последнем наступлении на Москву...» Пишет Наймган, торопится: «Москва наша!

Россия наша! Европа наша! Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу из

Москвы».

Новую свою попытку прорваться к Москве фашисты начали с самого

кратчайшего, Западного направления. Прорвали вражеские дивизии фронт под городом

Наро-Фоминском, устремились вперед.

Торжествуют фашистские генералы:

— Путь на Москву открыт!

Посылают депешу быстрей в Берлин:

«Путь на Москву открыт!»

Мчат к Москве фашистские танки и мотоциклетные части. Пройдено пять

километров... десять... пятнадцать, деревня Акулово. Здесь, под Акуловом,

встретил враг заслон. Разгорелся смертельный бой. Не прошли здесь фашисты

дальше.

Пытаются враги пробиться теперь южнее Наро-Фоминска. Прошли пять

километров... десять... пятнадцать. Село Петровское. И здесь, у Петровского, преградили

дорогу фашистам наши. Разгорелся смертельный бой. Не прорвались фашисты

дальше.

Повернули фашисты на север. Устремились к станции Голицыно. Прошли пять

километров... десять... пятнадцать. У деревень Бурцево и Юшково — стоп! Стоят

здесь на страже наши. Разгорелся смертельный бой. И здесь не прорвались фашисты

дальше. Захлебнулась и здесь атака.

Отбили советские воины новый прорыв на Москву. Отползли, отошли фашистские

танки к своим исходным рубежам.

Отошли фашисты и все же не верят в силу советских войск.

Успокаивают сами себя фашистские генералы:

— Ничего, ничего — отдохнем, поднажмем, осилим!

А в это время на север, на юг от Москвы и здесь, на Западном направлении,

собирали советские части свежие силы. К Москве подходили новые дивизии, в войска

поступали новые танки и новые пушки. Советская Армия готовилась нанести

сокрушительный удар по врагу.

Готовы войска. Нужен лишь сигнал к наступлению.

И он поступил.

На одних участках фронта 5-го, а на других 6 декабря 1941 года войска,

оборонявшие Москву, перешли в грандиозное наступление. Советская Армия стала

громить врага и погнала его на запад.

Ну, а как же с письмом Наймгана? Дописал ли его офицер?

Нет, не успел. Погиб лейтенант Наймган. Вместе с письмом в снегах под

Москвой остался.

«Тайфуном» назвали фашисты свое наступление.

Взвился «Тайфун», как ястреб.

Рухнул, как камень, в пропасть.

Укротили его советские солдаты.

ПЕРЕЛОМИЛОСЬ

Переломилось. Свершилось. Сдвинулось. Наступает Советская Армия. Рванулись

войска вперед.

Громят фашистов армии генералов Говорова, Рокоссовского, Лелюшенко,

Кузнецова, Голикова, танкисты Катукова, Гетмана, Ротмистрова, конники Доватора и

Белова, герои-панфиловцы и много других частей.

Успешно идет наступление. Много отважных солдат из разных сел, городов,

областей, республик защищало Москву. Здесь москвичи и рязанцы, украинцы и

белорусы, латыши и казахи и много других бойцов. Перед самым наступлением прибыло

в войска пополнение — сибиряки и уральцы.

В канун наступления командующий Западным фронтом генерал армии Георгий

Константинович Жуков направился к войскам. Приехал сначала как раз к уральцам.

Рослый уральцы народ, красивый.

— Здравствуйте, товарищи бойцы!

— Здравия желаем, товарищ командующий!

Поговорили о том о сем.

— Как настроение?

— Боевое, товарищ командующий!

— Как доехали?

— Люксом, люксом!

А сами в теплушках ехали.

— Готовы идти в наступление?

— Готовы, товарищ командующий!

— Ну что же, удачи, товарищи. До встречи на поле боя!

Простился Жуков с уральцами, поехал в дивизии к сибирякам. Ядреный

сибирский народ, смекалистый.

— Здравствуйте, товарищи бойцы!

— Здравия желаем, товарищ командующий!

Пошли разговоры о том о сем. Как настроение? Как доехали? Как вас тут

встретили? И наконец:

— Готовы идти в наступление?

— Хоть сию минуту, товарищ командующий!

— Ну что же, удачи, товарищи. До встречи на поле боя!

Поехал Жуков в полки к москвичам.

— Здравствуйте, товарищи бойцы!

— Здравия желаем, товарищ командующий!

И тут разговоры о том о сем. О Москве, о войне, о московской хватке.

Закаленный народ москвичи. В боях и в защите стойкий.

Смотрит Жуков на москвичей:

— Ну как, товарищи, готовы идти в наступление?

— Заждались, товарищ командующий!

Объехал Жуков другие дивизии. Встречался с казахами и белорусами, с

латышами и украинцами. Побывал у рязанцев, у каширцев, у туляков. Всюду один ответ.

Скорее ударить по лютому зверю. Скорее разить врага.

Ехал Жуков назад, на командный пункт, смотрел на снег, на поля

Подмосковья.

«Момент наступил. Самый момент», — рассуждал Жуков.

Доложил он в Ставку Верховного Главнокомандования, что готовы войска к

наступлению.

Дала Ставка приказ к боям.

ХОДИКИ

Наступает Советская Армия. Отходят фашисты, сжигают все на своем пути,

минируют.

В одном из уцелевших крестьянских домов временно разместился штаб генерала

Константина Константиновича Рокоссовского. Прославилась армия Рокоссовского

в боях за Москву. Герои-панфиловцы сражались именно в этой армии.

Очистили саперы дом от фашистских мин. Штаб приступил к работе.

Рокоссовский, начальник штаба армии генерал Малинин и член Военного совета армии

генерал Лобачев склонились над картой. Нужно подготовить и передать войскам срочные

распоряжения.

Однако в избу то и дело входят различные люди. Свои же штабные работники

рады поздравить генералов с успехом, от местных жителей поблагодарить за

освобождение, офицеры из штаба фронта — за сводками новостей.

Отрывают от срочной работы посетители генералов. Ко всему — приехали

корреспонденты. Много и разные. Просто журналисты, фотокорреспонденты и даже

один кинооператор с огромным штативом и неуклюжей камерой. Набросились

корреспонденты на генералов, как соколы на добычу. Особенно усердствует

фотокорреспондент.

— Подойдите, подойдите сюда поближе, товарищ командующий! — командует

Рокоссовскому.

— Присядьте, товарищ генерал, присядьте. — Это к начальнику штаба генералу

Малинину.

— Привстаньте, товарищ генерал, привстаньте. — Это к члену Военного совета

генералу Лобачеву.

Машет руками, командует. Словно не они здесь генералы, а он генерал.

Посмотрел на корреспондента генерал Малинин. Человек он резкий,

вспыльчивый. Шепчет Рокоссовскому:

— Гнать их отсюда, товарищ командующий!

— Не деликатно. Нет, нет, — шепчет в ответ Рокоссовский.

Висят на стене часы-ходики. Тик-так, тик-так... — отбивают время. Пропадают

дорогие минуты у генералов. Часы старые-старые. Циферблат со щербинкой.

Одна стрелка чуть-чуть подогнута. Вместо гирь висят мешочки с какими-то

грузилами.

Глянул Рокоссовский на ходики, затем на корреспондентов и говорит:

— Дорогие товарищи, только очень прошу не прикасайтесь и не подходите

близко к часам, они заминированы.

Сказал и хитро глянул на генерала Малинина.

«Как заминированы? Тут все проверено», — хотел было сказать Малинин. Однако

Рокоссовский делает ему знак: молчи, мол, молчи.

Промолчал генерал Малинин. Понял, что Рокоссовский решил припугнуть

журналистов.

— Заминированы, — вновь повторил Рокоссовский.

Рассчитывал Рокоссовский — уйдут журналисты. А те и не думают.

По-прежнему больше других старается фотокорреспондент:

— Станьте сюда, станьте сюда, товарищ командующий...

— Передвиньтесь чуть-чуть. Левее. Левее. Еще левее. Отлично. Благодарю. —

Это к генералам Малинину и Лобачеву.

Затем совсем вплотную подошел к ходикам. Изловчился и снял так, что на одном