карту. Снова на карту. Опять на цифры.

Огромны потери в войсках у Гепнера. Как ни крути, как ни верти, как ни

считай, ни складывай, но если так дальше пойдет, останется Гепнер вскоре совсем без

танков. Придется дальше шагать пешком.

Сокрушают фашистов советские воины. Наносят удары по хваленой фашистской

технике.

Считают фашисты потери. Печальная арифметика.

ТУЛЬСКИЕ ПРЯНИКИ

Тульский пряник вкусный-вкусный. Сверху корочка, снизу корочка, посередине

сладость.

Встретив героическое сопротивление советских войск на западе и на других

направлениях, фашисты усилили свою попытку прорваться к Москве с юга. Фашистские

танки стали продвигаться к городу Туле.

Здесь вместе с Советской Армией на защиту города поднялись рабочие

батальоны.

Тула — город оружейников. Тульские рабочие сами наладили производство

нужного вооружения.

Одно из городских предприятий стало выпускать противотанковые мины.

Помогали этому производству готовить мины и рабочие бывшей кондитерской фабрики.

Среди помощников оказался и ученик кондитера Ваня Колосов. Изобретательный он

паренек, находчивый и веселый.

Как-то явился Ваня в цех, где производили мины. Под мышкой папка. Раскрыл

папку, в папке лежат наклейки. Наклейки были от коробок, в которые упаковывали

на кондитерской фабрике тульские пряники. Взял Ваня наклейки. Подошел к готовым

минам. Наклейки на мины — шлеп, шлеп. Читают рабочие, на каждой мине

написано: «Тульский пряник».

Смеются рабочие:

— Вот так фашистам «сладость».

— Фрицам хорош «гостинец».

Ушли мины на передовую к защитникам города. Возводят саперы на подходах

к Туле противотанковые поля, укладывают мины, читают на минах—«тульский

пряник».

Смеются солдаты:

— Ай да «сюрприз» фашистам?

— Ай да «гостинец» фрицам!

Пишут солдаты письмо рабочим: «Спасибо за труд, за мины. Ждем новую

партию «тульских пряников».

В конце октября 1941 года фашистские танки подошли к Туле. Начали штурм

города. Да не прошли. Не пропустили их советские воины и рабочие батальоны.

На минах многие машины подорвались. Почти 100 танков потеряли фашисты в боях

за Тулу.

Понравилось советским солдатам выражение «тульские пряники». Все, что из

Тулы приходило теперь на фронт — снаряды и патроны, минометы и мины, — стали

называть они тульскими пряниками.

Долго штурмовали фашисты Тулу. Да все напрасно. Бросали в атаку армады

танков. Безрезультатно. Так и не прорвались фашисты к Туле.

Видимо, «тульские пряники» хороши!

КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ

1941 год. 7 ноября. Годовщина Великой Октябрьской социалистической

революции.

Враг рядом. Советские войска оставили Волоколамск и Можайск. На отдельных

участках фронта фашисты подошли к Москве и того ближе. Бои идут у

Наро-Фоминска, Серпухова и Тарусы.

Но, как всегда, в этот дорогой для всех граждан Советского Союза день,

в Москве, на Красной площади, состоялся военный парад в честь великого

праздника.

Когда солдату Митрохину сказали, что часть, в которой он служит, будет

принимать участие в параде на Красной площади, не поверил солдат вначале. Решил,

что ошибся, ослышался, что-то неверно понял.

— Парад! — объясняет ему командир. — Торжественный, на Красной

площади.

— Так точно, парад, — отвечает Митрохин. Однако в глазах неверие.

И вот замер Митрохин в строю. Стоит он на Красной площади. И слева

стоят от него войска. И справа стоят войска. Руководители партии и члены

правительства на Ленинском Мавзолее. Все точь-в-точь как в былое мирное

время.

Только редкость для этого дня — от снега бело кругом. Рано нынче мороз

ударил. Падал снег всю ночь до утра. Побелил Мавзолей, лег на стены Кремля, на

площадь.

8 часов утра. Сошлись стрелки часов на кремлевской башне.

Отбили куранты время.

Минута. Все стихло. Командующий парадом отдал традиционный рапорт.

Принимающий парад поздравляет войска с годовщиной Великого Октября. Опять все

стихло. Еще минута. И вот вначале тихо, а затем все громче и громче звучат слова

Председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего

Вооруженными Силами СССР товарища Сталина.

Сталин говорит, что не в первый раз нападают на нас враги. Что были в истории

молодой Советской Республики и более тяжелые времена. Что первую годовщину

Великого Октября мы встречали окруженными со всех сторон захватчиками. Что

против нас тогда воевало 14 капиталистических государств и мы потеряли три четвертых

своей территории. Но советские люди верили в победу. И они победили. Победят

и сейчас.

— На вас, — долетают слова до Митрохина, — смотрит весь мир, как на силу,

способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков.

Застыли в строю солдаты.

— Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, — летят сквозь мороз

слова. — Будьте же достойными этой миссии!

Подтянулся Митрохин. Лицом стал суровее, серьезнее, строже.

— Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. —

И вслед за этим Сталин сказал: — Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный

образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы

Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть

осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

И сразу же вслед за речью Верховного Главнокомандующего по Красной площади

торжественным маршем прошли войска. Шла пехота, шла артиллерия, кавалерийские

части прошли по площади, прогремели металлом танки.

И все это здесь, на Красной площади, в этот тревожный час, казалось чудом,

почти видением. И все это, как в сказке, возникнув здесь, в центре Москвы, снова

ушло на фронт, туда, где совсем рядом решалась судьба и Москвы, и всего

Советского Союза.

Шли солдаты. Шел рядовой Митрохин. А рядом шагала песня:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идет война народная,

Священная война!

ПОДВИГ У ДУБОСЕКОВА

В середине ноября 1941 года фашисты возобновили свое наступление на Москву.

Один из главных танковых ударов врага пришелся по дивизии генерала

Панфилова.

Разъезд Дубосеково. 118-й километр от Москвы. Поле. Холмы. Перелески. Чуть

поодаль петляет Лама. Здесь на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала

Панфилова преградили фашистам путь.

Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков. Врылись солдаты в землю.

Прильнули к краям окопов.

Рванулись танки, гудят моторами. Сосчитали солдаты:

— Батюшки, двадцать штук!

Усмехнулся Клочков:

— Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на

человека.

— Меньше, — сказал рядовой Емцов.

— Конечно, меньше, — сказал Петренко.

Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.

Вступили герои в бой.

— Ура! — разнеслось над окопами.

Это солдаты первый подбили танк.

Снова гремит «Ура!». Это второй споткнулся, фыркнул мотором, лязгнул броней

и замер. И снова «Ура!». И снова. Четырнадцать танков из двадцати подбили герои.

Отошли, отползли уцелевших шесть.

Рассмеялся сержант Петренко:

— Поперхнулся, видать, разбойник.

— Эка же, хвост поджал.

Передохнули солдаты. Видят — снова идет лавина. Сосчитали — тридцать

фашистских танков.

Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен

железа лязг. Ближе все танки, ближе.

— Друзья, — произнес Клочков, — велика Россия, а отступать некуда. Позади

Москва.

— Понятно, товарищ политрук, — ответили солдаты.

— Москва!

Вступили солдаты в битву. Все меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов