Собеседник отрицательно качнул головой, и разведчик продолжил:

– Как правило, сторожевых собак учат не мять товар. Вначале они тебя догонят, повалят на землю и станут кружить вокруг... Затем возьмутся за твои яйца. Представь, как их челюсти, легко размалывающие в порошок кусок дубового бруса, прихватят твои игрушки. Хорошенько запомни, что поначалу собаки жмут не сильно, вполне довольствуясь тем, что ты просто неподвижно лежишь. Но стоит тебе только сделать вид, будто ты собираешься шевельнуться, они сразу сжимают челюсти. Одно движение, которое им не понравилось, и... всмятку... Есть над чем подумать, верно?

Среди пленников прошелестел озабоченный шепоток. Кандидат в беглецы, что-то буркнув, привалился к борту грузовика.

Через дыру в брезенте Джаг поглядывал на унылый и однообразный пейзаж. Неожиданно его внимание привлекла темная точка вдали. Вскоре она, увеличившись в размерах, превратилась в скопление мшистых скалистых уступов, на вершинах которых стояли бараки. Расстояние не позволяло оценить точно, но, похоже, строения занимали значительно большую площадь, чем Эдем – город Бессмертных. По спине Джага пробежал неприятный холодок. С иллюзиями следовало распрощаться, грузовик вез пленников прямо в ад. Если их подвергли столь безжалостному тесту, чтобы отобрать самых крепких, значит, впереди их ждут еще более тяжелые испытания.

Прошло томительных полчаса, прежде чем Джаг смог, наконец, рассмотреть в деталях то, что издали показалось ему черной точкой.

Прямо из песка торчали мрачного вида черные глыбы, изъязвленные пузырями, возможно, вулканического происхождения. Давние извержения магмы образовали нечто похожее на корону, ощетинившуюся острыми шипами. Сквозные проломы, проделанные во многих местах, позволяли получить некоторое представление о рельефе местности. Естественный срез скал образовывал подобие цирка. Вдоль потеков застывшей лавы спускались пушистые гроздья цветного лишайника и голубоватого мха.

На высоких стальных балках, вбитых в скальную породу, располагались сторожевые вышки, оснащенные прожекторами и тяжелыми пулеметами. Зависнув в воздухе на длинных металлических ходулях, они напоминали странных окаменевших птиц. Несмотря на их, казалось бы, беспорядочное размещение, они создавали впечатление хорошо продуманной системы охраны.

Базальтовый цирк представлял собой настоящую крепость, убежать из которой было практически невозможно. Сторожевые вышки надежно защищали необычный лагерь как от посягательств извне, так и снаружи.

Грузовик въехал в тоннель, по стенам которого струилась вода. Изнутри тоннель был покрыт настоящим ковром водорослей. От влаги и гнилостного запаха першило в горле. Срывавшиеся со свода капли воды часто барабанили по брезентовому верху кузова. После сухости пустыни такое изобилие воды просто пугало.

Решетчатые ворота закрылись, и свет пустыни померк. Пленники попали в новый мир. Лишенные обзора, они чутко вслушивались в бульканье воды. Темнота действовала на всех угнетающе. Несмотря на то, что грузовик двигался довольно медленно, из-под его колес то и дело выплескивались фонтаны грязной воды.

Тоннель заканчивался, и Джаг заметил, что стены его похожи на губку с миллиардами дырочек и каналов.

Машина выползла из тоннеля, доехала до центра цирка и остановилась у основания сторожевой вышки.

– Выгружайтесь! – откинув брезент, приказала охранница, вооруженная автоматической винтовкой.

Джаг послушно спрыгнул на землю и оказался в луже воды. Царившая здесь влажность затрудняла дыхание и вызывала дрожь в теле. Вдоль склонов застывшей лавы громоздились барачные постройки из листового железа. Большинство этих хижин были буквально съедены ржавчиной. Металлические мостики и лестницы, связывавшие их, создавали невероятно запутанный лабиринт переходов, похожий на гигантскую паутину, в которой застряли огромные насекомые бурого цвета.

По земле во все стороны тянулись блестящие нитки рельсов, по которым двигались тяжелые вагонетки.

Узкоколейки ныряли прямо в пасть огромной пещеры, увитой водорослями. Из зияющего отверстия несло невыносимым запахом гнилого болота и тины.

Охранницы в черных кожаных комбинезонах и касках с шахтерскими лампочками сновали взад-вперед, нещадно ругая несчастных пленников, непрестанно моргавших воспаленными веками и едва двигавших худющими руками и ногами, облепленными грязью.

– Похоже на горную разработку, – пробормотал Кавендиш. – Но я не могу понять, что можно добывать из недр этого огромного куска пемзы?

Джаг нахмурил брови. Он тоже не имел представления, что здесь можно добывать.

Все вокруг было съедено лепрой окисления. Время от времени на поверхности луж лопались пузыри, распространяя отвратительное зловоние.

Кавендиш шумно втянул в себя воздух.

– Коррозийное испарение, – определил он. – Вполне возможно, эта ржавчина – не только результат разрушительного действия воды, которая прет изо всех дыр... По-моему, не стоит дышать полными легкими, если не хочешь быстро загнуться... Мне приходилось бывать в более привлекательных местах...

Джаг поднял голову и внимательно посмотрел на небо, похожее на лазурный опрокинутый колпак.

Изрытые, покатые стены создавали впечатление кратера потухшего вулкана. Дорожки застывшей лавы еще более усиливали это сходство.

Повсюду свисали пряди голубых водорослей, которые, казалось, были вырваны из недр базальта каким-то таинственным отливом.

– Убежать отсюда будет трудновато, – заметил разведчик. – Нам бы сейчас очень пригодились крылья!

Джаг согласно кивнул. Кавендиш ненароком напомнил ему Энджела, ребенка-мутанта, к которому Джаг относился, как к сыну. После долгих скитаний Энджел нашел подобных себе крылатых людей и остался с ними. Джаг едва заметно улыбнулся. Действительно, Энджелу не потребовалось бы много времени, чтобы оказаться за пределами этой западни.

Вздохнув, Джаг принялся внимательно осматривать окружающие мрачные декорации, надеясь отыскать какой-нибудь выход.

Между рельсами узкоколейки застоялась вода, по маслянистой поверхности которой танцевали микроскопические блуждающие огоньки.

В глубинах подземных вод явно обитала какая-то гнилостная дрянь. Судя по всему, карстовая вода из трещин породы была непригодна для питья.

Цирк вулканического происхождения являл собою огромную сточную канаву. В лабиринте тоннелей горных разработок протекал какой-то отвратительный биологический процесс, сопровождавшийся выделением ядовитых газов.

У рабочих, прикованных к ржавым вагонеткам, была мертвенно-бледная кожа, синюшные губы и налитые кровью глаза. Люди с трудом тащились вперед, сложившись вдвое и сотрясаясь от непрекращавшихся приступов кашля.

Из зияющей пасти главного тоннеля неожиданно появились три охранницы, ведя на поводках каких-то странных животных. Это были земноводные рептилии с жесткой, розовато-зеленой чешуей, выпуклыми глазами и перепончатыми лапами.

Они медленно переваливались на коротких лапах и беспрестанно раскачивали длинными головами, будто настороженно принюхивались. В их разинутых пастях виднелись огромные клыки, а каждый палец на лапах заканчивался длинным загнутым когтем. Каждое из этих чудищ было длиной около двух метров.

Ослепленные дневным светом, они щурили глаза, прикрывая их массивными подрагивающими веками. Было явственно видно, что при погружении в воду их косые ноздри могли герметично закрываться.

Оставалось непонятным, какие функции возлагались на этих чудовищ. Не исключено, что их использовали в качестве сторожевых псов.

Джага передернуло от отвращения. Его замутило от одного только вида рептилий.

Со страшным скрежетом открылась дверь одного из полуразрушенных казематов, и в проеме показалась толстая женщина в форме цвета хаки. Ее голова и брови были начисто выбриты. На животе висел в кобуре солидных размеров револьвер.

Она молча подошла к пленникам и окинула их взглядом перекупщика скота, приценивающегося ко всему стаду.