Эта некорректность однако только усилила недовольство против представителей умеренной политики. Брожение все усиливалось и охватывало все более широкие круги. С окончанием московской и шведской кампаний козаки отпущены были по домам, на Украину, а наемные польские войска расположились в юго-восточной Украине на квартиры. Такие моменты вообще содействовали скоплению горючего материала: расквартирование польских войск приводило к утеснению украинского населения и вызывало среди него крайнее озлобление, переходившее очень часто в ссоры, схватки и стычки. Козаки были раздраженны тем, что за целый ряд лет им не было выплачено жалованье; притом возвращение по домам большого числа Козаков придало новую остроту вопросу о козацкой оседлости, отношениях к помещикам, старостам и пр. Поход в Крым, организованный одним из участников похода Сулимы Павлюком (полное имя его было Павло Бут, но он известен под этим уменьшительным именем), несколько ослабил напряжение: вмешательства в крымские смуты не были противны политике правительства, а между тем отвлекали внимание Козаков. Умеренные, во главе которых стоял гетман Томиленко, между тем старались петициями склонить правительство к удовлетворению козацких претензий и жалоб. По последнее совсем не кстати стало неуступчивым: уменьшило жалованье, не согласилось удовлетворить просьбы Козаков относительно некоторых прав их — между прочим злобою дня было воспрещение помещиками козакам свободного винокурения для собственного потребления.

Когда Павлюк, вернувшись из крымского похода весной 1637 г., начал агитацию в духе крайней оппозиции, это направление начало одерживать верх. Козацкую «армату» сторонники Павлюка насильно забрали из Черкас и перевезли в Запорожье, где начало организовываться движение против правительства, Правительственная партия ускорила развязку, сменив Томиленка, подозреваемого в сочувствии Пав люку, и выбрав нового гетмана Кононовича. Ответом была прокламация Павлюка, объявлявшая Кононовича и его сторонников изменниками и приказывавшая арестовать их. Кононович со всею старшиной были арестованы и приведены в лагерь Павлюка; некоторых из них козаки казнили, прочих подвергли другим наказаниями. Отряды Павлкжовых Козаков, рассеявшись по юго-восточной Украине, принялись разорять панские имения, возбуждая население к восстанию. Были распространены воззвания, приглашавшие всех исповедующих «благочестивую» (т. е. православную) веру к восстанию против Поляков, замышляющих уничтожить Козаков и обратить всех в своих невольников. Везде формировались отряды восставших, так что шляхта принуждена была спасаться бегством.

198 0 ___ _ М-С. Грушевский

Ее жалобы понудили правительство обратиться к решительным мерам. Польный гетман Потоцкий получил приказ отправиться для усмирения восставших. Ему удалось пройти до Днепра раньше, чем из Запорожья прибыл с Ннзовцами и арматою Павлюк, который за это время старался привлечь на свою сторону Крым и упустил момент, когда мог овладеть территорией Киевского воеводства. Часть реестровых присоединилась к войску Потоцкого; среди самих восставших не было единства плана и решимости продолжать борьбу во что бы то ни стало. Перейдя р. Рось у Днепра, Потоцкий встретил Павлюка у с. Кумеек, и здесь 6 (16) декабря произошла битва. Козаки ударили на Поляков, окружив себя подвижной стеной возов (так наз. табором); но их нападение было отбито, и Поляки перешли сами в наступление. Козаки начали отступать; польское войско пошло по их следам. Застав в Мошнах оставленных козаками раненых и отставших и перебив их, оно настигло около Боровицы войско Павлюка. Понесенные козаками значительные потери подорвали энергию в козацком войске. По словам польского дневника похода, козаки выслали депутацию к Потоцкому с просьбой о мире, затем по его требованию выдали Павлюка и Томнленка, обещали сжечь чайки и выгнать из Запорожья своевольную «чернь». На этих условиях состоялся мир. Польские комиссары составили реестр; Потоцкий, чиня жестокие экзекуции над восставшими — казня и сажая на кол, прошел по Украине, и для поддержания спокойствия расположил свос войско на зимние квартиры.

Но из Запорожья Козаков выбить не удалось: туда укрылись рассеянные отряды, и там производились деятельные приготовления к новой войне. Гетманом выбрали Острянина. С наступлением весны (1638 г.) он двинулся из Запорожья и на этот раз перенес театр восстания на левый берег Днепра. Обойдя польское войско, старавшееся преградить ему дорогу, Острянин прошел до впадения Голтвы в Псол и устроил здесь свой лагерь на чрезвычайно удобной позиции. Поляки предприняли несколько попыток атаковать его, но в конце концов вынуждены были отступить с огромными потерями. Увлеченный успехом, Острянин пошел по их следам, надеясь во время похода соединиться с отрядами Козаков, подходившими ему на помощь. Но здесь его постигла неудача: Поляки перехватывали и громили отряды, подходившие на помощь Остряниину, и сам Острянин, вступивший в битву под Лубнами, потерпел большой урон и начал отступать на юго-запад, к Днепру. После ноной неудачной битвы, он бежал из козацкого войска, боясь в случае окончательной неудачи быть выданным Полякам, и затем с большим числом земляков эмигрировал за московскую границу, в так наз. Слободскую Украину.

Козацкое войско не смутилось потерею вождя и не оставило позиции. На место Острянина был выбран Дмитро Гуня. Он успел отступить

199

к Днепру и окопался здесь в очень удобной позиции. Это отступление и последовавшая затем шестинедельная осада составляют одну из замечательнейших страниц козацких войн и завершили славу Гуни как замечательного вождя, прославившегося уже в предшествовавшей войне искусным отступлением из-ггод Кумеек. Козаки чрезвычайно стойко выдерживали канонаду, отбивали приступы и терпеливо переносили недостаток припасов, надеясь на подкрепления и транспорт, которые вел изза Днепра полковник Филонепко. Но Поляки перехватили в дороге этот транспорт, и Филоненко пробился к осажденным с пустыми руками. Это решило участь кампании. Козаки должны были принять тяжелые условия, которые поставил им сейм. Они надеялись еще, что, быть может, депутация их, высланная к королю, что-нибудь изменить в их пользу, по надежда оказалась напрасной. Единственно, чего достигло козацкос войско своим упорным сопротивлением — это полной амнистии для участников восстания (поскольку, впрочем, не перерезали их в предшествующих битвах польские солдаты, обнаружившие в этой войне вообще крайнее ожесточение). Но в общем положение козачества сравнительно с предшествующим сильно ухудшилось вследствие этого неудачного восстания.

Козаки потеряли свое самоуправление — все высшие должности в их войске стали замещаться по назначению, и притом польскими шляхтичами, относившимися к козачеству весьма недружелюбно. Было включено также немало посторонних козачеству элементов и в реестр, возвращенный к старому шеститысячному составу. Козакам разрешено было жить только в пределах старосте Черкасского, Корсунского и Чигиринского, и все, не вошедшие в реестр, были фактически исключены из козачьего звания. Козачество таким образом было локализовано и поставлено под строгий контроль. Возобновленный Кодак преградил козакам дорогу на Запорожье: без паспортов от своего начальства козаки не должны были пропускаться в степь и на Запорожье. Расквартированные на Украине польские войска имели следить за поддержанием этого порядка и спокойствия.

Благодаря тому, что в польской внешней политике наступило довольно продолжительное затишье и ни войска, ни Козаков правительству не требовалось, ему удалось в первый раз выдержать характер и поддержать новый порядок довольно долго — в течение целых десяти лет. Король Владислав, мечтавший об организации европейской лиги против Турок, имел, правда, планы направить против Турции Козаков, чтобы впутать Польшу в войну с Турцией и принудить сейм, по прежнему враждебно относившийся к воинственным планам короля, к ассигнованию кредита на войну. Он даже вошел по этому вопросу в секретные сношения с козаками: осенью 1646 г. козацкие старшин, в том числе Хмельницкий при-