда указывает партия! Учитывать особенности крестьянина, конечно,
следует, но это не значит; что надо идти на поводу у него. Нельзя идти на
поводу! Нельзя потакать всяким настроеньицам! Вести за собой, вести - вот
что надо!
- Да как ты их поведешь?! Только и слышно: кто работает, кто не
работает - толк одинаковый! Всем палочка в ведомости! Справедливости,
говорят, нет!
- У них своя мерка справедливости, крестьянская, собственническая. Им
тянуться и тянуться надо, чтобы понять справедливость нашу, пролетарскую!
Они приросли к старому, все меряют старым аршином! Отдирать надо их от
старого, не жалея! Отдирать и вести за собой! Вести с каждым днем все
больше людей! - Башлыков заговорил озабоченно, деловито: - Мы должны
усилить темпы коллективизации. В этом - главная задача, которую поставила
партия перед нашим районом в данный момент. Решение ее, это ясно, будет в
немалой степени зависеть и от нас. Село ваше - большое, видное, на вас, я
заметил, поглядывают и Другие. Поэтому руководство района надеется, что вы
покажете хороший пример другим...
- Дак мы что ж, мы б с радостью, если бы ладилось!
Если б люди дружно работали!..
Башлыков встал у стола, строго задумался. Косточки пальцев твердо, как
бы в лад мыслям, постукивали об стол.
- У вас там, по всему видать, кулачье воду мутит!
Пользуясь вашей и нашей слепотой и беспечностью, делает свое дело! В
этом, конечно, и соль всего того, что классово чуждые настроения у вас
получили такое развитие! А мы развесили уши, ударились в спячку. Забываем,
что враг не &шт, делает свое дело, пока мы спим... Надо будет специально
присмотреться к вашему селу...
- Рады будем - приезжайте, посмотрите!.. А то так и глядят, чтоб опять
назад ..
- Назад дороги, Павел Васильевич, не будет! Надо смотреть вглубь, в
корень! Дороги назад нет, так и скажите всем! Партия оглядываться не
будет, большевики не привыкли оглядываться! Мы идем к сплошной
коллективизации - так решила партия. Коллективы - будущее крестьян, не
одного, не десяти - всех. И в нашем районе и во всей стране. Все - раньше
или позже - будут колхозниками.
К этому все идет. И те, кто сегодня еще в единоличниках, - тоже будут в
колхозах. Все. За исключением кулаков. Такова линия наша! Так и скажите
людям!
- Скажу... Дак мы будем ждать вас...
Башлыков, давая понять, что разговор окончен, вышел изза стола.
- Надо смотреть вперед, Павел Васильевич! - Деловито добавил: - Так и
быть, в ближайшее время подскочу! Сам посмотрю, разберусь! Только вот
справлюсь с неотложными делами! Ну! - он по-дружески крепко сжал руку
Черноштана.
Когда Черноштан протопал сапогами к дверям, Башлыков и Апейка смотрели
в окно, как он подбирал сено, отвязывал коня, как неторопливо, раздумчиво
выводил на улицу.
- М-да... - Башлыков прошелся по комнате, стройный, по-юношески
упругий. Постоял, решительно крутнул ручку телефона. Приказал, чтобы дали
Олешники, позвали Гайлиса.
- Приветствую, товарищ Гайлис!.. Башлыков говорит!
Дятла нет?.. Редко бывает он у вас!.. Не оправдывай! - Башлыков строго
хмурил черные брови, смотрел куда-то в угол острым взглядом. Он помолчал,
как бы давая Гайлису время уразуметь, что сейчас начнет о главном. - Что
там у вас происходит? Разъяснить надо? Я о Глинищах спрашиваю! .. Творится
черт знает что под боком, а вы спите и сны спокойные видите! Спите! Не
видите, что делает у вас под носом кулачье!.. Не видите! Или заняли
оппортунистическую позицию, что еще хуже!.. Если не выправите - будем
говорить серьезно! На бюро!.. Передай это Дятлу!..
До свиданья!
Он тяжело положил трубку, мельком глянул на Апейку.
- Думаешь, зря пригрозил? Вижу по глазам. Напрасно так строго с
Черноштаном? .. - Он глядел прямо в глаза Апейке. - Обстановка требует. Не
такая обстановка, чтоб церемониться! Против силы - надо силой! Уверенность
и строгость! Пусть видят и чувствуют: руководитель есть руководитель!
Апейка понял: это не столько объяснение своего поведения, сколько
поучение ему, деликатному, мягкотелому. Хотел возразить, но Башлыков
сказал:
- Думаю, Глинищами надо заняться Харчеву...
- Харчев пусть займется... Но беда там, видно, не только в агитации
кулаков... Надо, по-моему, что-то делать в самом колхозе. Мы, по-моему,
мало считаемся с психологией людей. Надо как-то заинтересовывать людей.
Черноштан это правильно говорил...
- Заинтересовывать, заинтересовывать... Ох, эта психология! .. Жить она
не дает тебе! Менять надо ее, эту твою психологию!..
Апейка почувствовал, что спорить бесполезно. Смолчал.
Башлыков взглянул деловито, требовательно:
